Т (Теренков)

ЛЕВОЕ ПЛЕЧО ВПЕРЕД

Пресса довоенных лет, регулярно отмечая оборонительный заслон «Локомотива», его среднюю линию, как-то не жаловала атаку. Примером может послужить отчет главного авторитета тех лет Михаила Ромма в журнале «Физкультура и Спорт» об убедительной победе железнодорожников над харьковским «Спартаком» — 4:1 в четверть финале розыгрыша Кубка СССР 1937 г. Казалось бы, какие претензии могут быть к нападению, забившему четыре мяча. Но с одной стороны, Ромм пишет:
— Москвичи, превосходившие харьковчан силой, быстротой и энергией, забрали инициативу в свои руки. Нападение «Локомотива» настойчиво проходило к воротам харьковчан... Вторая половина прошла под знаком подавляющего превосходства москвичей.
С другой:
— «Локомотив» продолжал атаку. Это был тяжелый, сильный нажим без комбинаций, без техники. Нельзя отрицать энергии и результативности у этой команды, но игра ее топорна и грузна. Однако удары москвичей по воротам отличались большой силой и точностью.
Но если «топорная и грузная игра», по мнению автора, результативна, был ли смысл от нее отказываться? Еще один спец — уже из «Красного спорта» — П. Лебедев считал, что «команда "Локомотив" обладает слабым нападением. Только левый край Теренков зарекомендовал себя с хорошей стороны».
Техничный, изобретательный Петр Теренков, действительно, выглядел в каком-то смысле белой вороной в линии локомотивской атаки, хотя и являл собой пример классического крайнего форварда. Но в отличие от коллег из других клубов, выступавших главным образом в роли подносчиков снарядов для своих признанных бомбардиров, ему было присуще и редкое чутье ситуации: когда лучше отдать мяч, а когда взять завершение атаки на себя. Это его качество нередко вводило в заблуждение вратарей, при виде прорывающегося по флангу соперника привыкших готовиться к выходу на перехват прострела или навеса в штрафную. Но с Теренковым требовалось быть начеку вдвойне, он мог и «стрельнуть» с почти нулевого угла и, главное, попасть. В начале 1960-х годов голы Валерия Лобановского прямиком с угловых преподносились как новое слово в отечественном футболе. Но в уже упомянутом матче с харьковским «Спартаком» Петр Теренков вдруг закрутил мяч в ворота с угловой отметки, забив четвертый гол своей команды — за четверть века до знаменитого киевского форварда. — Гол престижа в ворота басков забил воспитанник орехово-зуевского футбола, потомок знаменитых «Моро-зовцев», выступавший за «Локомотив», — Петр Теренков, — особо подчеркнул Андрей Старостин, рассказывая о визите сборной Басконии в СССР летом 1937 г.
И неслучайно. Петр Теренков был колоритной фигурой в московском футболе 1930-х г. Правда, характер имел — не сахар, непредсказуемый. В 1932 году его из родного Орехово-Зуева призвали в армию. После трех успешных сезонов в ЦДКА подававший надежды форвард вдруг ушел из большого московского футбола, устроился токарем на Завод имени Фрунзе, в свободное время гоняя мяч в заводской команде. Но первый тренер «Локомотива» Алексей Столяров успел оценить способности еще служивого орехово-зуевца и уговорил его прийти в «Локомотив». Перелистывая старые подшивки, несмотря на «скромность» тогдашнего освещения футбола, почти в каждом, даже не больше абзаца, описании матча железнодорожников натыкаешься на фамилию Теренкова. Таким же вездесущим он был и на поле, формально занимая позицию левого крайнего, мог по ситуации оказаться в центре, забивал и с места правого полусреднего. Его рывок с места был трудноуловим для защитников, жесткой опеки, несмотря на невысокий рост, он не только не страшился, но и получал удовольствие от маленьких побед в силовых единоборствах, курсировал по краю, но вдруг менял направление и лез напролом в центр, а его удару с левой могли позавидовать признанные бомбардиры. Отличившись в матче с басками, он затем из-за травмы покинул поле, что в какой-то мере повлияло на итоговый результат. Еще в самом начале игры он заставил вздрогнуть испанского вратаря Грегорио Бласко, завершая комбинацию Сердюков — Андриасов — Сердюков, пробил с лёта в сантиметре над перекладиной. С Теренковым в составе «Локомотив» обычно выглядел более мощной, более уверенной в своих силах командой. Без него рвались связи в атаке. Николай Старостин в своих «Звездах большого футбола» обошел его, как и Лаврова, вниманием, вероятно, забыв, как в 1937 г. в Антверпене левый форвард «Локо» помог его «Спартаку» выиграть турнир III рабочей Олимпиады, а в Париже — турнир Всемирной выставки, да и в победном матче с басками, в котором под флагом красно-белых выступала фактически сборная Москвы, тоже подсобил. На протяжении трех лет выступал Теренков и за 2-ю сборную Москвы, и за сборную профсоюзов столицы. Прекрасно играл он также в хоккей с мячом, выступал за «Локомотив» в финале Кубка СССР 1938 г.
В первые дни войны Петр Теренков уже по велению сердца ушел добровольцем в армию, участвовал в боях на Курской дуге, был трижды ранен, контужен. Свой боевой путь он закончил в отдельном минометном батальоне, освобождая польский город Гдыню. В 1945 г., считая, что в 37 лет, несмотря на строжайшее соблюдение режима, в большом футболе ему делать нечего, Теренков поехал с «Локомотивом» на сбор по просьбе тренеров для передачи новобранцам команды довоенных традиций. Но из-за недостатка наличного состава вышел на поле в товарищеском матче против «Динамо», к всеобщему удивлению забил два гола и... выступал за команду железнодорожников еще четыре сезона. И потом — еще долго в клубных командах и за ветеранов.
За последующую успешную работу с юношами «Локомотива» на старейшем стадионе железнодорожников, которого фактически уже нет — на Новорязанской улице — ему присвоили звание заслуженного тренера РСФСР.