И (Ивашков, Игнашевич, Измайлов, Ильин)

ОПОРНЫЙ ПОЛУЗАЩИТНИК

В послевоенный период безвременья, когда железнодорожники балансировали между первым и вторым эшелонами чемпионата СССР, игроки в команде часто менялись. Но были и такие, на ком держался «Локомотив» все те годы, лидеры и по уровню мастерства, и по характеру. Один из них — Владимир Ивашков. Тогда еще не обозначили такого амплуа «опорный полузащитник». Но Ивашков был им в другом смысле — моральном, опорой «Локомотива» на стыке 1940 — 1950-х гг.
Начинал играть он в 1940 г., как и многие звезды тех лет, на стадионе Юных пионеров у тренеров А. Абрамова и Н. Канунникова. В победные для советского народа дни — весной 1945 г. 20-летний футболист испытал двойную радость — был зачислен в московскую команду мастеров «Крылья Советов», выступавшую в высшем эшелоне всесоюзного первенства, — сначала в резерв. Его дебют спустя два года не остался незамеченным. 22 июня 1947 г. «Крылышки» на равных сыграли с вовсю гремевшим уже ЦДКА, добились почетной ничьей (2:2). Известный журналист Юрий Ваньят написал тогда в «Красном спорте»:
— Эта игра еще раз напомнила о правильном пути тренера «Крыльев Советов» Абрама Дангулова, который в течение ряда лет смело выдвигает молодежь. Назовем Гомеса, Симоняна, Коршунова, Сагасти, Федорова, Запрягаева, Кострюкова (последние двое впоследствии стали классными хоккеистами). На сей раз к ним прибавился столь же молодой защитник Владимир Ивашков. В единоборстве с таким крайним, как Гринин, он показал отличные боевые качества.
Дангулов использовал Ивашкова на фланге обороны, но чаще в средней линии, поскольку мастерство персональной опеки тот удачно сочетал с неутомимостью в игре, удачным подыгрышем в атаке. Однако тогда большинство специалистов считало, что наступление — дело форвардов, которых на поле выходила целая пятерка, и атакующие порывы полузащитников не шибко поощрялись. Даже забитый однажды Ивашковым гол был воспринят без энтузиазма.
В 1948 г. «Крылья» замкнули таблицу чемпионата и были расформированы. Игроков стали в организованном порядке распределять по другим клубам. Ивашков вместе с Никитой Симоняном и Сергеем Коршуновым получил направление в «Торпедо». Однако никто из этой троицы до автозаводской команды так и не добрался. Начальник команды «Локомотив» Николай Разумовский сумел переиграть распределение в свою пользу.
— Неизвестно, что получилось бы у меня в «Торпедо», где Николай Морозов, Юрий Чайко и Павел Соломатин составляли прочную, сыгранную компанию в средней линии, — комментирует ситуацию Владимир Ивашков. — А «Локомотиву» остро требовались исполнители, и место в составе я получил сразу.
В течение пяти лет Ивашков — попеременно в обороне и полузащите — выходил на поле в локомотивской футболке. Звезд с неба команда не хватала, в 1950 г. вновь вылетела во второй эшелон, но он оставался верен ее цветам.
— Мы были патриотами клуба, — вспоминает ветеран. — Когда выбыли в класс «Б», винили только самих себя без ссылок на объективные обстоятельства, на руководство и т.д. И, можете себе представить, никто из команды не ушел, дали друг другу слово общими усилиями вернуть «Локомотиву» место в группе сильнейших. Хотя уровень турнира был не тот, что в высшем эшелоне, тренировались по-прежнему до седьмого пота, не жалели себя в играх и за один сезон достигли поставленной цели.
После этого руководство МПС всерьез взялось за восстановление репутации клуба. Вскоре в команде появились молодые, но уже проявившие себя футболисты, в том числе и защитники Евгений Рогов (из ВВС), Александр Климачев и Анатолий Крушенок (из ЦДСА). Принявший команду Борис Аркадьев получил возможность варьировать состав и создать жесткую конкуренцию за место в нем. Под наступлением молодых старожилам приходилось тяжко, но Ивашков еще долго не сдавал своих позиций, с наступлением новых времен оборону «Локо» в течение двух сезонов составляли Ивашков, Забелин и Рогов, впоследствии признанный правый защитник, но вынужденный до поры до времени уступать более удобный фланг успешно действовавшему там старшему товарищу.
Закончив играть, Ивашков не расстался с эмблемой железнодорожного клуба, в течение пяти лет возглавлял саратовский «Локомотив». Успешно работал он и в «Спартаке» (г. Орджоникидзе), который вывел в 1983 г. из второй в первую лигу. Его тренерский дуэт с другим бывшим защитником «Локомотива» Николаем Самариным привел сборную РСФСР к 4-му месту на VII Спартакиаде народов СССР 1979 г. Рекомендовал его в эту команду Николай Морозов, возглавивший сборную СССР и заинтересованный в поиске новых талантов. Специалисты удивлялись, что собранная, как говорится, с миру по нитке эта, с виду вроде бы разношерстная, команда продемонстрировала слаженную, целеустремленную, содержательную игру и едва не достигла пьедестала почета. Со сборной РСФСР Ивашков работал в разные времена и открыл для большого футбола целую группу получивших вскоре известность мастеров — Павла Садырина, Леонида Пахомова, Владимира Эштрекова, Николая Гонтаря, Владимира Проскурина, Юрия Вшивцева, Валерия Зыкова. А Валерия Стаферова с Владимиром Басалаевым он рекомендовал в «Локомотив», в котором они быстро вышли на ведущие роли. Еще раньше — в 1966 и 1967 гг. сборная СССР, возглавляемая бывшими партнерами по средней линии «Локомотива» Евгением Лядиным и Владимиром Ивашковым, выигрывала турниры УЕФА — неофициальные юношеские чемпионаты Европы.
Любопытно, что после 1961 г. Ивашков устроил перерыв в своей тренерской карьере, увлекся судейством. Но поздновато, ему не хватило времени, чтобы одолеть все ступени, начиная со второго эшелона. На высшем уровне он провел всего один матч и на том закончил по возрасту.

МОЛЧУН С ПУШЕЧНЫМ УДАРОМ

Не каждому футболисту удается к 23 годам стать чемпионом своей страны. Сергею Игнашевичу, безусловно, повезло, что третьим профессиональным клубом в его карьере после «Спартака-Орехово» и «Крыльев Советов» стал «Локомотив», в составе которого в 2002-м он выиграл золотые медали российской премьер-лиги.
Чтобы заполучить этого универсального игрока, способного одинаково удачно действовать как в центре полузащиты, так и в обороне на любой позиции, железнодорожникам пришлось выдержать нешуточную конкуренцию со стороны «Спартака», московского и киевского «Динамо», а также «Торпедо», с которым Игнашевич даже успел подписать личный контракт. Все решило участие «Локомотива» в европейской Лиге чемпионов. Эта перспектива оказалась слишком заманчивой, и в конце 2000 г. он сказал «да» Юрию Семину.
Интересно, что новичок на удивление легко пробился в стартовый состав именитого клуба. В схеме 3—5—2 Игнашевичу отводилось место одного из центральных защитников. Можно только позавидовать штатному либеро тех лет Игорю Чугайнову. Исправлять ошибки своего молодого партнера ему доводилось нечасто. Что уж тогда говорить о Руслане Нигма-туллине, который с такими защитниками, как Игнашевич, чувствовал себя как за каменной стеной.
Мало кто в России мог сравниться с дебютантом красно-зеленых в умении вести борьбу на «втором этаже». Да и в «партере» перехитрить Игнашевича было дано далеко не всем, а его длинные передачи на 20-30 метров, когда мяч опускался точно в ноги одноклубнику, и пушечные удары вызывали у болельщиков «Локо» одновременно восторг и удивление. Никто из них не понимал, откуда у умелого разрушителя такое прекрасное чувство мяча.
Трудно утверждать на сто процентов, но представляется, что вкус к комбинационной игре Игнашевичу привили в юности Юрий Гаврилов и Юрий Севидов, с которыми нашего героя свела судьба в частной команде «Патриот», выступавшей непродолжительное время в турнире КФК. А позже этот навык развил Юрий Семин. Не случайно первый вызов в сборную России Игнашевич получил именно в «Локомотиве». В то же время этого человека нельзя назвать везунчиком. Одних переломов носа у него наберется больше, чем у иного боксера. Впрочем, по сравнению с тем, что произошло 13 мая 2002 г. в матче «Локомотив» — «Ротор», все предыдущие и последующие травмы Игнашевича покажутся пустяками. В конце первого тайма нападающий волгоградцев Зубко случайно ударил защитника «Локомотива» ногой в лицо. Сергей потерял сознание и очнулся только спустя несколько часов в реанимации. Диагноз — сотрясение мозга средней тяжести и, естественно, перелом носа. Четыре дня жизнь футболиста была в опасности, а в общей сложности пациент провел в больнице М ПС почти две недели.
При выписке доктор сказал Игнашевичу:
— Ты в рубашке родился. Кости черепа у тебя крепкие, а не то...Скажи спасибо родителям за хорошие гены.
Судьба вообще часто подбрасывает ему испытания. Слава Богу, не только в виде травм. За три чемпионата, проведенных в «Локо», Игнашевич забил не так уж много — всего четыре гола плюс еще три в еврокубках. Но зато почти все они были решающими!
Два мяча в ворота «Спартака» в 2003-м подписали многолетнему чемпиону России смертный приговор. Реализованный штрафной в домашнем поединке с «Тиролем» стал первым шагом к выходу «Локомотива» в групповой этап Лиги чемпионов. А неотразимый удар с 11-метровой отметки на 87-й минуте битвы с «Шахтером» принес москвичам, как минимум, два с половиной миллиона швейцарских франков. Именно такую премию выплачивает УЕФА всем клубам, пробившимся в основную стадию Лиги чемпионов.
А еще именно в «Локо» он на короткое время стал... журналистом. Дело было перед матчем с «Зенитом», который Игнашевич пропускал из-за очередной травмы. Повстречавшийся на стадионе в Петровском парке Валерий Гладилин познакомил его с известным телекомментатором Олегом Жолобовым, а тот в свою очередь предложил провести репортаж о предстоящей игре в две пары глаз. Дебютом в новой для себя роли Сергей остался недоволен, сказав, что «каждый должен заниматься своим делом». Вообще, этому футболисту присуща самокритичность. Очень тяжело переживал Игнашевич поражение своей команды осенью 2001 г. в Новороссийске от записного аутсайдера «Черноморца». Красно-зеленые по ходу встречи вели 1:0, но пропустив во втором тайме два мяча, выбыли из «золотой» гонки. Вторая голевая комбинация хозяев началась как раз с ошибки центрального защитника гостей. И хотя до ворот было довольно далеко, главным виновником случившегося Игнашевич посчитал себя. Разубеждать его было бессмысленно. Другой бы давно и многократно мысленно компенсировал неизбежные в футболе упущения воспоминаниями о блестящих своих матчах за клуб и сборные — молодежную и национальную, которых в десятки раз больше. Но такой уж у него упрямый характер. А может быть просто — аналитического склада?
Нечто подобное произошло и после окончания чемпионата-2003. Все попытки руководства «Локо» уговорить Игнашевича продлить контракт или в крайнем случае уехать за границу (в английские «Портсмут» или «Эвер-тон») оказались тщетными. Задумав в какой-то момент уйти в ЦСКА, Игнашевич своего решения уже не изменил. И что интересно, зла в «Локомотиве» на него за этот поступок не держат.
Часто приходится слышать: «Игнашевич угрюмый, Игнашевич замкнутый». На самом деле его чрезмерная серьезность — это напускное, маска, рассчитанная на посторонних людей. Сам он считает себя открытым человеком, но только «в общении с близкими». Говорят, что в свободное от футбола время Игнашевич любит гонять мяч по квартире вместе с двумя маленькими сыновьями. Легко представить себе эту картину. Черствый и неразговорчивый человек на такое, конечно, не способен.

ПРИЗЫ ПРИДУТ

Сегодня без Измайлова вроде и «Локомотив» — не совсем «Локомотив». При всем уважении к другим знаковым фигурам, Сычеву или Лоськову, Марат — парадоксальнейший игрок. Вроде и подрос, из перспективных должен был превратиться в прекрасного лебедя — а все остается в сознании народном молодым человеком, который, конечно, играет здорово — но как он заиграет через год другой!
Марат, понятно, переживает по-мальчишески от бесконечных «должен» и «будет». Пытается соответствовать. Забывая, что хорош был именно непосредственностью, отсутствием робости и прочих комплексов молодого игрока. И никому он должен не был пару лет назад — просто играл, как играется, и никого не боялся. И все-то у него получалось.
Конечно, он переболеет переходный период — как всякий другой талант. Превратится в игрока солидного, не растеряв техническую самобытность. Марат Измайлов — будет звучать весомо, а не просто задорно.
И все забудут разом, как здорово когда-то начинал Измайлов. Будут смотреть, как играет он сейчас, и это «сейчас» перекроет, понятное дело, все воспоминания. Хорошие и очень хорошие...
Пока в его жизни — переходный период. Чуть неопределенный. Это нормально, — надо только чуть-чуть подождать. Прошло, однако, четыре года, как Марат на виду. Срок. И тогда, в 2001-м, многие порывались определить все призы сезона этому гениальному мальчишке. Он был и лучшим игроком, и «Открытием года», и «Надеждой сезона», и кем угодно еще... Все было справедливо и по делу. Лучше полузащитника в стране не было. Не было, кажется, даже игрока. Но кто-то, раздающий те призы, рассудил не по-игровому трезво — будут еще в жизни Измайлова большие призы. И главный приз получил другой игрок. Тоже достойный. Сезон-2001 прошел под знаком Марата. Его год, больше ничей. Оттого даже большой досады от обделенности призами не было... Было просто странно.
Страна привыкала к Измайлову медленно. Прислушивалась к собственным ощущениям и удивлению. К тому времени в герои выходили постепенно, как Титов. Шли к признанию годами. Одни герои старели — но мы уже знали, кто идет на смену...
Измайлов нарушил стройность ряда. Врываться в большой футбол было не слишком принято — но он именно ворвался. Накручивая на ходу остроумием финтов заслуженных оборонцев российского футбола.
Так было всегда. Вся Европа сходила с ума от Беланова, называла его футболистом номер один континента — нам было все равно. И лучшим для нас стал Заваров — шедший к признанию куда дольше.
Неважно, какой сезон в 1991-м провел ЦСКА с Игорем Корнеевым — лучшим назвали Колыванова. Быть может, Измайлова еще признают первым игроком России. Карьера впереди долгая и значительная по достижениям — вот в это верить хочется.
Сегодня Измайлов чуть замкнулся. Ушел в себя. Былой раскованности в общении с репортерами нет — больше не рассказывает Марат, как читал Шопенгауэра...
Тогда все было внове. Он дивился обрушившейся славе — и привыкал к ней на ходу. Как и к мыслям. Таким, например: смотрел ребенком по телевизору, как играет в футбол Егор Титов. Два-три года прошло, и тот ребенок вырос Егору, любимцу трибун, в прямые конкуренты. Даже превосходя, быть может, масштабностью дарования...
То, что три последних года не двигался Измайлов вперед семимильными шагами, ничего не означает. Дело сделано большое — к Марату привыкли. И он привык к мужскому футболу. Который в самом деле суров. Измайлов стал своим в «Локомотиве», лучшей команде страны. Научился выигрывать регулярно. Не принимая слишком близко к сердцу редкие поражения. Игрок с биографией. Закаленный.
Как-то знаменитый хоккейный тренер Николай Эпштейн вспомнил вдруг об Измайлове. Того, говорит, тренера, который его в торпедовской школе не разглядел, уволить бы надо. И немедленно. А потом подумал и добавил: «Таких, впрочем, тренеров у нас большинство. Всех не уволишь». Тренеров много. Да и новых Маратов по футбольным школам достаточно — просто не верят эти самые тренеры, что парнишка, в большом футболе оказавшись, не сломается. Он, наверное, и должен был сломаться, оказавшись в «мужском» футболе — 18-летний Марат. Должен был испугаться. Должен был прислушаться к старшим товарищам — а те юнцам, дело известное, советуют «попроще играть». Выносить подальше. Отдавать ближнему. Но почему-то не прислушался Марат. И «попроще» играть не начал.
Поколение Мостового и Карпина сошло незаметно. Поколению остается утешаться мыслью, что можно быть большим игроком, ничего грандиозного не выиграв. У поколения Измайлова, Кержакова и Сычева мысли другие. И это поколение выиграть, действительно, должно. Не разменяв божий дар на индивидуальные номинации. Эти ребята еще не научились играть в прагматичный футбол с его аккуратным пасом на ближнего. Может, и не научатся — тем больше шансов побеждать. Их команда будет с соперником играть. А не встречаться.
Ему задают достойные нашей спортивной журналистики вопросы: «Не давит ощущение собственной незаменимости?». Капитан «Локомотива» недавних лет Игорь Чугайнов нашел бы что ответить. Посмеялся бы, наконец. Марат по молодости лет излагал серьезно и вдумчиво, помогает, говорил, это ощущение: «Ответственность только заводит: ты не можешь играть ниже определенного уровня, заставляешь работать себя через "не могу"...»
После домашней игры с «Андерлехтом» мелькнула у Марата мысль: такие нагрузки выдержать невозможно. Быстро отогнал. Да и Семин подбодрил: «Ничего страшного, что устал».
Тогда он выдержал. Выдерживает и сейчас. Марат подрос. Заиграл по-новому. Не выпадает ни из состава, ни из игровой схемы. Посрамив тех, кто записал его, едва блеснувшего, в «Робертино Лоретта». Таких в футболе тоже было много. Закончивших играть, едва начав. Но Измайлов — другой.
Будущее «Локомотива». Хотя уже и прошлое — тоже...

РАЗМЕТЧИК ПУТЕЙ НАСТУПЛЕНИЯ

Звания заслуженного мастера спорта в 1944 г. Николай Ильин был удостоен в составе «Торпедо», где прошла заключительная стадия его карьеры, но признание получил, выступая на протяжении пяти довоенных лет за «Локомотив». Был он из породы футбольных работяг, на поле вроде бы неприметных, но словно тягловые лошади несущих на себе основную нагрузку. В придачу к колоссальной работоспособности, образцовому выполнению оборонительных функций и мастерству первого паса (словно размечал продолжение зарождавшейся атаки) обладал он и недюжинной силы ударом, и на скорость не жаловался. Правда, забил в чемпионатах СССР всего четыре гола, хотя до наступления эры этих самых клубных чемпионатов назабивал около трех десятков. Но те четыре помнил особенно отчетливо, лучшим считал гол ленинградскому «Сталинцу».
— Вася Сердюков подал с правого края, а я набегал в штрафную по месту левого инсайда и с лету левой ногой пустил мяч в дальнюю «девятку», — вспоминал он. — Но такое случалось редко, потому что забивать считалось уделом наших форвардов Лаврова, Теренкова, Сердюкова, Киреева, Карцева. Вот в русском хоккее поражал ворота чаще.
Отчет об одном из хоккейных матчей «Локомотива» с «Динамо» «Красный спорт» озаглавил: «Ильин забивает с углового». Если вдуматься, такое в хоккее с мячом практически невозможно. На самом же деле угловой подавали динамовцы. А Ильин, перехватив мяч, прошел все поле, обыграв по пути нескольких соперников, и послал мяч в сетку.
Однако наибольшей известности полузащитник добился все-таки в футболе, по итогам сезона 1938 г. был включен даже в список 55 лучших в стране.
— По составу мы уступали «Динамо» и «Спартаку», но нередко превосходили соперников в коллективизме и наносили им чувствительные поражения, — считал он. — Сейчас, наверное, в это трудно поверить, но нас вдохновляли встречи с болельщиками — в Наркомате путей сообщения, в железнодорожных депо. Выходили в народ не только в светлые дни, но и после поражений, чувствуя заинтересованность людей в успехах «Локомотива».
В 1940 г. Ильин наряду с армейцами Алексеем Грининым, Григорием Федотовым и динамовцами Михаилом Якушиным, Сергеем Соловьевым, Сергеем Ильиным был брошен на усиление «Спартака», выехавшего на товарищеские матчи в Болгарию, и оба раза оказывался в стартовом составе команды.
С началом войны Ильина направили на автозавод имени Сталина (теперь — имени Лихачева)... разметчиком. В одном цехе с ним трудились известные московские футболисты Анатолий Акимов, Александр Пономарев, Николай Морозов, Владимир Мошкаркин. Лихие военные годы сплотили
их, и когда пробил час победы, они решили остаться вместе в «Торпедо». В 1948 г. Николай Ильин, сыграв свой последний матч, вернулся к специальности разметчика и проработал на ЗИЛе вплоть до пенсии.