Осенью 2019-го 30-летний Коломейцев неожиданно стал игроком стартового состава «Локо», а в январе 2020-го продлил контракт до лета. Неожиданно – потому что почти два месяца нового сезона сидел на лавке, а до этого не играл из-за проблем с тазобедренным суставом 1 год 2 месяца и 14 дней. О той травме Александр сказал удивительную вещь: после нее он учился ходить обычным шагом и просто перешагивать через барьеры, а клинику, где дали бы гарантию на восстановление, искали три месяца. Некоторые предлагали ставить протез сустава, а это – завершение карьеры.

Головин встретился с Коломейцевым на «Кубке «ПариМатч» Премьер» в Катаре и записал историю, от которой стынет кровь.

***

До лета 2018-го моя единственная серьезная травма в жизни – повреждение мениска. Мне было 18-19 лет. Сделал операцию в России, с тех пор он не беспокоил. Болячки вообще не преследовали – в детстве что-то было с пяткой, когда еще играл в мини-футбол. Но даже не помню подробностей. Просто наступать было больно. Походил по врачам – все обошлось.

В детстве все мечтают быть чемпионами мира, играть в европейских топ-клубах. А с возрастом понимаешь, что мечты становятся приземленнее – играть в Премьер-лиге, выйти в Лигу чемпионов. И вот весной 2018 года мы выиграли чемпионат России. Но на сборах после победы я получил ту самую травму. Было обидно: у меня первая Лига чемпионов – а я ее пропущу. Но воспринимал спокойно, понимал, что шанс еще будет.

Травма случилась не в один момент – не на тренировке, в игре или в столкновении. Но именно повреждение на тренировке помогло выявить изменения, которые развивались у меня годами. Хрящ в тазобедренном суставе стирался постепенно, при этом не давал о себе знать. Беспокоило другое – то бедро, то в колено отдавало. Доктора не могли понять, в чем проблема. Делали МРТ коленных суставов – ничего ужасного не находили. Плюс сначала сильно боли не мешали: я тренировался, играл.

Летом 2018-го в конце первого сбора в Австрии на тренировке неудачно упал, и появилась боль в тазобедренном суставе. Казалось, простое воспаление, да и при лечении была хорошая динамика, боль довольно быстро ушла. На выходных казалось, что все прошло. Думал, больше не повторится. Приехал на второй сбор, стал тренироваться с командой. Но пара дней – и заболело еще сильнее: стало больно просто ногу поднимать. Понял, что проблема глубже. В Москве сделали МРТ. На нем и обнаружили изменения в суставе: серьезную изношенность хрящей.

Возможно, если бы раньше выяснили причину, можно было не доводить дело до операции, вылечить уколами. Я не знаю. Задавал этот вопрос всем докторам, сходятся во мнении, что уколы бы не помогли. Травма никак не давала о себе знать. И найти ее не могли: например, на медосмотрах при трансфере из клуб в клуб проверяют колени, спину, голеностоп, а тазобедренный сустав не смотрят.

Когда поняли, что проблема в нем, врачи в Москве консультировались со специалистами не только из России, но и Италии, Германии, Финляндии и Испании – выясняли, у кого еще случалось подобное, как это переносить, где оперироваться. Так поняли, что это нетипичная травма для футбола. Информация из европейских клиник показала, что то ли вообще никому, то ли всего одному футболисту из-за такого диагноза делали операцию.

Почему это произошло у меня, я не знаю до сих пор. Просто от нагрузки, от беговой работы. Чем тяжелее тренировка – тем больше воспалялось. Хотя боль спортсмены переносят спокойнее. У нас мышца заболит, перенапряжется – не обращаем внимания. Здесь то же самое – болит и болит. Тренировался даже через боль, но проблему все же надо было решать.

***

Операцию не делали три месяца. Пытались вылечить уколами – курс по пять уколов гиалуроновой кислотой раз в неделю. Для сустава это что-то вроде смазки. Также делали уколы в сустав факторов роста, противоспалительные препараты.

Важно было укрепить мышцы и подготовить бедро все же на случай операции. Во время консервативного лечения я ходил в зал и бассейн, потом начал тренироваться – бегать индивидуально. Вроде стало получше. Дальше перешел к команде – появилась футбольная нагрузка: смена направлений, рывки. Опять заболело. После этого решили оперировать.

Операция была в октябре 2018-го. С июля врачи нашего клуба общались с иностранными коллегами, собирали информацию, думали какую именно операцию надо делать. Не все больницы и доктора были готовы, не все давали гарантии. Кто-то в Германии вообще предлагал поменять сустав – а это сразу завершение карьеры, потому что кость, в которую ставят протез сустава, просто не выдержит нагрузок профессионального футболиста и сломается.

В итоге сделали в Мадриде, стоимость около 12 тысяч евро за саму операцию и три-четыре дня в клинике в начале реабилитации. Специалист лечит и консультирует игроков «Реала» с проблемами с тазобедренным суставом. Операция длилась часа три под общим наркозом. Помню, первые ощущения после того, как очнулся: открыл глаза – никого нет. Пришли доктор с переводчиком – что-то рассказали, опять уснул. Снова проснулся – опять не понимаю, где я, сколько времени. Опять рассказали – головой кивал «да-да», но потом забывал, отключался и спрашивал заново.

Суть операции: через несколько маленьких проколов в районе тазобедренного сустава мне почистили хрящ и восстановили его там, где его уже не было. Плюсом к этому сделали проколы в хряще – просто перфорацию, так хрящ быстрее восстанавливается. Собрали обратно и зашили.

***

Три недели после операции я ходил на двух костылях, на ногу вообще не наступал. Запрещали. Максимум – упражнения на сгибание и разгибание сустава с физиотерапевтом. Дальше перешел на один костыль и разрешили опираться на одну ногу. Не всем весом тела, а просто для поддержки. Тогда начал переступать через барьеры, что-то с мячом делать, чтобы не концентрироваться на шаге. Не думать о травме, когда наступаешь на ногу. Еще сразу после снятия швов можно крутить велосипед и ходить в бассейн – делал там упражнения на подвижность сустава: махи.

Дальше – тренажерный зал, укреплял мышцы. Когда они столько времени неподвижны, понятно, что уходят, пропадают. Надо их заново закачивать. Сначала вообще без веса, потом – добавлял. После этого шли более активные упражнения и уже переходил на бег.

В начале реабилитация – это очень скучно. Кажется, что делаешь одно и то же, везде занимаешься один, ощущения не самые приятные. В день уходило по два-три часа, но все равно тягостно. Приезжал на базу, шел на процедуры к физиотерапевтам, потом зал и снова процедуры. На первом этапе еще все упражнения были легкими. Чем ближе к полю, тем становилось неприятнее. Например, плавание без остановки, без пауз. Или – то плывешь только на руках, то – только на ногах. Все забивалось, дыхалке тяжело. Хорошо еще, что я плаваю хорошо.

В быту тоже возникали сложности. Например, нельзя было ровно сидеть – сгибать ногу в коленях под прямым углом. Надо было выпрямлять ее. Из-за этого неудобно ложиться и вставать с кровати. Нельзя водить машину – это делала супруга. На туалет тоже садился с прямой ногой: сложно, неудобно, но как-то получалось. Сам корячился, пытался. То же самое с ванной – находил способы, как залезть: ставил костыли, два шага прыгал на одной ноге, стоял на ней. Так и над туалетом стоял – для равновесия мог только большим пальцем травмированной ноги почувствовать землю, чтобы не завалиться.

Выйти куда-то в таком состоянии трудно, даже с ребенком погулять. Все дни, кроме часов реабилитации на базе, я проводил дома. Надоедало, но в целом воспринял ситуацию спокойно – жуткие мысли не лезли. Наоборот, хотелось скорее восстановиться, особенно, когда началась реабилитация. Наверное, что-то проскакивали, но не так, что загрузился этим, постоянно думал, что не восстановлюсь. Такое больше было до операции. При любой серьезной травме в голове прокручиваешь варианты, которые могут быть. Понимаешь, что операции бывают неудачными, можно не восстановиться. Много чего передумал. Но варианта о том, что делать после завершения карьеры, так и не придумал. Хотя с возрастом все больше размышляю об этом.

Во время реабилитации я не то что бы учился ходить заново. Просто я учился ходить обычным шагом, вышагивать: правая рука – левая нога. Была боязнь, что нога не держит: наступишь – упадешь. Начинал постепенно, опирался по чуть-чуть. Думаю, вряд ли бы упал – нога выдержала бы. Но в голове сидели мысли именно про падение. Когда долго не ходишь – отвыкаешь. Думаешь, вдруг что-то заболит, мышца не выдержит. Такое есть у всех, кто на костылях и не может наступать на ногу.

Хождение через барьеры и велосипед даются еще для координации. Чтобы ровно держать колени, правильно опираться, нога поднималась под ровным углом. Конечно, тяжело представить, как можно ходить неправильно. Но после костылей – можно.

***

Весь период восстановления я находился на связи с нашими врачами и доктором, который делал операцию. Он давал рекомендации. Даже летал к нему несколько раз – отвечал, что все идет нормально. Хвалил меня, восстановление действительно шло с опережением графика.

Когда понял, что хожу без костылей, могу все сам сделать, появилось облегчение.

Впервые на газон я вышел в декабре 2018-го, через два месяца после операции. Вся команда уже улетела в отпуск, остался один физиотерапевт – с ним я начинал бегать. В Новый год не бегал, но в отпуске работал больше остальных. Съездил отдохнуть, кажется, в Дубай – там крутил велосипед, ходил в зал.

В январе 2019-го поехал на сборы с «Локо» – сначала работал индивидуально в Катаре, потом в Марбелье подключался к команде, игровым упражнениям. Первое время на игровых тренировках ощущался дискомфорт, все было онемевшее в районе шва, скованное, напряженное. Не больно, просто неудобно. Была и боязнь снова травмироваться, жалел себя. Да и в команде понимали – ставили в упражнения без борьбы, делали нейтральным.

Со временем прошло. Весной уже попадал в заявку на матчи РПЛ, но не выпускали. Не знаю почему – выйти на замену я был готов. Хотя, может, мне это только казалось. Наверное, тренеры видели лучше или просто решили не рисковать – понимали, что за пять игр до конца сезона сильно не помогу команде, и лучше снова пройти сборы, почувствовать уверенность.

Сейчас боли и неуверенности точно не ощущаю. Следить за суставом тоже особо не нужно – только делать МРТ раз в год, проверять, в каком он состоянии. Еще хожу к физиотерапевтам, чтобы они были в курсе. Как, конечно, и врачи команды. Все это – для перестраховки. Делаю также профилактические упражнения, профилактику своих проблем у нас делают практически все в команде. Футболу прямо сейчас ничего не мешает. В будущем хочется играть как можно дольше. Чувствую, что сил для этого – полно.

***

Пока я не играл, клуб платил мне полную зарплату. Об этом можно говорить разное, профессии тоже разные, но те, кто против полной зарплаты – наверное, у них и нет таких травм. Я могу получить травму и закончить с футболом. А человек пришел с больничного и спокойно работает до 60 лет. В футболе другие риски.

Без футбола тяжело. Когда начал тренироваться с командой, особенно во время сезона, ходил на игры, думал: «Сколько можно сидеть?». И неважно – готов или не готов. Охота играть. Очень хотелось поиграть в Лиге чемпионов. Да и на первых тренировках вышел – желание огромное, носился как сумасшедший. Потом силы кончались. Футбол в этот момент воспринимал не как работу, а как эмоцию, игру.

Депрессии при этом у меня не было. Понимал, что я не загулял, не сам пропустил турнир по ошибке. Это травма, ничего страшного. Тем более в следующем году мы вышли в Лигу чемпионов. На тот момент не получилось, значит, так должно быть. В этот момент главное меньше думать о плохом. И представлять, как наберешь форму и будешь правильно играть.

Мне еще повезло – рядом все время находилась жена. Даже полетела со мной на операцию. Сразу сказала: «Вместе поедем». Для нее не было других вариантов, по-другому быть не могло. Я же день-два вообще не вставал – лежал под капельницей, в туалет ходил в утку.

Во время реабилитации Катя всегда возила на базу – а потом ждала, забирала. Не помню, говорил ли, но она знает: она мегажена. И это для нее нормальная ситуация. Я предлагал ездить на такси, хотел, чтобы она меньше заморачивалась, но она была против: «Я с тобой, помогу».

***

Любая травма выбивает из привычного ритма. Не скажу, что эта сильно поменяла жизнь, но я думал: «А что после футбола? Что, если закончить?». Когда включаешься в процесс – такие вопросы уходят. Да и хочется подольше быть в футболе.

Физическая форма отличная. И это не только мои ощущения, но и данные GPS-датчиков, в которых мы тренируемся. По их результатам я сейчас даже в лучшей форме, чем до травмы.

Мыслей о травмах, сомнений и страхов у меня нет. Все, как и до этого: главное – хорошо сыграть, выиграть. Мотивация и здоровье – как в детстве: мечтаю о Лиге чемпионов и думаю про чемпионство.

Автор Александр Головин