Долгое время футбольная сборная Словакии никак не могла пробиться в финальную стадию ни европейских первенств, ни чемпионатов мира. Местным болельщикам оставалось лишь с завистью поглядывать на соседей-чехов: им выпало продолжать славные футбольные традиции некогда единого государства Чехословакия.

Ситуация изменилась внезапно. В 2010 году команды впервые поменялись местами: команда Словакии завоевала себе путевки в ЮАР, а уделом чешских футболистов оказался просмотр чемпионата мира по телевизору. Уже один этот факт стал для словаков настоящим праздником, но сборная вопреки прогнозам пошла дальше.

— В стране была эйфория, — вспоминает Ян Дюрица. — Нельзя сказать, что сборная Словакии — гранд европейского футбола. Мои родители были безумно счастливы. Но самый ярый болельщик — бабушка. Ей 78 лет, и врачи запрещают ей смотреть футбол. Однажды во время игры бабушке стало плохо. Когда она сказала врачу, что просто смотрела футбол, тот пришел в недоумение. Пришлось объяснить, что у нее там внук играет. Когда мы вернулись с чемпионата домой, нас встречали почти как героев. Сразу повезли в центр Братиславы на площадь, где уже собрались болельщики. Фотографировались, раздавали автографы, люди подходили к нам и благодарили за праздник, который мы им подарили. Я тогда чувствовал самую настоящую гордость за нашу команду. Это невероятный стимул, когда ты видишь радость на лицах детей и понимаешь, что отчасти являешься причиной этой радости. Хотя, к сожалению, выяснилось, что не все в стране желали нам успеха… Но такие люди чаще всего трусливы. Сказать, что они думают, в глаза сложно, поэтому они шепчутся за спиной, пишут гадости в интернете.

Что значит для футболиста сыграть на чемпионате мира?

Это было невероятно здорово! Ярче всего запомнились сами матчи, хотя были и другие впечатления. Я первый раз приехал в Африку. Встречали нас вооруженная охрана и полиция, без которых мы, собственно, никуда и не ходили, даже когда ездили на тренировки или гуляли по центру города. Территория гостиницы была огорожена высоким забором, везде висели камеры. Организаторы, учитывая уровень преступности в стране, очень переживали за безопасность гостей. Говорят, там могут убить из-за какой-то мелочи… Но у меня претензий к организации турнира не было, да и люди там, несмотря на все, в основном очень дружелюбные.

В реальной жизни часто приходилось сталкиваться с открытым проявлением негатива?

На самом деле нет — в глаза никто ничего плохого не говорил. Я вообще неконфликтный человек, терпеть не могу ругаться. И в России проблем с болельщиками у меня никогда не было. Возможно, потому что я как иностранный игрок всегда стараюсь выкладываться по максимуму. Ведь ино-странец просто не имеет права быть хуже тех, кто играет в своем национальном чемпионате.

Прожив восемь лет в России, вы по-прежнему чувствуете себя здесь чужим?

Я бы так не сказал, я даже думаю иногда на русском. Мне очень хорошо в России. За годы жизни здесь у меня появилось много друзей, эта страна стала для меня вторым домом. А чтобы не чувствовать себя иностранцем, мне кажется, главное — правильно себя настроить: ты ощущаешь себя чужим прежде всего в собственной голове.

«Мы должны выехать из квартиры»

Как быстро вы выучили русский?

Не сразу. Первым моим российским клубом был «Сатурн», там работал тренер из Словакии, были и другие словацкие ребята. Я общался в основном с ними, поэтому изучение русского продвигалось не слишком быстро. Потом все разъехались, мы остались вдвоем с Мартином Якубко. А он человек семейный, так что я начал гораздо больше общаться с русскими. Причем я даже не нанимал учителя и не занимался по учебникам — просто разговаривал. Это почти как с моим обучением плаванию: папа кинул меня в бассейн и сказал: «Плыви!»

Немало иностранцев, живущих в России, в том числе футболистов, кажется, из принципа не учат русский…

Я этого не понимаю. Мне кажется, им же от этого и хуже. Ведь чем больше языков знаешь, тем проще жить. Помимо словацкого и русского я знаю еще два языка. Английский — процентов, может быть, на шестьдесят. И очень хорошо венгерский. Мой родной городок находится недалеко от границы с Венгрией, поэтому среди друзей было много венгров. Разговаривал я с ними в основном на их языке, так его и выучил — как с русским. Правда, в детстве было проще. Дети — они ведь как губка: моментально впитывают. Говорят, венгерский — один из самых тяжелых для изучения языков в мире, а мне он дался легко.

В вашем городе случались конфликты между словаками и венграми?

Нет, все жили и живут довольно дружно. Хотя каждый, можно сказать, в своем собственном мире. Венгры говорят на венгерском, ходят в венгерские школы, магазины, словаки — в словацкие. Правда, венгерскому населению все-таки полезно знать словацкий язык: работу найти проще.

Жить в маленьком городе совсем не то, что в мегаполисе. Вы быстро приспособились к Москве?

Разница действительно колоссальная… Там все друг друга знают, знают, из какой ты семьи, какие у тебя проблемы. Я уехал из дома, когда мне было, кажется, двадцать три — как раз в Россию. Сейчас я езжу домой не очень часто, а когда приезжаю, родной городок кажется мне настоящей деревней. В мегаполисах жизнь намного быстрее, людей гораздо больше. Думаю, тем, кто прожил всю жизнь в маленьком городе, будет очень непросто переехать в мегаполис. Как, например, моим родителям. Вряд ли они решились бы на переезд. Лучше, чем Дунайска-Стреда, для них, наверное, и места нет.

Когда Чехословакия распалась, вам было не так мало — 12 лет. Помните этот момент?

Если честно, я никогда не интересовался политикой, и никаких ярких воспоминаний у меня нет. Все прошло мирно, без военных действий и переворотов. В жизни моей семьи почти ничего не изменилось.

Мне кажется, хуже стало только после того, как Словакия вошла в Евросоюз. Наша семья всегда жила очень скромно, но я не могу сказать, что нас это сильно расстраивало. У меня было счастливое детство, хотя, когда я стал постарше, нас лишили дома.

Очень хорошо помню тот день. Я с утра играл в футбол на улице, а когда пришел домой, отец сказал: «Мы должны выехать из квартиры». Она была куплена в кредит, папа и мама потеряли работу и не смогли больше его выплачивать. Так мы и лишились крова… Всю ночь собирали вещи, мама плакала. Но никто никого не винил, не было ни слова упрека. Самое важное тогда было сохранить семью, остаться единым целым и вместе преодолевать трудности. Моего брата отправили к бабушке, а я из-за футбола должен был остаться в родном городе. Жил, считай, на стадионе. В ту ночь я обещал маме, что обязательно заработаю на квартиру и все у нас будет хорошо.

Довольно скоро я действительно подписал контракт с командой «Артмедиа» и стал зарабатывать по тем временем довольно неплохие деньги. Появилась возможность снять небольшую квартиру — так мы снова стали жить все вместе.

Получается, футбол спас вашу семью?

Можно сказать и так. Каждый день я благодарю бога за здоровье, за шанс, который мне дан. За то, что могу содержать всю семью, — дороже их у меня просто никого нет. Это те люди, которые будут с тобой рядом всегда, независимо от того, как складывается жизнь.

«Эта победа в твою честь, Роберт»

Почему вы решили стать футболистом?

Мой папа в молодости играл и в хоккей, и в футбол. Но чтобы заниматься хоккеем, нужны были более серьезные деньги. Футбол гораздо доступнее: в него можно играть где хочешь. Нужны только бутсы и мяч. Зима или лето, неважно. Да и полюбил я футбол с самого начала. Оказалось, что это любовь на всю жизнь.

Какой вид спорта в Словакии популярнее: хоккей или футбол?

Мне кажется, одинаково. Правда, три года назад у нас был чемпионат мира по хоккею, а спустя год команда вышла в финал турнира, где играла как раз с Россией… Эти успехи, конечно, сильно повысили популярность хоккея в стране. Не так давно в Братиславе построили новый стадион, и команда «Слован» начала играть в КХЛ. Сейчас почти на каждой игре стадион забит битком! Так что, возможно, хоккей даже популярнее. Но наша главная проблема — нехватка финансов. Причем как в футболе, так и в хоккее. У нас говорят: большие деньги — большой футбол, маленькие деньги — маленький футбол…

Как вы попали в российский «Сатурн»? Эта команда никогда не входила в число топ-клубов даже российского чемпионата.

Наш клуб «Артмедиа» пробился в Лигу чемпионов, после этого пришло приглашение. Тогда я, конечно, почти ничего не знал о «Сатурне». Но агент рассказал и про новую базу, и что «Сатурн» находится в середине турнирной таблицы и ни разу не играл в еврокубках. Возможно, вариант был не самый привлекательный, но на тот момент, если честно, других предложений у меня не было. Ну, или мне о них не говорили.

Помните свои первые впечатления от России?

Сначала было, конечно, тяжело. На первом сборе я все плакался: «Хочу вернуться домой, мне это не нужно». Не знал языка, ни с кем не общался. Психологически было очень трудно. Но я всегда старался помнить, что тяжело бывает всем, — где бы ты ни жил и кем бы ни работал. Тем более потом приехал словацкий тренер, другие ребята — и стало гораздо проще.

Но я никогда не жалел, что согласился на переезд. Видимо, так должно было случиться. Вообще я считаю, что мне очень повезло: я занимаюсь любимым делом, еще и получаю за это отличную зарплату!

Как вас встречают в родном городе?

На самом деле довольно часто приходится сталкиваться с завистью. Завидуют тому, что у меня дорогой автомобиль и прекрасная жизнь. Сколько раз мне царапали ключами машину… Я даже стараюсь не оставлять ее у дома родителей.

Но, конечно, так ведут себя не все. Многие радуются, когда видят меня. Впрочем, помню, как соседка запретила мне парковаться возле родительского дома, — мол, они строили парковку только для себя. Хотя она, конечно, была общественная… Видимо, люди чувствуют себя несчастными и пытаются передать свою отрицательную энергетику другим.

А вы счастливый человек?

Я? Да. Конечно, и в моей жизни бывают разные полосы. Когда ты на вершине, легко упасть. А вот вскарабкаться обратно гораздо сложнее. В 2009 году меня, например, отправили в аренду в немецкий «Ганновер». Там вновь не было ни родных, ни близких, даже почти никого из знакомых. Жил жизнью одиночки.

Был и другой очень тяжелый момент: через месяц после моего приезда погиб вратарь команды Роберт Энке. Бросился под поезд — видимо, не выдержал смерти дочки… В команде была очень тяжелая атмосфера. Кроме этой трагедии перед нами стояла задача остаться с Бундеслиге. Отлично помню последний матч чемпионата в Бохуме: мы победили-таки со счетом 3:0. Команда была счастлива, будто выиграла Лигу чемпионов. Ребята вокруг плакали. А еще смотрели в небо и говорили: «Эта победа в твою честь, Роберт»…

Но сейчас у меня все хорошо — и в футболе, и в личной жизни. Я уже полгода встречаюсь с девушкой, мы планируем создать семью. До этого я все переживал, что никак не могу встретить своего человека. Хотя со своей подругой я на самом деле знаком уже довольно давно. Но, видимо, всему свое время.

Получается, нереализованных амбиций нет?

Ну как… Я раньше мечтал играть за «Манчестер Юнайтед», Дэвид Бекхэм всегда был моим кумиром. Он мне нравится и как футболист, и как человек, очень нравится их с Викторией большая семья…

Тоже мечтаете о четырех детях?

Не знаю, как насчет четырех… Хотя дети — это большая радость, так что чем больше, тем лучше. Мы уже думаем о ребенке, тем более что недавно моя девушка пошла на серьезный шаг ради меня — переехала из Словакии в Россию. При этом ей пришлось отказаться сразу от двух любимых работ. Она была директором конкурса «Краса Словакии» и руководила бутиком.

Эта женщина всего добилась сама, она зарабатывала очень хорошие деньги. Теперь же будет полностью зависеть от меня. Я не уверен, что решился бы на подобный шаг, но на расстоянии отношения построить очень сложно. Иногда необходимо правильно расставить приоритеты.

Александра Владимирова/«Русский репортер» №23 (351)