«Игрок летел в Россию и не догадывался, что у него уже есть проблемы», – чеканно высказался Станислав Черчесов про казус с Кавенаги, схваченным «Спартаком» по смехотворно задранной цене. Питер Одемвинджи о своих будущих проблемах, быть может, и догадывается.
Он-то ведь говорит по-русски, равно как и знает уже, что в российском футболе творится. Парень в курсе того, что он приземлился в Черкизове вследствие аукциона меж «Спартаком» и «Локо». И парень, должно быть, осознает, что коли заиграет неказисто, то выставит своего азартного покупателя ну в очень смешном свете. Но Питер Одемвинджи, пусть и доиграл в малозвездном «Лилле» до зрелых футбольных годов, не ведает главного: он – самая сочная метафора российского футбольного рынка. Эдакий восклицательный знак неутомимых поисков и щедрейших расходов.
Судите сами. Он осваивал футбольные азы в школе ЦСКА, но ЦСКА его тогда задерживать не стал. Чтобы через годы «Локо» ловким маневром в последний момент стащил-перекупил его из-под носа у «Спартака». Что называется, замкнули наши футбольные олигархи круг.
А еще Питер Одемвинджи – человек диковинных среднеазиатско-африканских кровей. Он родился, чтоб сказку сделать былью. Сказку-мечту расейских футбольных поисковиков-кадровиков именно так, пожалуй, и можно назвать: «Найди то, не знаю что».
Весь опыт новейшего «Локо» (послесеминского – имею в виду ушедшие времена, когда Юрий Павлович аккуратно выбирал игроков для команды, используя свою тренерскую мерку) роняет на отцов российского футбольного рынка романтичный свет. Больше скажу, заставляет оценить их целенаправленное упорство. Сергей Липатов, председатель совета директоров «Локо», мечтательно повторяет: «Мы хотим, чтобы «Локомотив» играл красиво». В этом святом костре желаний стремительно сгорели тренеры Эштреков, Муслин и Долматов. И даже бывший президент Филатов на собственной шкуре почувствовал, что красота – это страшная сила.
Минувшей весной, с первого же матча в Краснодаре «Локо» нарядился в футболки сочного салатного цвета. И кто теперь скажет, что цвета сами по себе ничего не значат? «Локо» вмиг сделался командой-близняшкой сборной Колумбии или Камеруна. Вот так, шаг за шагом, сбываются мечты! И то сказать: ну где еще сбереглась первозданная футбольная красота, кроме как в джунглях-тропиках? Я смотрел из матча в матч на черкизовское чудо природы и все норовил себя ущипнуть: не сон ли? Ведь команда прожженного прагматика Бышовца в самом деле превратилась в наслаждающихся детей природы, воплощая известную специфическую тактику: «Все путем разыграли, только ударить забыли».
Ей-богу, хочется искренне посочувствовать романтичным локомотивским верхам. С натуральными «детьми природы» у их клуба как-то хронически не складывается. Несколько имен навскидку: Обиора, Каньенда, Лима, Бикей… Разве что Лекхето – это действительно, по-простому говоря, была вещь; но исключение лишь подтверждает правило. И где там, в клубных недрах так долго маринуется Селсиньо, привезенный, говорят, лишь за то, что очаровательно похож на Роналдиньо? Где кпд от Фининьо, срочно доставленного по ходу прошлого сезона? Да и у Траоре, нынче зачисленного в красно-зеленую гвардию, больше общего таки с тем же Каньендой, чем с Дрогба…
Но – упорству мечты поем мы славу! Вот тебе, черкизовская торсида, еще Драман, гений техники (так говорят те, кто его штучки видел, – впрочем, Квинси, помните такого, еще не то выделывал). И вот, наконец – Одемвинджи, пусть перехваченный наспех, по случаю, но зато он вполне сойдет за новейшее локомотивское ноу-хау, которое свяжет в одном саду пальмочку и березку.
Питер Одемвинджи в прошедшем сезоне забил пять мячей. Что именно он, купленный, можно сказать, с подсказки «Спартака», и есть недостающее звено в «Локо», то есть мастер концовки? Или удовольствие от ловко проведенной операции перекрывает все прочие настроения? Возись, мол, «Спартак» и дальше с Баженовым-Дзюбой-Прудниковым. Что ж, посчитаем интереса ради в конце сезона, сколько забьют, со следующего тура начиная, эти трое. И сколько Питер Одемвинджи, этот сказочный парень, перехваченный «Локо» с азартом Остапа Бендера, охотника за стульями.