В эксклюзивном интервью «РБ Спорт» он рассказал, как играл с одним глазом в дебютном матче РПЛ, почему Жозе Коусейру – лучший тренер из тех, с кем он работал, и где видит Игоря Акинфеева после завершения карьеры.

— Вы завершили игровую карьеру. Не тянет назад?
— Три года назад я закончил профессиональную деятельность. После этого год не мог смотреть футбол. Был элемент недосказанности с моей стороны: хороший возраст и в целом выдалась положительная карьера. Хотелось бы, чтобы она была немного длиннее и поуспешнее, но оказалось, что она закончилась очень резко. Потом мне захотелось поиграть в Медиалиге.

— Вы ждали предложений от клубов РПЛ или хорошей команды Первой лиги, но их не было. Какие были варианты?
— Когда я разорвал контракт с солигорским «Шахтером», мне абсолютно никто не звонил. Если честно, на премьер-лигу я не рассчитывал. Мое положение уже было не то, чтобы оттуда звали. Ждал что-то из Первой лиги, но ничего не было. И я принял решение.

— Не было обидно, что вас забыли в России?
— Здесь надо делать выводы из того, что ты хочешь сам. У меня такая позиция: если что-то не получается, нужно обязательно приложить усилия, чтобы это выправить. Если поле этого нет определенного результата, нужно менять деятельность на ту, в которой ты будешь более успешен. Я предпринял действия, чтобы выправить карьеру, как я хочу, но положительного результата это не принесло. Ездить непонятно по каким городам непонятно в какие команды и непонятно за какие деньги, но до последнего говорить, что я профессиональный вратарь, – это не моя позиция.

— Вы говорили, что перестали получать радость от профессионального футбола. Но он дает еще возможность заработать. На финансовом положении сильно отразилось завершение карьеры?
— В любом случае есть изменения. Благодаря своей карьере, мне и моему футбольному окружению за тот отрезок, когда я был в Премьер-Лиге, у меня были хорошие команды и зарплаты. Слава богу, что я разумно всем этим воспользовался. Никогда не жил особо расточительно, не делал непонятные покупки. У меня есть некоторый фундамент, который приносит мне деньги. Благодаря ему шаг завершить карьеру был более легок.

—Вы три года не играете. Может, в вашей жизни появился бизнес?
— Да, сейчас его развиваю: оптовые поставки на маркетплейс.

— Выгодная тема?
— Кто как работает.

— Выступление за медийную команду Fight Nights – это, скорее, для души?
— Да. У Медиалиги уже хороший профессиональный уровень. Большой плюс основателю и хозяину Fight Nights Камилу Гаджиеву, что все люди в нашей команде с правильными мировоззрением и человеческими понятиями. На поле или за полем у нас никогда не было грязи. Все было по-спортивному и с уважением. Вся околофутбольщина Медиалиги, к счастью, прошла мимо меня.

Считаю, что Медиалига движется в положительном направлении. Много новшеств, много различий с классическим футболом, что мне кажется плюсом. На то и Медиалига, что должны быть немножко разные форматы.

— Значит, вы не согласны с теми, кто говорит, что Медиалига может закрыться через несколько лет?
— Не знаю, сколько она протянет. Хотелось бы, чтобы она только развивалась, потому что она дает заработок (кому — основной, кому — дополнительный) многим ребятам, у которых не получилось в профессиональном футболе. Есть команды, где платят деньги, которые не могут заплатить во Второй лиге. Некоторые даже в Первой лиге зарабатывают меньше, чем в команде Медиалиги. Тренеры получают практику. У ребят помоложе есть шанс реализоваться в Медиалиге как футболисты и попасть в большой футбол. Есть пример — Максим Турищев из 2Drots сейчас играет в «Родине».

— Вы планируете пойти учиться на тренера?
— На сегодняшний день нет. Хочется отойти от спорта и развиваться в сфере бизнеса. Футбол – это жизнь вне дома и семьи. Не хочу этого.

— Вы учились в Академии Коноплева вместе с Аланом Дзагоевым. Было уже тогда заметно, что это будущий игрок сборной России?
— Он недавно закончил. Когда я прочитал эту новость, искренне взгрустнул. Человек сделал себя сам — своим талантом и трудолюбием. В становлении ему помог Игорь Витальевич Осинькин, который сейчас успешно работает в Самаре. Все, что есть у Дзагоева, он заслужил своей игрой.

— Всегда много вопросов вызывал возраст Алана. У вас были подозрения, что он переписанный?
— Нет. Мне кажется, что сейчас это вообще не актуально. Переписанный возраст дает сиюминутное преимущество игроку в детской или юношеской команде. Он немного выделяется среди своих сверстников. Но, если этот мальчик переходит в команду постарше, а потом во взрослый футбол, там неважно, переписанный он или нет. Играют роль талант, характер, трудолюбие. Это не в сторону Алана или еще кого-то. Переписанный или нет, он сделал себе замечательную карьеру. Конечно, она могла быть пообширнее, но это уже лирика.

— Давайте теперь вспомним вашу карьеру. В 2010 году вы перешли в «Локомотив». 18 июня 2011 года дебютировали после удаления Гильерме в матче со «Спартаком». Что вы ощутили в этот момент?
— Перед игрой мы жили в одном номере с моим другом Виталием Дьяковым. У меня было абсолютно четкое предчувствие, что я буду играть. Мы с Дьяковым даже смеялись на этот счет. На матче был полный стадион, шумно, летали файеры. А я сидел и подготавливался к тому, что скоро буду играть. Это и произошло. Когда вышел на поле, я уже был немного подготовлен, поэтому волнение было не столь мощным.

— В первом же матче вы получили травму, когда в вас влетел форвард «Спартака» Веллитон.
— Он до конца шел во вратарей. Потом у них были ушибы. Он дал мне коленом в глаз. Когда я поднялся с земли, левый глаз у меня не видел. Я его дергал, чтобы хотя бы какая-то картинка появилась. Потом ко мне подошли врачи. Буквально минут через пять глаз увидел.

— Как играть с одним глазом?
— Отвратительно. Я абсолютно ничего не видел. Глаз как-будто закрылся. Пелена. Когда я дергал глаз, какой-то блик видел.

— Веллитон мог избежать столкновения?
— Думаю, что мог. Веллитон, наверное, такого склада характера и психотипа, что он прет вперед и, понимая, что нанесет травму, все равно думает: ну нанесет и нанесет, не ему же. Другим вратарям от него тоже неприятно доставалось. Обычно нападающий, когда он понимает, что недостает мяч, перепрыгивает, чтобы не нанести травму вратарю. Но он так не сделал.

— У вас был шанс в том сезоне подвинуть Гильерме из ворот «Локомотива» или это было нереально?
— Когда пришел Жозе Коусейру, это было время расположения тренерского штаба в мою сторону. Особенно тренера по вратарям Витора. Зимой я чувствовал, что на меня рассчитывают. На предсезонных сборах я играл много товарищеских игр. Но началась весенняя часть, играл Гилерме, который был в отличной форме. Когда он выпадал по травме или была кубковая игра, меня ставили, за что я благодарен.

— Из-за травмы Гилерме вы сыграли в невероятном матче с «Зенитом» — выиграли 4:2, уступая 0:2 к перерыву. Как Жозе Коусейру удалось настроить команду, что она так преобразилась?
— Это был матч после трагедии с хоккейным «Локомотивом». При подготовке к нему Коусейру сказал: «Ребята, кто не хочет тренироваться, никаких вопросов. Может, у кого-то какая-то личная боль». Но все отработали. Нужно было матчем с «Зенитом» почтить память ребят. На игру пришли руководители РЖД. Потом сказали, что какая-то их часть ушла после первого тайма. Не знаю, достоверно это или нет.

Второй тайм был какой-то невероятный! Буря эмоций, восторга, драйва. Сразу забили гол, вернувшись в игру, и вытащили этот матч.

— Президент «Локомотива» Ольга Смородская, наверное, выплатила за ту победу повышенные премиальные?
— Я помню, что была серьезная сумма. Часть или всю ее мы отдали в фонд поддержки семьям хоккеистов «Локомотива». Это было абсолютно правильно.

— Смородская неожиданно уволила Юрия Красножана после поражения «Локомотива» от «Анжи». Причины назвать отказалась.
— Все очень сильно удивились. На следующий день после этой игры я приехал с молодежной сборной в Испанию. Открыл интернет, а там такая новость. На чем она основывалась, я не знаю.

— Игрокам ничего не объясняли?
— Нет.

— Зимой 2013 года вы ушли в аренду в «Краснодар». Тогда уже «Локомотив» возглавлял Славен Билич. Он объяснил, почему вы ему не нужны?
— У меня было недопонимание с тренером по вратарям, который был с Биличем. Мы не ругались. Но между нами был неприятный нерв. Чувствовалось, что он не нравится мне, а я ему. Наверное, тогда были мои не самые плодотворные тренировки. Когда играли товарищеские игры на сборах, моя форма тоже был не приоритетная, чтобы рассчитывать на что-то высокое. Я изъявил желание попробовать себя в другом месте и перешел в «Краснодар».

— При Биличе в «Локомотив» перешел хорватский вратарь Дарио Крешич.
— Думаю, что он пришел, потому что был Билич в команде. Еще был юный Мирослав Лобанцев. Поначалу начали давать ему время, но потом решили, что вдолгую нужен кто-то на подстраховку. И взяли Крешича.

— Как вы переносили, что вообще перестали играть?
— Я крайне требовательный к себе человек. Если что-то происходит, надо искать какие-то причины и сначала задавать вопросы самому себе. А то, что происходило... Плохо переносил. Сильно переживал.

— Зато в «Краснодаре» вы год были первым номером. Почему потом снова сели в запас? Из-за того, что вернулся Андрей Синицын после травмы, или были еще какие-то причины?
— Мы играли с «Уралом». Проиграли 0:1. Был один удар по нашим воротам, игрок «Урала» попал в «девятку». Возможно, тренерский штаб посчитал, что я сделал что-то не так, и меня решили поменять.

— За одну ошибку. Жестко.
— В моем понимании это неправильно. Когда ты вытаскиваешь такой сезон, а потом совершаешь ошибку, и тебя садят. А там даже не было ошибки. Нам забили хороший гол в «девятку». Но тренерский штаб так решил. Вышел Андрей. В целом он действовал положительно и дальше продолжил играть.

— Пока вы играли в «Краснодаре», попали в расширенный состав сборной России на матчи с Люксембургом и Израилем. Как узнали об этом?
— Начали писать в прессе, а потом кто-то из представителей сборной, начальник команды или кто-то из менеджмента, написал мне, что я попал в расширенный список и, возможно, поеду дальше. Нужны были мои паспортные данные. И потом все ждали окончательный список, в который я, к сожалению, тогда не попал.

— Расстроились, что не попали?
— Да. Мне хотелось там присутствовать. Попасть в главную команду страны – это мечта каждого игрока.

— «Краснодар» пока не выиграл ни одного трофея. Ближе всего были к успеху в мае 2014-го, когда проиграли по пенальти в финале Кубка России «Ростову». Сильно переживали после того поражения?
— Все были заряжены, чтобы выиграть Кубок России, но не задалось. Я не планировался под серию пенальти, потому что, объективно говоря, это не самая моя сильная сторона.

— Владелец «Краснодара» Сергей Галицкий не приезжал в Махачкалу на финал?
— Насколько я помню, нет. Сергей Николаевич нечасто ездил на выездные игры.

— Было такое, что он устраивал команде разносы в раздевалке?
— При мне нет.

— Вам было комфортно с ним общаться?
— У меня было с ним пару разговоров «на ногах», как говорят в дипломатии. Галицкий — человек высокого полета. Он обращался ко мне, 23-летнему вратарю, очень уважительно, на вы. Разговаривал со мной спокойно и деликатно. Это говорит об интеллекте человека, его воспитанности.

— Галицкий давал вам какие-то советы, которые запомнились на всю жизнь?
— Когда я приезжал на базу, чтобы забрать вещи, Галицкий подошел ко мне, пару минут мы прошли вместе. Он поблагодарил меня за то время, что я был в команде. Пожали друг другу руки и пожелали успехов.

— После «Краснодара» был «Рубин», где вы не сыграли ни одной минуты. Это самый кошмарный отрезок вашей карьеры?
— Я там просто числился — тренировался, потом год лечился с коленом, аренды, спортивные суды... Абсолютно не попал в струю этой команды, в струю города. Было понятно, что я там не нужен.

— С кем из тренеров вам было комфортнее всего работать?
— Выделю Жозе Коусейру. При нем был незаисканный тренировочный процесс. Если кто-то недорабатывал, он останавливал и пихал. Например, если в двухсторонке второй состав обыгрывал первый за явным преимуществом, Коусейру говорил основным игрокам: «Вы чего сюда пришли?» У него был тренер по вратарям Витор. Он ко мне полностью положительно относился. И это переходило на главного тренера. Плюс мы в основном играли россиянами. Было много воспитанников «Локомотива». Муслин доверял мне в «Краснодаре» — это самое главное для игрока. Я чувствовал, что был там нужен.

— Был кто-то из тренеров, кого вы так и не поняли?
— У меня был отрицательный отрезок в «Локомотиве», когда пришел Билич. Но повторюсь, что это было больше связано с тренером по вратарям. После полугодичной аренды в «Краснодаре», где у меня получалась игра, я приехал в Москву и в одном из кафе в конце мая случайно увиделся с Биличем. По-моему, в тот момент он уже был под увольнением.

— Как прошла встреча?
— Билич ко мне подошел, мы пожали руки, сказали друг другу что-то положительное. А тренер по вратарям, который тоже там был, ко мне не подошел.

— Кого вы сейчас назовете лучшим вратарем России? Как правило, есть две кандидатуры: Акинфеев и Сафонов.
— Наверное, нужно выводить Игоря Акинфеева как мастодонта российского футбола. Он – икона и мощь вратарского цеха. Шикарная карьера в одной команде и сборной. Все его заслуги признаны. Акинфеев идет под закат своей карьеры. Его приятно видеть на поле, он также стабилен, все делает, как это должно быть, но время идет. Мы идем дальше, развиваемся. Есть Сафонов. Почему сейчас «Краснодар» идет на первом месте? За осень только одно поражение — в этом большая роль вратаря. Очень сильно «Локомотив» попал с Лантратовым. Он — один из лидеров, уверенный, наглый, очень много выручает.

— Как вы думаете, реально Акинфееву доиграть до 40 лет?
— Тут нужно следить за здоровьем, за состоянием колена. Думаю, что медицинский штаб ЦСКА очень пристально относится к Акинфееву. Поэтому многое зависит от его желания.

— Акинфеев не будет сидеть на лавке? Если остаться, то только основным вратарем.
— Конечно, в моем понимании такой игрок, как Акинфеев, точно не будет сидеть в запасе. Я считаю, что ему самому это не нужно. Всю жизнь он играет первым номером. Когда придет время, он просто закончит карьеру и перейдет на руководящую должность в ЦСКА.

— Сафонову стоит уехать в Европу для дальнейшего прогресса?
— Если это будет достойная команда из топ-5 европейских чемпионатов, чтобы был смысл развиваться. А если кто-то из середняков, то зачем ехать?

— Как вы считаете, за золото в нынешнем сезоне будут бороться только «Зенит» и «Краснодар»?
— Сейчас нет какого-то существенного разрыва между командами. В нынешнем чемпионате я больше сопереживаю «Крылья Советов».

— Из-за Осинькина?
— Да. У него симпатичная команда, которая играет. Осинькин – один из немногих тренеров в РПЛ, кто уже давно заждался своего звездного часа и по праву его получил. За этим интересно наблюдать. В турнирной таблице все достаточно плотно. Одна-две победы, и уже ситуация в таблице меняется.

— На ваш взгляд, у Осинькина может получиться в топ-клубе? Например, в «Спартаке»?
— Работать в «Спартаке» очень сложно. На мой взгляд, там иногда необоснованное давление на тренера. Считаю, что сейчас есть очень успешная работа Осинькина в Самаре. Он заработал своим тренерским талантом, чтобы получить шанс на приглашение в большую российскую команду. Надеюсь, что у него там тоже получится.

— Московскому «Локомотиву», вашей бывшей команде, поставили задачу быть в топ-3. Это реально?
— Да, в начале чемпионата они забуксовали, но потом выправили ситуацию.

— Лидер «Локомотива» в атаке – Артем Дзюба. Вы играли против него. Можно сказать, что это один из самых неприятных нападающих для вратарей?
— То, что он сейчас на коне, – это черта его характера. У него было много передряг. Из них он выходил в достаточно комфортные условия. Он выполняет свою роль: забивает, цепляется за мяч, дает передачи. По-моему, он забил мне с пенальти гол за «Ростов». Наверное, Дзюба — цепкий, неприятный нападающий для защитников. Что-то отдельно я выделять не буду, но если парень длительное время находится на ведущих позициях, значит, он все делает правильно.

— Смена чемпиона России будет фантастикой?
— Думаю, что нет. Когда-то же чемпион должен поменяться. Не бывает так, что одна команда постоянно выигрывает.

— Можно сказать, что в Москве ждут этого, как в свое время в Петербурге ждали чемпионства «Зенита»?
— Я бы сказал, что в Краснодаре этого больше ждут, чем в Москве.

Антон Волков