– Как вас в 11 лет в тех краях отыскал "Локомотив"?
– Это – сказка! Весной 2000-го "Кока-Кола" организовала в России детский турнир. Главный приз – поездка на чемпионат Европы. Востроухов собрал в Каменске мальчишек, назвал команду "Удача". Мы отправились в Екатеринбург на региональный отбор. Заняли первое место, пробились в финал, который проходил в Бронницах. Выиграли!
До вылета в Роттердам успели провести товарищеский матч со сверстниками из "Локомотива", которых тренировал Равиль Салехов. Сгоняли 3:3, и он предложил в июле переехать в интернат, который выстроили в Черкизове.

– На Euro-2000 долго пробыли?
– Три дня. Посетили четвертьфинал Голландия – Югославия. Перед матчем нас одели в цвета этих сборных. Я мечтал о голландской футболке, но вручили югославскую. Расстроился. Пока команды разминались, с львенком, талисманом чемпионата, прошлись вокруг поля. А в перерыве нырнул под трибуны и купил оранжевую майку Давидса с 8-м номером. До сих пор храню.

– Матч вам достался роскошный.
– Голландцы победили 6:1, Клюйверт забил четыре. Вернулись в Каменск – телеграмма из "Локомотива": "Ждем!" Я воспринимал это как приключение и уговорил родителей отпустить, хотя они до последнего колебались. Теперь понимаю их, когда у самого двое детей.

– Сколько раз порывались все бросить и уехать?
– Невероятно тяжело дался первый сбор в Шатуре. Скучал. В единственный выходной пацанов из Москвы навестили родные, а я знал, что ко мне никто не приедет. Тогда же ни скайпа, ни мобильника. Даже поздравить с днем рождения 8 августа меня не могли.

– Обидно.
– Зато вечером в двусторонке, играя форварда, забил четыре мяча. Как Клюйверт. После этого не сомневался, что Салехов оставит точно. Благодаря ему в интернате освоился быстро. В сложные моменты он всегда был рядом, помогал.

– Радимов и Хохлов об интернате ЦСКА вспоминают с ужасом: "Полная нищета".
– У нас были шикарные условия. Кормили, одевали, обували. Выплачивали стипендию – на кино и мороженое. Нынче великолепные академии у "Краснодара", "Спартака", а в те годы вне конкуренции был "Локомотив". Жили дружно. В номерах – ни телевизоров, ни компьютеров. От общения ничто не отвлекало.

– Маленького Кокорина помните?
– С Сашей в интернате общался меньше – он на три года моложе. Его команда 1991 года рождения в Москве громила всех. Кокорин забивал по 8 – 9 мячей за игру. Выделялся не только талантом, но и трудолюбием. По вечерам работал дополнительно. Либо на поле с мячом, либо в тренажерном зале. В голове не укладывается, как "Локомотив" прохлопал такого игрока.

– В вашей команде кто считался звездой масштаба Кокорина?
– Кантемир Берхамов. Его рано начали привлекать к матчам за дубль. Но не повезло – дважды порвал "кресты". Играл в Нальчике, "Урале", сейчас – в "Тосно". По таланту Кантик достоин большего.

– А про вас что тогда говорили?
– На меня ставку не делали. К 16 годам подрос, окреп. А до этого был щупленький, физически на 90 минут не хватало, в основу не попадал. Если за школу не играешь, кому ты в дубле нужен? Так что все справедливо. Из нашей команды Ринат Билялетдинов выбрал ребят, которые выглядели сильнее.

– Спустя два года "Локомотив" позвал обратно.
– Контракт с "Торпедо" заканчивался, предложения были. Отмел их после разговора с Семиным. Повторяю, не было обиды на клуб за то, что не взяли в дубль. Иначе бы не вернулся.

– Летом 2008-го в матче на Кубок в Липецке с вами случился странный эпизод, о котором мне рассказал Гуренко: "Десять минут отыграли – и Смольников с места двинуться не может. У команды вопрос: он что, плохо тренируется? Не режимит? Но я понял, в чем проблема. Парень так настраивался на игру, что в организме произошел сбой. Отказали все органы…"
– Такое бывает, когда долго не играешь. Наконец получаешь шанс, и от бешеного желания себя проявить все делаешь невпопад. Носишься бестолково, суетишься, тратишь силы. А когда действительно надо совершить рывок, выясняется, что сдулся, как шарик. На морально-волевых я дотянул до перерыва, Рахимов заменил. Больше при нем на поле не появлялся. Впрочем, кроме себя, винить некого.

– И на следующий год покатились по арендам.
– Отдали в "Урал", но там на меня не рассчитывали. Терять еще сезон не хотелось. Сказал агенту: "Готов ехать куда угодно, лишь бы играть!" Ближе "Читы" ничего не нашлось. Это не смущало. Главное – практика.

– Вернулись из Читы в Москву – и что собирались делать?
– Жениться! Потом – свадебное путешествие. Но в премьер-лиге сезон продолжался до 30 ноября. Вместо каникул велели тренироваться с "Локомотивом". А свадьба – 21-го. Через неделю иду к Игнатьеву, помощнику Семина: "Как быть? Все запланировано, путевки куплены. Но если надо – сдаю билеты, остаюсь тренироваться…"

– Что Игнатьев?
– Обещал поговорить с Семиным. Юрий Палыч отпустил: "Лети спокойно". С середины декабря я работал индивидуально с тренером по физподготовке Марией Буровой. Гоняла, будь здоров! К сборам подошел во всеоружии. Тут новость – отправляйся в "Локомотив-2", в деньгах не теряешь.

– Согласились?
– Нет! Категорически! Зачем мне вторая лига? На сбор поехал все-таки с основой. В последний день набрался смелости, спросил Юрия Палыча: "Что по мне? Если нет – буду искать команду".

– А он?
– "В "старте" места не гарантирую, но ты в обойме. Тренируйся, доказывай…" У меня гора с плеч. Семин ставил то в нападение, то в полузащиту. В какой-то момент сдвинул на правый фланг обороны. Сегодня вспоминаю те матчи – смех и грех.

– Почему?
– Как мог играть крайнего защитника?! Я же ничего не умел и не понимал! В тактических нюансах – ноль. Навыка игры на этой позиции не было – отсюда миллион ошибок. Не случайно первое, что услышал в "Жемчужине" от Черчесова: "Наблюдал за тобой в "Локомотиве". У меня правым защитником не будешь никогда!"

– А кем?
– Хавом. В оборону перевел из-за кадровых проблем. Со мной занимался Мирослав Ромащенко, который в штабе Черчесова отвечает за подготовку защитников. Объяснял, где поджать, как перестроиться, когда вовремя выброситься на игрока. Важнейшие игровые детали, о которых прежде не знал. Бесценный опыт!

– Семин так не разжевывал?
– В том-то и дело! Основную базу игры крайнего защитника мне заложили именно в "Жемчужине".

– "Ростов" изначально взял вас у "Локомотива" в аренду. Белоус в контракте прописал, что может выкупить ваш трансфер за 800 тысяч евро. Когда "Локомотив" спохватился и попытался поднять цену, было поздно. Я ничего не перепутал?
– Все правильно.

– Но почему вы не хотели возвращаться в "Локомотив"?
– Эту страницу к тому времени для себя уже закрыл. Достали бесконечные аренды. А в "Ростове" отнеслись тепло. Доверяли.

– Какие тренерские фразы отложились в памяти?
– Балахнин, если у игрока что-то не клеилось, говорил: "Э-э, коряга!" – с упором на мягкую "г". А Семину, например, тяжело даются иностранные фамилии. Помню установку перед матчем с "Аланией": "Слева у них играет румын, справа – болгарин…" В разгар чемпионата мира-2010 была забавная история. Юрий Палыч делился впечатлениями о футболистах сборной Германии. Если на Ламе и Мюллере не споткнулся, то выговорить Швайнштайгер или Мертесакер никак не мог. Алиев сидел сзади, угорал. А я-то – в первом ряду, напротив Семина. Сдержался.

Автор: Александр Кружков, "СЭ"
Фото: Никита Успенский, Татьяна Дорогутина "СЭ"