Футболисты с трудом переносят ранний подъем, это известному любому. И потому картина, увиденная в здании, похожем на самолет (немного в стороне от аэропорта), не удивила. В небольшом зале царило сонное царство. Некоторые игроки расположились прямо на буфетных столах. Другие тихонько посапывали в креслах. Никто не храпел.

Только это была не первая команда, а всего лишь молодежная сборная. Некоторые из молодых ребят старались читать. У торпедовца Евгения Луценко это получалось с большим трудом, информация в газете не цепляла. Какие-то футболисты просыпались только для того, чтобы посмотреть в сторону кафе. Продавца не было. Тяжко вздохнув, они переворачивались на другой бок (насколько это возможно на буфетных столиках). Приход на работу буфетчицы был воспринят с радостью, которую если и скрывали, то безуспешно. VIP-зал сразу же сделал выручку по кофе (вряд ли там всегда так многолюдно) на неделю вперед.

Национальную команду немного пощадили. Она только выехала с базы в 8.30 (молодежь к тому времени уже провела в аэропорту почти час). Но все равно вид у футболистов был весьма измученный.

Только Евгений Алдонин улыбался так, словно проспал до этого 20 часов. Он был бодр, свеж и готов к любым диалогам. Чего не скажешь о русском Буффоне - Дмитрии Бородине (речь, конечно, о том, что голкиперы из низших лиг в сборной не столь частое явление).

- Дмитрий, можно несколько вопросов? - к нему обратились весьма вежливо.

- Нет, - буркнул голкипер.

- Ну хотя бы скажите, в каком клубе вы будете играть?

- Я уже все сказал.

- Кому?

- Газете. Читайте газеты. Что же, я теперь буду каждому журналисту говорить об этом? Вы газеты читаете?

- Ну…

- Плохо, - покачал головой вратарь. - Очень плохо.

Стало даже немного стыдно.

Юрий Жирков с задумчивостью, которая перебивала даже сонное состояние, читал какую-то книгу. Среди наблюдавших за этим редким явлением (обычно Юрий предпочитает приставку), родился небольшой спор - что он так внимательно изучает. Кто-то говорил, что Оксану Робски. Кто-то склонялся к Кафке (с таким лицом читают только Кафку). Правда оказалась удивительной.

Резко встав, Жирков положил книгу на стол и пошел пить кофе. Это были… «Шутки Камеди-Клаба». Честно говоря, Жирков серьезно поднялся в чьих-то глазах. Некоторые шутки этой программы действительно требуют не смеха, а осмысления.

Книжку, кстати, сразу же забрал Василий Березуцкий. И тоже стал похож на ученого, изучающего трактат.

А Дмитрий Бородин демонстрировал всем, что он-то газеты читает, сосредоточившись на последней полосе «Комсомольской правды» (анекдоты, кроссворд и полуобнаженная девушка»).

Андрей Аршавин вошел в зал с небрежно размазанным на лице то ли кремом, то ли зубной пастой. Возможно, ему ранний подъем дался трудней всего. Но подсказать футболисту никто не решался, а сам он от всех контактов с прессой уклонялся.

Александр Бородюк - единственный представитель тренерского штаба - старался как-то развеселить игроков. Что-то энергично рассказывал Погребняку, Алдонину и Семшову. Улыбался только армеец.

Минут за двадцать до взлета объявили посадку. Последним из футболистов отправился к самолету Андрей Аршавин. Через металлоискатель он прошел со своим огромным чемоданом и не смутился, когда раздался писк. Девушка-пограничник не без труда пыталась сверить фотографию футболиста в паспорте с оригиналом – Андрей низко опустил голову. Сотрудник аэропорта почти села на корточки, чтобы разглядеть лицо человека стоимостью 3,5 миллиона евро в год. Документ она ему отдала с испугом. Про то ли крем, то ли пасту на лице сказать не решилась.