МЕЖДУ МУЗЫКОЙ И МАТЕМАТИКОЙ

- Я родилась в семье военнослужащего. Отец был летчиком дальней авиации. Мама окончила мехмат рижского университета. Она уникальная личность. В 15 лет пришла в Ригу к тете из тюменского поселка Ишим фактически пешком, как Ломоносов. Время было тяжелое - послевоенное. Отец запретил ей жить у тетки, сказав, что его дочь никогда не будет приживалкой. И она поступила сначала в торговый техникум, где ей дали общежитие, а потом — в рижский университет. Хотела быть учителем математики. Отец служил в Белоруссии. Поселок дальней авиации Зябровка. После Риги это была настоящая глушь. Папа ходил к своему командиру - просил помочь найти для мамы место в школе, иначе распадется молодая семья. Там я прожила первые пять лет жизни. Потом мы переехали в Москву. Дело в том, что во время одного из полетов папа сильно пострадал и летать уже не мог.

В десять лет я начала заниматься лыжами. Моим тренером была первая олимпий¬ская чемпионка Любовь Баранова. Обычно на тренировках впереди шли мальчики, потом мы, маленькие, а за нами - тренер. Мы знали о ее невероятных достижениях, и нам было стыдно устать или чего-то не суметь. Так что, как терпеть на дистанции, я знаю очень хорошо. Лыжи - очень тяжелая работа. В 12 лет я выиграла золотую медаль на первенстве Москвы в своем возрасте и стала героем в школе. После этого у меня как-то все пошло на лад. Была старостой в классе, секретарем комитета комсомола.

- Одновременно вы еще и музыкой занимались. Как все это сочеталось - математика, спорт, музыка?

- Знаете, после того как выиграла ме¬даль, я всего раз восемь встала на беговые лыжи. Я себе доказала, что могу. И все. А музыкой я занималась с удовольствием. Тем более что одним из моих учителей был Мстислав Ростропович. Это удивительная история из моей жизни и жизни нашего государства. В то время Ростроповича стали преследовать, отовсюду выгоняли, запрещали концерты. В первую Центральную музыкальную школу его не взяли. Я училась во второй. Между ними разница в создании - всего год. Одну открыли в 1918 году, другую - в 1919-м. Наша считалась второй, может быть, поэтому его к нам и взяли. Тогда я ничего не понимала. Пришла домой и говорю: «А у нас сегодня Ростропович вел оркестр». С мамой чуть удар не случился: «Как у вас? Его же отовсюду выгнали...»

Ростропович был выдающимся учителем. Для ребенка, особенно если он играет на фортепиано, оркестр — невероятно тяжелая работа и огромная психологическая ответственность. Перед оркестром ты один. Если вступил не вовремя или сбился, все знают, кто виноват. Совсем по-другому, когда играешь один, в свое удовольствие. Конечно, было страшно. Но Ростропович никогда никого не унижал. И на оркестр я всегда бежала с радостью.

- А сейчас вы играете?

- Нет, сейчас я не играю вообще. Выбор между математикой и музыкой был мучительно тяжелым. Я плакала, но выбрала математику и пошла учиться в школу при МГУ - на экономическом факультете открыли школу юного математика. И получила огромное удовольствие! У нас преподавали Шаталин (тогда он был еще профессором), Гавриил Попов, Тамбовцев... А потом поступила в Плешку...

- В то время было очень сложно поступить в Плехановский институт.

- На кибернетику было всего шесть человек на место. Так как я окончила школу с золотой медалью, то сдавала всего один письменный экзамен. Написала на пять и прошла.

ЭКОНОМИКА, СОЦИОЛОГИЯ, МЕНЕДЖМЕНТ

- После института был Госплан?

- Я получила красный диплом, поэтому могла сама выбирать распределение. Выбрала Госплан. Занималась написанием программ для первых компьютеров, которые тогда были только там и в НПО им. Лавочкина, где проектировали самолеты. У остальных были только перфокарты, на которых хранили информацию. Я написала для Госплана программу на бейсике.

- У вас была какая-то очень любопытная тема диссертации.

- «Теория нечетких множеств для определения неопределенности в экономике». В экономике есть множество факторов, которые нельзя точно определить. Например, погодные - для урожая. Есть теория нечетких множеств, которые нивелируют эту неопределенность.

- Вы занимались экономической наукой, аналитикой...

- И социологией. Хотя неясно было, кому это нужно. Тогда социология считалась чуть ли не лженаукой, а мы придумывали какие-то опросы. Наступил 1991 год - и это стало нужно. Я и на баррикады в 1991-м ходила. Считаю большим счастьем, что тогда к власти пришел Ельцин. То, что сделал Гайдар, недооценивать сейчас было бы неправильно. С экономической точки зрения, тогда был запредельный кризис. Еще в 1985 году академик Аганбегян прочел закрытую лекцию в МГУ, после которой я три ночи не могла переварить всего, что он рассказал. События 1991 года были экономически неизбежны, потому что плановая экономика должна была когда-то закончиться. А любой переход от одной экономической системы к другой чреват войной, политическими потрясениями и очень сложной экономической ситуацией. При цене на нефть 10-11 долларов за баррель тянуть экономику было не на чем. Тем не менее удалось не только избежать войны, но и дать каждому человеку в его крошечной квартире свободу выбора: печь пирожки и идти продавать их у метро или ждать от государства помощи в виде пособий. Наш народ оказался настолько талантливым, что выдюжил. Сейчас о такой свободе для бизнеса мы можем только мечтать.

- А как вы попали в строительство?

- В департамент строительства при правительстве Москвы меня пригласил Владимир Иосифович Ресин. Он меня заметил, когда я занималась первыми выборами в Госдуму. Я с ним встречалась по вопросу развески баннеров. А после выборов он мне сказал: «Что-то ты много там, девка, тянешь. Приходи ко мне поработать». Честно говоря, в строительстве я не понимала ровным счетом ничего. Но когда на совещании говорят: ты должна найти инвесторов на стилобатную часть, нужно что-то делать. И я подумала: ну что стоит их строительство против моей экономики, если не считать чертежей, конечно?! Пошла в «Ленинку» и выучила все. Уже через неделю могла объяснить, что такое стилобатная часть и многое другое. Это тоже свойство моего характера — я не могу не дотягивать.

- Потом был «Интеррос», должность вице-президента «Внешторгбанка» - и это все вполне укладывается в вертикаль карьерного роста, и вдруг... ЦСКА. Как вас в спорт унесло?

- Все в моей жизни было хорошо. Я работала в ВТБ, была довольна и счастлива. В 2002 году власть на самом верху решила навести порядок в ЦСКА. Большой ЦСКА в тот момент буквально превратился в рынок. В спортивных комплексах в самом сердце столицы работали чуть ли не три рынка, а в спорте был развал. Получив неожиданное предложение возглавить ЦСКА, я не смогла отказаться. Это было для меня невероятным кульбитом и вызовом одновременно, потому что менеджментом в спорте я не занималась никогда.

В БОЛЬШОМ ЦСКА

- А футболом вы интересовались?

- Всегда. Поскольку папа был военным, моя первая любовь - ЦСКА. Я этого не скрываю. Хожу на международные матчи ЦСКА, потому что могу гордиться тем, чего мы там достигли.

- А когда уже после вашего назначения «Локомотив» играл с ЦСКА, вы за кого болели?

- Конечно, за «Локомотив», это же очевидно.

- Я заметил, что вы в очень хороших отношениях с Евгением Гинером. А когда вы были его непосредственным начальником, отношения были такими же?

- Сначала у нас были сложные отношения. Он пришел поднимать разваленный футбольный ЦСКА. А я в большом ЦСКА занималась и футбольным клубом. Мягко говоря, очень плотно занималась. Но мой вклад в успех нельзя даже сравнивать с вкладом Евгения Гинера. Он уделял футболу 24 часа в сутки. При сложном начале наших отношений мы потом работали рука об руку и с ним, и с Валерием Газзаевым. Так что считаю, что в успехе ЦСКА есть и моя доля.

- Вы имели отношение к приглашению в ЦСКА Артура Жорже и трансферам клуба - например, бразильцев Карвальо, Жо...

- Окончательное слово было за Гинером, но свежей головой меня можно назвать. Почему? Трансферный рынок очень сложный и очень затемненный. Наша с Гинером любимая присказка на тот момент - «нам продадут футболиста без ног». Было очень сложно находить и привозить хороших игроков, в том числе бразильцев. В большом ЦСКА была детская футбольная школа. Мы с Гинером упорно работали над тем, как растить кадры.

- То есть нюансы работы футбольного клуба вам не просто известны, вы в этой работе непосредственно участвовали.

- Да.

ПОСЛЕ 5 АВГУСТА ОТВЕЧАЮ ЗА ВСЕ

- Как вы попали в «Локомотив»?

- Владимир Иванович Якунин знал меня как руководителя ЦСКА и успешного спортивного менеджера. В «Локомотив» меня пригласил он.

- Для вас это стало неожиданностью?

- Само предложение было неожиданным. Но согласилась я очень быстро, потому что после ЦСКА мне ничего не страшно.

- Пятое августа. Ваш первый рабочий день. Вы приходите в «Локомотив» — и что видите?

- В первый день я увидела то, что и ожидала, - полный застой.

- И вы сразу же включились в работу? Август - время трансферов. В какой мере вы участвовали в летних трансферах «Локомотива»?

- Август был очень тяжелым. Команда проигрывала. Спешный трансфер Кузьмина в «Рубин» состоялся в ночь накануне моего прихода, и его подписывала не я. А вот все трансферы после 5 августа подписала я и ответственности за это с себя не снимаю.

- Вы получили какое-то объяснение по Кузьмину? Зачем нужно было продавать его ночью, в спешке, когда до закрытия трансферного окна оставалось еще три с лишним недели?

- Я спрашивала об этом и Наумова, и Семина. На мой взгляд, ни один, ни другой мне не дали внятного ответа. Юрий Павлович сказал, что считает Шишкина сильнее Кузьмина. Шишкин - хороший игрок, молодой, перспективный, но до уровня Кузьмина он пока не дотягивает. Кроме того, его отдали прямому конкуренту, усилив его. Сказать, что я была удивлена, значит, ничего не сказать.

- Так же неожиданно продали и Дуймовича.

- Это не была неожиданная продажа. Мы с Юрием Павловичем буквально 5 августа сели и три часа общались. Он мне назвал игроков, которые, на его взгляд, уже ничем не могут помочь команде. Мы составили список. Туда входил Одемвингие и многие другие, а из покупок - Милевский. И я включилась в эту работу. Стала смотреть, кого мне надо продавать, куда продавать, кто ими интересуется. Баша, например, тоже был в этом списке. Его хотели купить четыре клуба. Каждый час звонили. Очень тяжело было его отстоять. Его условием было - игра на поле. Я считала, что он должен играть. В том же списке был и Дюрица, всего девять человек. Продала же я только Дуймовича, Одемвингие и Игнатьева. Больше никого. Но на флажке покупать середнячков тоже не стала.

- А почему при продаже Дуймовича вы не оговорили условие, по которому он в этом сезоне не мог бы играть за «Динамо» против «Локомотива», как теперь принято делать?

- Справедливый упрек. Этот пункт оговаривался, но, когда писали трансфер, его не внесли, а я лично не проверила. Больше мы таких ошибок не допустим.

- Одемвингие необходимо было продавать, потому что у него заканчивался контракт?

- Не только это. Он сам стремился уехать. Но я считаю его хорошим нападающим и не хотела продавать. А «Вест Бромвич» не хотел платить. Они сказали, что не готовы брать его в аренду из-за его большой зарплаты. И все. Я решила воспользоваться ситуацией и оставить Питера. Парень ведь талантливый и с российским паспортом. Но Питер меня поразил: он согласился на уменьшение зарплаты более чем в два с половиной раза. В итоге «Вест Бром» пошел на то, чтобы заплатить за него. Если человек так поступает, значит, дошел до точки, и уже нет шансов удержать его.

- Поясните ситуацию с Артемом Милевским. «Локомотив» вел по нему переговоры или нет?

- При наличии в команде пяти нападающих - Сычева, Одемвингие, Майкона, Траоре и Драмана Хамину в августе вся пресса только и трубила о необходимости срочной покупки Милевского. Обычно трансферы совершаются тихо, без публичной обработки акционеров и болельщиков, чтобы нужного игрока не перехватили конкуренты. В случае с Милевским я впервые столкнулась с таким давлением на акционеров. Стала изучать другие трансферы «Локомотива» и поняла, что много игроков были приобретены непонятно по каким принципам, бессистемно. Я решила положить конец бездумным и необоснованным приобретениям. Любая покупка должна быть понятна тому, кто дает на нее деньги. На фоне имеющихся игроков нападения Милевскии не выглядел убедительно. Как показала практика, ни один клуб в России и Украине не предложил ему работу.

БЕЗ КАЙФА, ДРАЙВА И ФАНАТИЗМА

- В начале сентября после ряда поражений собрался совет директоров, который решал вопрос возможной отставки Семина.

- Не было вопроса отставки. Совет директоров собирался, чтобы понять, что происходит в команде, почему так плохо играем. Хотели послушать Семина. Но ничего внятного, кроме того, что, мол, ему не хватает игроков в нападении, никто не услышал. Мне эти объяснения тоже показались невнятными. Выступление команды оценили как крайне неудовлетворительное. Задача на сезон была — минимум попасть в тройку. А когда проходил совет, мы болтались на десятом месте. Потом мы вылезли из ямы и пошли вверх.

- За счет чего? Ведь в команде по-прежнему были травмированные игроки, а другие регулярно отбывали дисквалификации.

- У нас большой состав. Длинная скамейка. И Родольфо не надо играть в нападении. У нас есть Драман Хамину. Почему об этом никто не вспоминает? Футболист находится в прекрасной форме, а сидит на лавке. Выигрывать стали, потому что команда собралась, сконцентрировалась плюс немного фарта. Конечно, это заслуга тренера и ребят.

- В этом году игроки «Локомотива» заработали десять красных карточек. Это новый рекорд чемпионатов России. С чем это связано?

- С дисциплиной. Я Дюрицу не виню за фол последней надежды - был игровой момент. Тем более что пенальти нам не забили. А вот Асатиани я оштрафовала за то, что он бросил мяч в лицо Гонсалесу. Удалением он сбил созидательный настрой команды. Считаю это проявлением высшей степени недисциплинированности.

- После вашего прихода в команде появились несколько очень известных в футболе людей - Юрий Белоус, Леша Смертин... Какова зона их ответственности?

- На Белоусе сейчас фактически вся работа по усиления команды, по контролю за селекционной службой - кого они ищут, на какие позиции, в каких странах... У Смертина - другая задача. Он анализирует, как играет команда, какие проблемы на поле. Мы создали спортивный совет, где обсуждаем все вопросы, связанные с командой, в том числе все кандидатуры новых игроков, прежде чем начинать работать по ним. Нужны разные мнения. И Смертин, и Белоус входят в спортивный совет.

- А Владимир Маминов?

- Пока нет, но будет входить, мы на него рассчитываем, как и на Олега Пашинина. Оба профессионалы, хорошие специалисты, оба прогрессируют. На обоих я очень рассчитываю.

КАРПИН НЕ ВИНОВАТ

- Как вы относитесь к переходу на систему «осень-весна»?

- Хорошо, что переход осуществляется в медленном режиме. Следующий сезон продлится полтора года. Мы идем к европейскому стандарту. Это хорошо для участия в Лиге чемпионов и Лиге Европы. Но материальная база футбола отстает, и мы это тоже все понимаем.

- При новой схеме получается, что футболисты не будут играть больше пяти месяцев в году. Три с половиной - зимой и два - летом. Чем все это время они будут заняты? Тот же Газзаев всегда считал, что длинные сборы идут команде во вред.

- Я тоже против продолжительных сборов. Будем думать. Возможно, будем играть товарищеские матчи. Есть китайская поговорка: не дай вам Бог жить в эпоху перемен. Конечно, сложно, но надо же что-то делать. Нужно попробовать. Это может придать новый стимул развитию футбола.

- Ваше отношение к лимиту на легионеров?

- Я считаю, что сейчас это главная проблема. Матч «Спартак» - «Марсель» показал, что уровень российских футболистов не соответствует уровню Лиги чемпионов. Индивидуально они не могут конкурировать с соперниками из европейских клубов. В том, что произошло, я не вижу вины Карпина. Три-четыре прекрасных легионера не могут заменить еще пятерых, что играют на поле. Сейчас мы набираем игроков на сборную России, на питерский «Зенит», но уже не можем набрать российских игроков высокого уровня на пять топовых клубов.

- Как раз об этом я написал сразу же после игры с «Марселем». А каким, по-вашему, должен быть лимит?

- На два меньше. Для начала нужно не считать легионерами игроков белорусских, украинских и из других стран СНГ. Чем больше будет конкуренция, тем ниже цена. Сегодня, в том числе и из-за лимита, цены на российских игроков и их зарплаты неоправданно завышены.

- Как вы относитесь к возможному выбору России местом проведения ЧМ-2018?

- Конечно, такое событие очень важно для России. Оно даст стимул развитию футболу в стране. Нам необходимо еще очень много работать, в том числе с болельщиками. Нужно, чтобы они переходили из разряда фанатов в разряд болельщиков. На футболе не должно быть драк, матерных кричалок... Люди должны иметь возможность приходить на стадион семьями, с детьми.

НАШИМИ БОЛЕЛЬЩИКАМИ МАНИПУЛИРУЮТ

- Что происходит в ваших отношениях с болельщиками «Локомотива»?

- С болельщиками я встречалась два раза. Первая встреча была очень сложной, поскольку мое назначение президентом было для них неожиданным. Вторая встреча прошла более позитивно. Мы много и откровенно говорили на разные темы. Поэтому меня шокировало заявление, которое они сделали и опубликовали на различных сайтах. У меня такое впечатление, что мы были на разных встречах. Это первое. Второе, в отличие от других команд, нашими болельщиками очень манипулируют, вовлекая их как третью силу в сложную политическую игру. Я считаю это ненормальной ситуацией.

- Насколько вас задевают акции болельщиков, направленные против вас лично. Баннеры с оскорблениями, скандирование с трибун?

- Не могу сказать, что отношусь к тому, что происходит сейчас, равнодушно. Я работаю двадцать часов в сутки. Не думаю, что они на своих рабочих местах работают столько, сколько я здесь. От нашей команды я хочу, во-первых, зрелищного, красивого футбола. И второе - хочу, чтобы «Локомотив» был как минимум в тройке лидеров. Считаю, все, что делаю, в полной мере соответствует ожиданиям болельщиков.

- То есть результат должен быть достигнут качеством игры.

- Абсолютно точно! Сегодня нельзя добиться стабильного высокого результата по-другому. Это тенденция развития футбола.

РЕНЕССАНС СЕМИНА НЕ ПОЛУЧИЛСЯ

- Перед 30-м туром появилась информация, что в следующем сезоне главным тренером «Локомотива» станет Юрий Красножан, а Юрий Павлович, скорее всего, вернется в киевское «Динамо». В этом случае размер отступных Семину будет не столь значительным.

- Мы пока не давали никакой официальной информации по Красножану. Что же касается отступных Семину, то это никак не зависит от того, пойдет он в киевское «Динамо» или нет. Все зависит от способов расставания. Есть несколько вариантов — варианты плохого расставания и варианты хорошего расставания. Выбор - за ним. Ему предложены очень хорошие условия.

- Почему расторгается контракт с Семиным?

- Совет директоров считает, что ренессанс Семина в «Локомотиве» не получился. Он не добился той игры и того результата, которых от него ждали.

- Ходят слухи о том, что клуб не выполняет своих обязательств перед игроками. Не платит премий...

- Хотите, мы опубликуем платежную ведомость. Мы не просто платили премии, мы платили очень большие премии. Более того, я имела право штрафовать игроков на значительные суммы за красные карточки. Но воспользовалась этим правом лишь однажды, оштрафовав Асатиани.

- Каким будет бюджет клуба?

- «Локомотив» будет финансироваться на том же уровне, что и в 2010 году. Сокращения бюджета не будет.

- Какие задачи ставятся перед командой?

- Первая тройка. Я могла бы сказать, что мы будем бороться только за первое место, но я не бросаюсь такими обещаниями. Чтобы опередить «Зенит», который только набирает обороты, нужно очень много работать. Но мне нравится работать в «Локомотиве», и я буду делать это и дальше.

- А когда «Локо» станет чемпионом?

- Дайте нам два сезона.