Денис Романцов поговорил с Павлом Кондрахиным

– Дрогба – великий футболист, а Америке он может себе позволить девяносто минут просто ходить пешком по полю, – говорит Кондрахин. – В одной команде с Дрогба играет Шон Райт-Филлипс – причем, пока я его не увидел на разминке, даже не знал, что он здесь играет. Та же история и с Джо Коулом, который выступает в «Тампе-Бэй». А капитан моей команды Хуан Каффа играл раньше в «Бетисе» и «Сарагосе».

– Что у вас за команда?

– Одна из самых малобюджетных в лиге. При этом очень интернациональная – Каффа аргентинец, есть ребята из Японии, Ямайки, Перу, Кубы, Сальвадора. Мексики, Чили и Кубы. На нашем стадионе висят флаги всех этих стран – в том числе и флаг России. На тренировках английского языка не слышно – только испанский. Даже я на нем заговорил.

– Расскажите про Талсу, в которой вы живете?

– Это штат Оклахома, очень удобный город, красивый даунтаут, много ресторанов, баров, кафе. Из-за того, что здесь я живу в съемной квартире, а не на базе, как в России, часто приходится самому себе готовить, но это даже хорошо. Единственный минус – здесь очень, очень жарко. Плюс 40-45. В августе тут будет невыносимо – особенно для русского человека. Недавно отыграл семьдесят минут в Техасе при сорока градусах жары – не знаю, как я выдержал.

На тренировках я просто помираю. На днях «Зенит» жаловался, что играл при +32, а я каждый день тренируюсь при +40. Вся вода выходит. Теряешь килограммов пять. Причем тебя взвешивают до и после тренировки. Если на следующий день ты не весишь столько же, сколько перед предыдущей тренировкой, тебя не допускают до занятия. Объясняют это тем, что у тебя истощение организма.

– Какой американский город нравится больше всего?

– Лос-Анджелес, где работает моя мама. Рядом океан, шикарная погода. А в Талсе выходишь из дома и будто попадаешь в баню. Я правильно питаюсь, пью много воды, но все равно тяжело.

– У вас есть еще родственники в Америке?

– Мой брат раньше тоже жил в Штатах, а сейчас работает корреспондентом на Russia Today и живет с семьей и ребенком в Москве.

– Что больше всего поразило в американской лиге?

– Местный менталитет. В России есть поговорка «Кто не курит и не пьет, тот в состав не попадет», а в Америке все более позитивно – как бы ни сыграли, у всех хорошее настроение. Платят каждые две недели – день в день, иногда даже раньше. Тренеры не ругаются матом на футболистов (хотя это не было бы для меня проблемой). Не скажу, что в России все ходят злые, но понятно, что, когда холод, грязь, пробки, задержки зарплаты, особо добрым ты не будешь.

– Что американские игроки спрашивают вас о России?

– Сами знаете, что здесь говорят по телевизору: русские – плохие, взломали американскую систему, выбрали Трампа. Здесь все шутят: говорят, что я русский шпион.

– Каким спортом увлекаетесь, кроме футбола?

– Ходил на бейсбол. Незабываемое впечатление: люди стоят, пытаются битой ударить мяч и при этом зарабатывают миллионы. Правда, как мне сказали друзья, бейсбол – это не так легко, как может казаться со стороны.

В американский футбол мы иногда играем на тренировках, но надо мной смеются, когда я пытаюсь этим заниматься. Я этот мяч никогда в жизни не кидал, бросил его, как мог, – ну вот ребята и расхохотались.

– Как вы попали в американскую лигу?

– Мне повезло, потому что в Америке я особо никого не знал, но хорошо проявил себя на сборах, забил победный гол в товарищеском матче команде MLS «Чикаго» и услышал от тренера: «Мы тебя подписываем». Весной забил пару голов в Кубке, но летом играю не так часто, как хотел бы.

– Почему?

– У нас сейчас в аренде шесть футболистов из команд MLS. Бывает, тренируешься всю неделю, готовишься выйти в старте, а потом приходишь в раздевалку и видишь нового парня, которого взяли в краткосрочную аренду, Его выпускают в основе, а потом он уезжает обратно в MLS. Здесь такое частое часто бывает.

В двадцать три года я еще считаюсь здесь молодым футболистом, в это время здесь только начинают играть в профессиональный футбол после учебы. Я приехал сюда, чтобы закрепиться на высоком уровне, и пробиться выше. В России-то были моменты, когда я думал закончить с футболом, но потом понял, что справедливости в футболе нет и не нужно ее ждать.

– С чем труднее всего было мириться в российском футболе?

– С коррупцией, которая там есть практически везде. Коррупция, наверно, во всех странах, но на таком уровне, как в российском футболе – мало где.

– Детство вы провели между Россией и США?

– Родился я в Москве, но по семейным причинам мы уехали в Нью-Йорк. Через три года, еще до первого класса, я вернулся в Россию и жил у бабушки в Малоярославце, потому что у мамы сложилась тяжелая ситуация и она не могла уделять мне много времени. При этом она часто навещала меня в России, а я раз в два-три года ездил к ней в Америку. Я еще тогда в совершенстве выучил английский, и поначалу в России даже говорил с акцентом – из-за этого было трудно в первом классе.

В футбол же я начал играть в Малоярославце. Весь день обитал на поле – больше-то делать было особо нечего. А потом окончил две ДЮСШ в Москве, заварилась футбольная каша и я лет восемь не был в Америке.

– Где играли в Москве?

– Сначала в «Трудовых резервах», где я был на год младше всех. Моим партнером был Антон Швец, находившийся в «Вильярреале», а теперь перешедший в «Ахмат». Мы много ездили по заграницам, но потом команду распустили, то ли финансирование закрыли, то ли еще что... Мне было шестнадцать, некуда было идти и я оказался в ФШМ у Петра Шубина, в восьмидесятые помогавшего Бескову в «Спартаке». Шубин очень активно работал с футболистами – подходил к каждому и подробно все объяснял. В России не так много хороших юношеских тренеров, и мне нравилось с ним работать. Потом Петр Евгеньевич, используя свои связи, отправил меня на просмотр в «Локомотив».

– Почему туда не пробились?

– Там я тренировался с ребятами на год старше, очень хорошо себя проявил, забивал и в двусторонках и в товарищеских играх. В «Локо» классная школа, отличные ребята, это великий российский клуб, я бы с радостью там остался, но меня поставили перед фактом – назвали сумму, за которую я подписал бы контракт с дублем и начал бы привлекаться в юношескую сборную России. Просто назвали сумму – и не мне, а моей матери, которая на тот момент была в Москве.

– Мама была в шоке?

– Сказала: «Почему у нас в России такой футбол?» А ей: «Ваш сын – талантливый хороший футболист, но мы тоже кушать хотим». В России очень много перспективных молодых футболистов, но в переходе из юношеского футбола в профессиональный не все происходит справедливо. Конечно, если ты русский Месси или русский Роналду, тебе проще, но если ты просто хороший игрок, то не факт, что пробьешься. Тем более у меня никаких связей не было. Петр Шубин потом даже извинялся передо мной и моей мамой, что отправил меня в «Локомотив»: «Я не знал, что так будет».

– Что потом?

– Я ездил на просмотр в Латвию, Молдавию, Ирландию, но везде была проблема с первым контрактом, потому что ФШМ просил за меня компенсацию. В Ирландию я попал своеобразно: приехал на просмотр в ульяновскую «Волгу», неплохо выступил, а там оказались ирландские агент и тренер. Они мне сказали: «Ты такой талантливый. Приезжай в Ирландию на просмотр». Там я семь месяцев тренировался с профессиональной командой, а играл за любительскую: надеялись, что так получится обойти необходимость платить компенсацию, но – не срослось.

За границей мне дважды предлагали подписать контракт после просмотра, но клубы-то небогатые и, когда они узнавали, что за юного неопытного игрока нужно платить, скажем, десять тысяч долларов, они отказывались от меня. Поэтому пришлось начинать профессиональную карьеру не за рубежом, а во второй российской лиге. Там такая грязь творится – ужас. Были такие тренеры, что без слез не взглянешь. Просто шок.

– Например?

– В брянском «Динамо» у меня была зарплата, грубо говоря, пятьдесят тысяч рублей, но я ждал свой трансфер из Армении, где до этого играл за «Улисс». Ждал два месяца. В это время тренер брянского «Динамо» сказал: в команде больше не осталось зарплатных мест, но надо подписать еще одного футболиста. Тренер попросил: «У тебя ставка – 50 тысяч. Давай сделаем, что у тебя 30, а у того футболиста – 20. Даю слово, клянусь богом, что ты без своих денег не останешься. Как у тебя было 50, так и останется. Ты просто меня выручишь».

– А дальше?

– Мы пожали руки, я заключил допсоглашение, приходит мой трансфер, я забиваю гол в дебютной игре, все хорошо, а потом наступает время зарплаты, и мне приходит 30 тысяч, а не 50. Иду к тренеру: «Мы же договорились. Вы попросили, я сделал. Как дальше быть?» – «Иди сам разбирайся». Через две игры он посадил меня на лавку, сделал из меня козла отпущения: «Не так тренируешься, не так играешь. Не думай о деньгах. Работай». Где такое еще встретишь, как не во второй лиге России? Обманывать так 22-летнего футболиста – аморально. При этом даже во второй лиге есть хорошие клубы и тренеры, но есть и команды, где все очень плачевно – вранье сплошь и рядом.

– В чем еще это проявлялось?

– Игры сдавали за спиной. Кто-то из игроков и тренеров между собой договорились, а восемь из одиннадцати игроков об этом не знают.

– Как вы чувствовали, что игра сдается?

– После игры об этом узнавали все. До Брянска я был в армянском «Улиссе», президентом которого был Валерий Оганесян (сегодня он президент московского «Арарата»). То, что там творилось – это вообще невиданно. Я не знал, что такое бывает. Поначалу все было хорошо. Сильный тренер, с которым было приятно работать, но через пять туров он подал в отставку. Как выяснилось – из-за того, что игры сдавали. Приезжал Оганесян, устраивал собрания: «Я дам вам зарплату. Все вам верну. Вы только играйте, старайтесь». Чисто психологически тяжело играть в футбол, когда тебе не платят, а матчи сдаются. Мы четыре месяца жили в гостинице без копейки, ели каждый день одно и то же. После этого нам купили билеты домой и всех распустили, так и не заплатив ни одной зарплаты. А потом в армянской прессе написали, что представителей клуба задержали за сдачу игр.

– Игры сдавали из-за того, что не платили зарплату?

– Я могу спокойно положить руку на сердце и сказать, что я этим никогда не занимался. И русские ребята, которые были в «Улиссе», – тоже. Занимались другие люди. Ереван – очень красивый город, там добрые жители, но то, что творилось в «Улиссе» – просто цирк. Сидеть там совсем без денег было очень тяжело. Неудобно было одалживать у родных, но приходилось. В «Улиссе» мне так и остались должны за четыре месяца.

– После Армении вы приостановили карьеру. Почему?

– Человек, который устроил меня в «Улисс», выдал мне одну зарплату и я купил билет в один конец в Лос-Анджелес. Было очень трудно психологически. Не хотел возвращаться в Россию, полгода просидел на пляже, загорал, отдыхал, бездельничал, играл только как любитель, но соскучился по профессиональному футболу и знакомый агент предложил меня брянскому «Динамо» – тренеру, у которого я начинал в новокубанском «Биологе». Ну, а в «Динамо» меня начали чмырить и гнобить из-за того, что я пытался вернуть свои же деньги. Я расторг контракт и улетел в Америку.

– Ваша первая профессиональная команда – ТСК Симферополь, игравшая во второй лиге России. Как туда попали?

– Приехал туда, там за два-три дня собрали команду, и я подписал контракт. Мне нравилось жить в Крыму: море и Ялта – рядом, натуральные поля, отличная погода, шикарная база Крымтеплица, трехразовое питание, много красивых девушек (смесь Украины и России – золотая середина), только вот денег сначала не было – задерживали месяца три. Я хорошо выступил в первых двух матчах, но начались травмы: мы начали играть, не пройдя сборов, у меня то приводящая мышца болела, то задняя, а у доктора из-за отсутствия финансов не было нужных медикаментов.

Денег в команде не было из-за того, что команда создавалась стремительно и не успели найти спонсоров. Потом-то со всеми рассчитались.

– Как вы ездили на матчи за пределы Крыма?

– На матчи в Россию – через паром. Это вообще жесть была. В Новокубанск добирались двадцать часов. Приехали днем – просто никакие. В игре, понятное дело, сказывалось, что мы почти сутки сидели в автобусе. Это очень выматывало.

– Какая была атмосфера в Симферополе летом 2014-го?

– Все было шикарно. Люди радовались, что Крым стал частью России. Первая игра – дерби против «Севастополя». Собрался полный стадион, тысяч десять. Звучал гимн России, все его радостно пели. Не могу за всех говорить, но, по тому, что я видел, люди были на позитиве. К сожалению, после первого круга Симферополю запретили играть в чемпионате России из-за политических дел.

– Вас это удивило?

– Да нет. Все уехали в отпуск, узнавали слухи о ситуации с Украиной, а потом стало понятно, что симферопольской команды во второй лиге не будет. Большинство игроков разъехалось. Я пытался пробиться в две команды первой лиги, но через просмотр это вообще нереально. У игроков есть агенты, у агентов работают в клубах знакомые люди, с которыми они договариваются – только так туда можно попасть. Футбол в России очень замороченный. Агенты многое решают.

– А у вас был агент?

– Были люди, которые направляли, советовали, но контракта я ни с одним агентом не подписывал. После Симферополя я попал в новокубанский «Биолог», это вторая лига, туда было проще пробиться. забил там в последнем туре два гола, контракт был еще на год, но пришел новый тренер, привел своих ребят и сказал: «На тебя рассчитывать не будут».

– В «Биологе» тоже задерживали зарплату?

– Это единственная моя российская команда, где не было проблем с деньгами. Рядом была Биофабрика, из-за этого, наверно, и не было задержек. «Биолог» базировался в поселке Прогресс, где, кроме футбольной команды, жили только три бездомные собаки – больше никого. База находилась в старой библиотеке. Один душ – на девять человек.

– В чемпионате России вы не считались иностранцем?

– Нет. У меня два гражданства – России и Америки. Я особо не разглашал, что у меня двойное гражданство, так что, может, кто-то и не знал, что у меня есть и паспорт США. В Американской лиге я сейчас тоже не считаюсь легионером, хотя везде числюсь как представитель России. Сам я чисто русский человек. В Америке все на высшем уровне, но я немножко скучаю по России. Там остались все мои друзья и почти вся родня.