Заур Хапов — легенда сразу двух российских клубов: «Алании» и «Локомотива». В первом он целых 9 лет был основным вратарем и взял памятное чемпионство в 95-м. А во втором Заур Залимович тренирует уже более 11 лет. Автор Sport24 Тигран Арутюнян встретился с Хаповым на сборах «Локомотива» в Абу-Даби и узнал много интересного богатой игровой и тренерской карьеры Заура Залимовича.

Содержание

1 - «Смородская сказала: «Даже не произносите при мне фамилию Хапова»

2 - «Худякова чересчур превознесли и разрекламировали. Один человек постоянно называл его вторым Нойером»

3 - «Хотел купить «Лексус» — оказалось, на нем совершили разбойное нападение»

4 - «Семин называл меня Хасаном. Путал с Биджиевым»

«Смородская сказала: «Даже не произносите при мне фамилию Хапова»

— Вы в «Локомотиве» в общей сложности более 11 лет. При вас сменилось множество главных тренеров. Черевченко, Семин, Николич, Гисдоль, Циннбауэр и вот сейчас Галактионов. Как вы все это время остаетесь на плаву?
— Если честно — не знаю (улыбается). Со стороны виднее. Я — не конфликтный человек, достаточно коммуникабельный. На первом месте у меня работа и профессионализм, а не какие-то личные интересы. Раз уж я трудился при всех этих тренерах, значит их устраивали мои качества, но я не какой-то непотопляемый — были две ситуации, когда меня убирали из клуба.

— Кажется, впервые это сделала Смородская.
— Да, в 2010-м. Когда уволили Семина, на его место пришел Красножан. Он хотел, чтобы я остался в команде и продолжал тренировать вратарей, но Смородская была не согласна. «Даже не произносите фамилию Хапова при мне», — говорила она.

— А что у вас произошло? Какой-то конфликт?
— Я пришел в «Локомотив» в 2007-м, вместе с Рахимовым. Мне предложили контракт на три года, в котором четко была прописана зарплата и премиальные. Смородская, не успев прийти, сразу начала устанавливать свои правила и заключать новые контракты с меньшими премиальными, но мой контракт оставался прежним. Получилось так, что у меня премиальных выходило больше, чем у игроков и главного тренера.

— Так это же отлично!
— Проблема в том, что Смородская мне эти деньги просто не платила. За четыре месяца набежала приличная сумма. В конце сезона Ольга Юрьевна вызвала меня на разговор: «Меня устраивает ваша работа, я готова предложить вам новый контракт, но только с тем условием, что те деньги, которые вы уже заработали, от них откажетесь».

— Не самое заманчивое предложение.
— Я был готов пойти на понижение зарплаты, но от заработанных денег отказываться не собирался. Смородскую такой расклад не устроил. Меня тоже, позже положенные по контракту деньги ей пришлось выплатить, но о продолжении работы в «Локомотиве» речи идти не могло — Ольга Юрьевна была недовольна тем, что ей пришлось мне заплатить (смеется).

— Вторая ситуация, когда вас на время отодвинули от команды, была при Цорне?
— Да. Он и Рангник изначально хотели пригласить другого тренера вратарей, но тогда заступился Марко Николич — он настоял, чтобы меня оставили. Если бы не Марко, немцы и Лоськова с Пашининым сразу бы убрали. Он всех нас отстаивал.

— Но потом Николича уволили, и на его место пришел Гисдоль.
— Я проработал с Маркусом до конца первой части сезона. 6 января — за несколько дней до вылета команды на зимние сборы — мне позвонил Цорн: «Гисдоль принял решение взять своего тренера вратарей — Сашу Марта». Меня в итоге отправили на должность старшего тренера по работе с вратарями академии. Но в феврале 2022-го Гисдоль сбежал из России и вместо него исполняющим обязанности назначили Комппера, но на непродолжительное время, так как у него не было нужной лицензии. В итоге, в клубе узнали, что моя лицензия позволяет быть главным тренером до конца сезона.

— Должность была фиктивной?
— Всем руководил Комппер. От меня требовалось только присутствовать на скамейке во время матчей и ходить на пресс-конференции. В остальное время я помогал Саше Марту тренировать вратарей. Футбольные люди прекрасно понимали сложившуюся ситуацию, тем более клуб официально заявлял, что главный, по сути, Комппер. Он отвечал и за тренировочный процесс, подготовку к матчу и выбор состава. Поэтому было забавно читать комментарии Смородской — мол, Хапов не способен быть главным тренером.

— Хах.
— Был еще один смешной случай. Комппер во время матчей, как настоящий главный тренер, руководил командой с бровки, жестикулировал, кричал — а я просто сидел. Это не понравилось РФС, и они прислали в клуб письмо — дословно не перескажу, но суть такая: «Если Комппер будет активно выбегать в тренерскую зону, а Хапов продолжит так пассивно сидеть, оба будут дисквалифицированы». После этого ко мне подошел Цорн: «Заур, ты хоть чуть-чуть эмоции проявляй» (смеется). Нет проблем — помню, в матче с «Сочи» я и выбегал, и прыгал, но, если честно, тогда это было искренне — переживал за результаты команды.

— После того сезона «Локомотив» возглавил Циннбауэр и результаты стали еще хуже. Переживали, что не выплывете?
— Конечно. Многие недооценивают ту работу, которую проделал Галактионов, и мы все. Сам представь — перед возобновлением сезона у нас было всего 13 очков. Я в отпуске практически не спал, было очень много мыслей. Вспомни, кого мы обыграли в первых трех играх: «Ростов», «Ахмат» и «Краснодар». Первые две еще и на выезде, а это очень сильные команды. После сезона мы поблагодарили всех ребят, ведь мы вместе смогли вылезти оттуда, откуда вылезает очень мало команд.

«Худякова чересчур превознесли и разрекламировали. Один человек постоянно называл его вторым Нойером»

— В этом году у вас юбилей — 60 лет.
— Ох…

— Задел за живое?
— В этом году юбилеи у моих друзей: Лоськова, Пашинина, Климова, Полякова и Черевченко — им всем исполняется (а кому-то уже исполнилось) 50. А в моем возрасте юбилеи уже не считаются. У меня, кстати, день рождения в один день с чемпионством «Алании» — 21 октября. А когда начал работать в «Локомотиве», эта дата всегда выпадала на матчи в еврокубках. Я тогда просил Гильерме: «Сделай мне подарок, сыграй сегодня на ноль».

— 60 лет — солидная цифра. Ни разу не жалели, что не стали полноценным главным тренером?
— Почему я должен жалеть? Вратари — это мое. Я их чувствую, понимаю психологию. А чтобы стать главным тренером, нужны более широкие знания. На своем месте я чувствую себя великолепно, каждый день получаю удовольствие. Очень рад, что за столько лет работа не превратилась для меня в рутину.

— В середине прошлого сезона в команду пришел Лантратов и резко ворвался в основу «Локомотива». Понимали, что так будет?
— Илью я знал давно, хорошо понимал его качества. В этой ситуации меня больше всего поразила реакция Гили. Увидев, какое качество дает Лантратов, даже понимая свою хорошую форму, он адекватно оценивает, что Илья просто не дает поводов себя сменить и продолжает спокойно и усердно работать.

— А что в этой ситуации делать Худякову? Сидеть на скамейке в 20 лет — совсем не круто.
— У Даниила был быстрый взлет — в 17 лет он уже дебютировал в РПЛ и Лиге Европы, но его чересчур превознесли и разрекламировали. Тренер вратарей Саша Март на него сильно влиял, постоянно называя вторым Нойером и обещая вытянуть на какой-то нереальный уровень. Но нужно было понимать, что парень совсем молодой. Когда нас волтузили и забивали по 3-4 мяча, Худяков выходил после матча весь загруженный. Такие ситуации бьют по неопытному вратарю. Я просил Сашу дать Даниилу отдохнуть — тем более, что Гиля был в хорошем состоянии. Но у Саши был один аргумент: «Ну он же не виноват в этих голах». А то, что парню просто нужно было выдохнуть — никого не волновало.

— Аренда — выход для Худякова?
— Мы разговаривали на этот счет. Я ему прямо сказал: «Будет играть тот, кто сильнее». Он готов доказывать. Но в кубковых матчах этого сезона выходил Гильерме, просто потому что он выглядел предпочтительнее. Было бы нечестно, если бы Худя играл только из-за возраста. Даниилу нужна игровая практика — сто процентов. Если уходить в аренду, то предпочтительнее в команду Премьер-лиги. Я полностью за такой расклад.

— Кто из вратарей, с которыми вы работали, так и не смог реализовать свой потенциал?
— На ум приходят Женя Помазан, который работал со мной в «Анжи», и два парня из «Локомотива» — Мирослав Лобанцев и Артём Гомелько. За них обиднее всего. Ребята были с хорошими качествами. На мой взгляд, они могли бы выйти на более высокий уровень.

— А топ-3 лучших вратаря России прямо сейчас назовете?
— Для меня лучшие — мои вратари. Но если брать тех, кто регулярно играет — это Лантратов, Акинфеев и Сафонов.

«Когда попал в «Спартак», был в шоке»

— Главный клуб вашей игровой карьеры — «Алания». Но мало кто помнит, что вы были в «Спартаке» у Бескова.
— Я очень рано начал играть. Дебютировал во Второй лиге за «Спартак» Нальчик, будучи девятиклассником. Когда команда собиралась на выездные игры, клубный автобус подъезжал к моей школе, и все ждали, пока у меня закончатся уроки. Когда подошло время армии, меня забрали в СКА Ростов. Но там я сыграл всего одну игру — конкуренция была серьезной. Потом вернулся в Нальчик, отыграл полноценный сезон, и руководство вызвало меня на разговор: «Звонил Бесков, ты едешь в «Спартак».

— Сколько вам тогда было?
— 22. Представляешь, я молодой парень, а вокруг меня Дасаев, Хидиятуллин, Черенков, Бубнов, за которыми я следил по телевизору. Был в шоке, не мог поверить, что это происходит со мной. Потом Бесков позвал меня на разговор.

— Что сказал?
— Спросил, хочу ли я играть в «Спартаке». Я не раздумывая ответил: «Да!» Хотя в команде в команде на тот момент было шесть вратарей, в числе которых Дасаев и Черчесов. С Ринатом мы очень крепко сдружились, он многому меня научил. Но в итоге за «Спартак» я сыграл всего три матча, и те — в Кубке Федерации. Целый год тренировался с основой и периодически играл за дубль.

— Почему периодически?
— Менялись с Черчесовым. То я в заявке на матч основы, а он играет за дубль — то я играю за дубль, а он на подмене в основе. Стас уже по молодости был настырным, неуступчивым — профессионал до мозга костей.

— С Черчесовым вы и в сборной в какой-то период были вместе.
— Я сыграл за нее всего два матча — против Мексики и США. Это было перед чемпионатом мира 94-го года. На эти два товарищеских матча не вызвали тех ребят, которые подписали «Письмо четырнадцати». Состав был сильно обновленным — планировалось, что такой командой поедем на чемпионат мира.

— Но вас отцепили.
— У нас были мини-сборы в Москве, нам выдали экипировку, оформили визы, короче — мы уже были готовы лететь на турнир. И тут отстраненные вдруг начали возвращаться. Нас собрали в Новогорске, чтобы огласить окончательный список. Своей фамилии там я не услышал. Хотя Садырин говорил, что те, кто играл с Мексикой и США, обязательно будут в составе.

— Обидно.
— Еще обиднее, что в заявке был перебор полевых игроков, и на тот турнир взяли всего двух вратарей — Харина и Черчесова. А мне сказали: «Будь в Москве на подхвате. В случае форс-мажора — приедешь». Я тренировался, поддерживал форму, чтобы быть готовым вылететь в любой момент. Но этого не случилось. Вот так для меня прошел ЧМ-94. Многие не знают, но в том же году я снова мог оказаться в «Спартаке» — сбежал туда из «Алании».

— То есть — сбежали?
— После чемпионата мира клубы вышли из отпуска и начали собираться на летние сборы. Я учился в Малаховке, поэтому еще какое-то время оставался в Москве. С «Аланией» у меня было 2,5 года контракта, но в какой-то момент на меня вышел Романцев. «Поедешь с нами на сборы, мы в тебе заинтересованы», — сказал он. Видимо, Олег Иванович прочитал мои интервью, в которых я говорил, что хочу играть за «Спартак» (смеется).

— Что дальше?
— Поехал с ними на сборы в Голландию, сыграл в двух товарищеских матчах. Об этом узнал Газзаев, и из «Алании» тут же прислали письмо: «Мы будем добиваться дисквалификации Хапова, если вы не заплатите за него 500 тысяч долларов».

— Огромные деньги на тот момент.
— Да, «Динамо» Дрезден заплатило за Черчесова гораздо меньше. Романцев меня успокоил: «Мы обо всем договоримся».

— Почему не получилось?
— «Алания» и Газзаев не хотели уступать в цене. Пришлось вернуться.

— Как вас встретили?
— Валерий Георгиевич и президент клуба Битаров были очень злые. Определенное время между нами не было никакой коммуникации, да и игроки косо посматривали. При этом меня на каждую игру выпускали в старте. Потом всё наладилось, и мы устремились к чемпионству.

«Хотел купить «Лексус» — оказалось, на нем совершили разбойное нападение»

— Каким помните день, в который «Алания» стала чемпионом? Тем более, он же пришелся на ваш день рождения.
— Перед решающим матчем с ЦСКА Газзаев собрал команду в Новогорске: «На игру приедет очень много наших болельщиков, президент республики Галазов. Я вас очень прошу — давайте станет чемпионами в Москве! Нужно сделать подарок всему осетинскому народу и нашему Зауру». В итоге победили 2:1. Но на чемпионский снимок я так и не попал. Ко мне подбежал наш болельщик, взял на руки и отнес праздновать к ним в толпу.

— После того чемпионства игроки «Алании» стали главными селебрити во Владикавказе. Помните ситуации, когда известность помогала?
— Однажды знакомые ребята из Грузии пригнали к нам на базу «Лексус» — мол, кто хочет купить? Машина была в хорошем состоянии, и я решил взять ее на два дня — посмотреть, что и как. Поехал в Нальчик на день. Возвращаюсь и меня останавливает гаишник: «Привет, Заур! Как дела? На тренировку? Можешь пожалуйста капот открыть, я быстро посмотрю двигатель и поедешь дальше». Он начал сверять номер двигателя и оказалось, что это машина в розыске.


— Ничего себе.
— На ней в Грузии было совершенно разбойное нападение. По всем инструкциям, меня в ту же секунду должны были скрутить и привезти в отдел. Но гаишник все понял: «Трогать тебя не будем. Просто отдай машину туда, где взял».

— Грустно. Как и развязка следующего сезона. «Алания» могла и еще одно чемпионство, но проиграла «золотой матч» «Спартаку». Омари Тетрадзе, с которым я недавно общался, сказал: «То чемпионство у нас попросту украли».
— Я так не считаю. Сами виноваты. Регламент был известен еще до начала сезона. И то, что в случае равенства очков будет проведен «золотой матч», мы знали изначально. Единственное, чего я не могу понять, почему матч со «Спартаком» проводился в Питере. Нужно было выбрать город, который находится на одинаковом расстоянии от Москвы и Владикавказа. А получилось, что наших болельщиков приехало всего три тысячи, а спартаковских 25.

— После матча со «Спартаком» Газзаев жестко прошел по звезде команды — Назиму Сулейманову.
— У него в том матче был хороший момент при счете 2:1 — кто-то из наших сделал скидку на линию, а Назим просто не попал по мячу. После матча в раздевалке Валерий Георгиевич всех поблагодарил за сезон и пошел по кругу с рукопожатиями, а мимо Назима просто прошел — не подал руки.

— Еще Газзаев известен своими космическими нагрузками. По отношению к вратарям тоже жестил?
— Первые 20 дней сборов мы мяча даже не видели. У Валерия Георгиевича вратари наравне с полевыми выполняли все беговые упражнения. Я наравне со всеми бегал эти фартлеки. Бывало очень тяжело, но я все равно добегал. А что делать? Иначе штраф.

— Помните самый большой?
— Это было в итальянском Чокко. В первый же день сборов было контрольное взвешивание — я привез из отпуска несколько лишних килограмм.

— Сумма, которую отдали?
— Четыре тысячи долларов. На эти деньги «Алания» купила инвентарь — фишки, видеотабло для замены игроков, конусы. Самое удивительное, что Валерий Георгиевич практически не давал времени сбросить лишнее — через 3-4 дня назначалось новое взвешивание и шли новые штрафы. Я в перерывах между взвешиваниями практически ничего не ел. Для меня это больная тема.

— Почему?
— Потому что я всегда был склонен к полноте.

— Какой у вас был игровой вес?
— 86-87 килограмм. Помню, как на матч Кубка УЕФА против «Боруссии» я вышел с лишними кило.

— И?
— Пусть это было непрофессионально, но в какой-то степени это помогло мне хорошо отыграть. В одном эпизоде их нападающий Ридле прорвался по флангу и прострелил. Я вытянулся за мячом и получилось так, что он застрял между моим левым боком и газоном. Если бы не лишний вес, мяч бы проскочил подо мной. Комментатор назвал этот примем «рефлексом Хапова» (смеется).

— Помните самый жесткий разнос от Газзаева?
— Ой, он меня постоянно ругал.

— Почему?
— Газзаев всегда был недоволен, когда я, выбивая мяч от ворот, не находил партнера — нужно было попасть в радиусе метра от нашего игрока. Плюс постоянно воздействовал на меня психологически — говорил: «Посмотри, как вратари других команд выручают. А с тобой что?» Запомнилась и одна фраза от него. Ее я никогда не забуду.

— Так.
— Играли с «Ливерпулем» в 1/32 Кубка УЕФА. Матч был во Владикавказе, мы хорошо смотрелись, давили. Но тут Джейми Реднапп бьет мне метров с 30 (хотя Лоськов до сих пор доказывает, что с 45) — так сильно и точно, что я даже не успел среагировать. После встречи заходим в раздевалку, Газзаев как обычно разбирает ошибки и тут при всех говорит: «Ребят, ну не давайте им бить с 30 метров. У нас вратарь оттуда пропускает!»

— Несмотря на то матч с «Ливерпулем», самым обидным поражением в еврокубках наверняка было 2:7 от «Рейнджерс».
— О-о-о, тот матч трудно забыть. У меня жена после этой игры плакала.

— Можно понять.
— Это была первая стадия квалификации в Лигу чемпионов. Матч в Шотландии мы проиграли 1:3. Чтобы пройти дальше, надо было побеждать минимум 2:0. Газзаев собрал перед матчем лидеров — Тедеева, Тетрадзе и меня. Решили поменять схему и перевели Тетрадзе в зону опорного полузащитника, чтобы больше контролировать мяч. Но мы сильно рисковали. Плюс Газзаев попросил с первых минут играть агрессивно и по возможности забить.

— Но все пошло не по плану.
— Да. Десятая минута матча, а мы уже летим 0:2 (смеется). После такого дебюта нам было сложно что-то исправить. Ситуация была настолько абсурдной, что под конец встречи наши болельщики начали болеть за «Рейнджерс».


— Страшно представить, что было в раздевалке после игры.
— Газзаев всех выгнал и остался с нами наедине: «Никто в душ не идет! Все в форме — в автобус и на базу!»

— Там досталось сильно?
— Песочил нас до трех ночи. Но это можно понять. Как и эмоции болельщиков. До той игры меня в Осетии гаишники если и останавливали на досмотр, то практически всегда извинялись. Но после…

— Что?
— Постоянно стали останавливать, чтобы рассказать, какие мы плохие футболисты. Заслужили.

«Семин называл меня Хасаном. Путал с Биджиевым»

— Карьеру вы заканчивали в «Локомотиве» Семина. У него же начали тренерскую.
— Юрий Палыч — легенда. Выдающийся тренер и человек. У нас всегда было взаимопонимание. Я пришел в «Локомотив», когда мне было 35 лет. Прекрасно понимал, что буду дублером сначала Нигматуллина, а потом Овчинникова. При этом для Семина все были равны. Неважно — основной ты игрок или резервист. Это подкупало.

— Семин часто путал имена и фамилии игроков. Смертина, допустим, называл Смирновым.
— Меня иногда называл меня Хасаном.

— Почему?
— Видимо, путал с Биджиевым. Было смешно.

— В 2012-м вы попали в штаб Хиддинка, который возглавил восходящий «Анжи». Гус — тоже глыба.
— У него многое было построено на человеческих отношениях. И на юморе.

— Историю расскажете?
— Гус постоянно подтравливал помощников — Василенко и Гордеева. Они часто вставали с игроками в «квадрат». Гус смотрел-смотрел на них, и тут подходит ко мне: «Заур, скажи мне, неужели они и правда раньше играли в футбол?»

— Ха-ха.
— Гус, на самом деле, был очень чутким и внимательным. Смотришь на него на тренерском собрании — вроде сидит в планшете. Но он в любой момент мог остановить доклад помощника и задать четкие вопросы. А как он разрулил конфликт между Это’О и Роберто Карлосом!

— Что за конфликт, напомните?
— Они что-то не поделили на тренировке. Начали препираться. Карлос не выдержал и сказал Это’О: «Ты когда от львов в своей Африке бегал, я уже был чемпионом мира». Гусу вся эта ситуация не понравилась. Он завел их двоих в комнату, а сам ушел.

— То же самое он проделал, когда Это’О поцапался с Жирковым.
— Да. Зато, побыв вместе, парни вышли оттуда уже в нормальных отношениях.

***

— Три финальных вопроса. В Википедии написано, что ваше отчество «Залимбиевич», но все игроки зовут вас «Залимыч». Как правильно?
— Отца звали Залимбий, так что правильно — Залимбиевич. Но когда я получал военный билет, в нем почему-то написали Залимович. Поменять отчество в билете было невозможно, поэтому пришлось переделывать все остальное — паспорт, свидетельство о браке, документы на квартиру. Была настоящая запара, когда отправляли сына учиться в Америку. Его нужно было выписывать из квартиры, и у нотариуса тогда возникли серьезные вопросы. У дочки в документах тоже было написано, что ее отец — Хапов Заур Залимбиевич. Короче — целая волокита из-за одной ошибки! Только три года назад с этим всем разобрался, переделал последние документы — стал везде Залимовичем. Но Песьяков, с которым поработали в «Анжи», до сих пор называет меня Залимбиевич.

— Какой вы дедушка?
— Надеюсь, неплохой. Люблю гулять со своей внучкой, когда мы видимся. Ей два годика, но она уже говорит: «Деда, привет!». Это большое счастье. У нас с женой все мысли только о ней (улыбается).

— У вас еще есть мечта?
— Конечно. Хочу еще выиграть чемпионство с «Локомотивом» и сыграть в Лиге чемпионов. Драйва еврокубков очень не хватает. Мне обидно за нынешнее молодое поколение, которое пока не застало атмосферы ЛЧ. Надеюсь, это скоро вернется.