Пресса, МГУ, языки

— Зато в «Локомотиве» получился удачный период.
— Да, но я ещё тогда знал, что это семья, настоящий дом. Но советовался перед трансфером, был уже более-менее взрослым мальчиком.

— Вы в этом доме вместе с Динияром Билялетдиновым стали чуть ли не главными лицами, которые притягивали болельщиков. И болельщиц.
— Уверен, мы могли дать клубу даже больше в плане общения с публикой – демонстрацию развития личности, правильного поведения.

— В этом смысле к вам с Билялетдиновым никогда особых вопросов не было, особенно если сравнивать с тем же Кокориным, который постоянно попадает в истории.
— Это вообще другой момент. Сейчас иной раз слушаешь интервью футболистов… Вопрос образования стоит очень остро. К сожалению, не все могут даже правильно мысль свою выразить. А слушать «чё», «когда», «вот это» зрителям, наверное, не всегда приятно. Во Франции, кстати, пресса приходила чуть ли не в раздевалку. И ты не можешь отказаться, журналист просто садится за стол. И ты должен быть готов, потому что влияние прессы на результат команды очень серьёзное.

— Вы для этого в МГУ поступили?
— Да, втихаря, без шумихи. Вуз шёл на уступки. Я приходил на несколько пар, потом ехал на тренировку, экзамены тоже так сдавал. Но всё честно, были важны именно знания.

— Не корочка?
— Нет. Хотелось именно развиваться. Вот все на сборах играют в PlayStation, а мне это было неинтересно. Даже лет в 19 хотелось что-то почитать, язык выучить. Вот когда Коусейру пришёл, я слушал интонацию и понимал, что Эдгарас Янкаускас переводит нам не всё и немного не то. Получается, до игроков доходит немножко искажённый смысл тренерских рекомендаций. Начал разговаривать с португальцами из штаба, выучил базу, а потом, практикуясь, спокойненько вышел на разговорный, начал понимать Жозе напрямую — совсем другое дело!

— Правильно понимаем, что вопросы познания возникали после эмоционального взрыва в «Спартаке» и переезда во Францию?
— Да, я чувствовал стремление к развитию. Причём как в футбольном плане, так и в моральном, душевном. То же понимание, что нужно общаться с прессой, пришло не сразу. Никто не объяснил вовремя. А если бы объяснили, рассказали, для чего это надо, то многое было бы по-другому… Мне стыдно за то, что я не давал интервью. Действовал по настроению: будет оно – остановлюсь перед журналистами, буду не в духе – пройду мимо. Неправильно позволять себе такие вещи. Потому что если мы хотим развивать футбол, нужно обязательно создать прямую линию между болельщиком и игроком. Никто, кроме прессы, в этом не поможет. Журналисты расширяют кругозор болельщика, благодаря им он начинает больше узнавать, больше понимать. Таким образом, СМИ заставляют футболиста чувствовать ответственность перед поколением, а не жить в своём мирке. Так что сейчас через вашу редакцию прошу прощения у всех за те времена. Сами понимаете, организация футбола и всего, что вокруг него, в нашей стране была на низком уровне. Преобладало советское воспитание, которое приказывало максимально закрываться. Раз скажешь что-то, а потом тебе в клубе начнут говорить: «Что ты там рассказываешь? Просто играй в футбол».

Проблемы поколений, экономика, Омск

— Пусть это будет прощёным интервью: мы тоже перед вами за что-то извиняемся. Только это мало что меняет – в футболе ведь вряд ли что-то изменилось.
— У меня своё мнение на этот счёт, и оно может вызвать много негативных откликов. Не хочется кого учить, в руководстве нашего футбола много людей, которые старше меня. Скажут: «Куда он лезет, молодой».

— Ну вот опять. То есть молодые должны молчать, а старшее поколение может делать всё, что захочет.
— Старшее поколение не учили быть гибким. У него была чёткая советская философия, которой следовали, не оглядываясь. Всё другое считали неверным. В итоге в какой-то момент просто перестали брать лучшее, что происходило в мире. Например, у нас была потрясающая футбольная школа, но в какой-то момент будто нажали стоп-кран.

— Нынешняя молодёжь – она какая?
— Как минимум более гибкая, но она вне процесса. Я вообще считаю, что наш футбол неразрывно связан с ситуацией в стране. Какой уровень жизни, экономики, образования – такой и футбол. Нельзя судить об уровне по пяти московским клубам. Мы должны смотреть на всю инфраструктуру, начиная с провинциальных клубов, детских школ: какое футбольное поле, как обстоят дела с экипировкой, готовы ли тренеры воспитывать игроков, о чём у них голова болит.

— Но во времена вашего детства система работала.
— Мне повезло. У нас в Омске было две детских футбольных школы, чемпионат города. Грех жаловаться, нас заразили футболом. Детей не пичкали тактикой, следили за техникой — в отличие от того, что происходит сейчас, когда ребята ещё не полюбили футбол, чтобы сделать его своим образом жизни, но от них уже требуют результат. И на тренера давят, ведь на его место претендуют несколько человек. Это было счастливое время.

— Вы ведь и хоккеем занимались.
— Представьте себе, меня не взяли. Хоккей-то захватывал, там ведь ещё и экипировку давали. Она была не новая, но всё равно приятно – дали щитки, нагрудник. А потом раз пропустил тренировку, два – форму и забрали. Маленький был сам по себе, плюс гены сказались: всё-таки папа – футболист.

— У вас было тяжёлое детство?
— Нет, хоть и жил в бедной семье. Да, отец играл в футбол, но на нашем материальном положении это не особо отражалось. Жили втроём в обычной однокомнатной квартире. Зимой питались тем, что вырастили летом: а это картошка в основном. Всем семьям давали участок поля, который возделывали. И мы чётко выбирались на четыре приезда: посадка, прополка, окучивание и сбор. Руки до сих пор помнят! Хотелось остаться дома, поиграть в футбол или погулять с ребятами, а ты садишься в машину и едешь возделывать эти 10 гектаров.

— Не сбегали?
— Куда там! Уровень ответственности большой. Воспитание заложили такое: ответственность за свои слова и поступки нужно нести с детства. Хулиганом я не был, не гулял особо.

— Когда в последний раз бывали в Омске?
— В прошлом году ездил на сборы туда, работал, тренировался. Там осталось очень много хороших специалистов. И ещё: хоть и перевёз всю семью в Москву, но прописку не меняю – я омич. Даже езжу с местными номерами.

— От региона «55» с номером «555» не каждый откажется.
— Дело не в этом, просто забавное совпадение. Не я же число придумывал.

— Ваш город называют самым грязным и неблагоустроенным в России. Понимаете почему?
— Очень больная тема. Опять же, не хотел бы говорить неприятные вещи про родное место.

— Пока можно – там как раз мэра отстранили.
— Ну вот тот же спорт. Раньше было две школы, 14 команд в чемпионате города, две команды мастеров! Я в юности стремился в «Динамо» Омск – другой мечты и не было! Ходил на их матчи, мячи им подавал. А сейчас ничего нет – лишь бы уехать.

В городе всё пришло в упадок. Мне постоянно кто-то что-то присылает про Омск – сердце кровью обливается. Работы нет, материальных возможностей нет – и что в таких условиях развивать? Хотя и место, и люди прекрасные, лишь финансовый стоит действительно остро.

Спор на 10 000 долларов

— Кто был самым жёстким тренером в вашей карьере?
— Палыч. Он был жёсткий, но справедливый.

— Не удивляет, когда и сейчас он, в своём возрасте, с красным лицом кричит на судей, прыгает через бортики?
— В этом же весь Палыч, за это его и любят. Это искренние эмоции. Такой Палыч – сложный, но настоящий. Поэтому и в «Локо» была семья.

— Это правда, что был эпизод, когда Марко Баша приехал, кинул бутсы администратору и сказал что-то вроде «Ты помоешь».
— Всё так и было. В Баковке мы жили как одно целое, знали всех по именам: кто нам стирает вещи, кто гладит, кто на вахте работает, кто на кухне, кто посуду моет. Тогда мы Баше довольно жёстко сказали, что его поведение для семьи неприемлемо.

— Кто был самым диким легионером?
— Бикей, наверное. Странный он, в команде не прижился. Меня огорчает другое: когда люди уезжают из страны, а потом начинают Россию грязью поливать.

— Типа Гарри О`Коннора, рассказывавшего о пьяной езде, взятках и огромных премиальных?
— Да, такой бред. Не знаю, под какими-то психотропными веществами он это говорил. Не было же такого. А если было – ну, Бог им всем судья.

— Расскажите про спор с Рахимовым, когда вы пообещали забить 12 голов.
— Да кто-то из болельщиков закинул на встрече, а я оказался прижатым к стенке. Обозначили сумму в $ 10 тыс. Победный гол я тогда в последнем туре забил.

— Деньги отдал?
— Нет. Мы потом, когда играли с «Амкаром», напомнили ему. Ну, может сейчас в «Кайрат» перейдёт — и отдаст.

— Сколько бы хотели забить за «Казанку»?
— Как можно больше. Но мне важнее другое. Хочется помочь молодым ребятам из «Казанки» заиграть в «Локомотиве». Предостеречь их от ошибок, подкорректировать психологию.

Сейчас ведь другое поколение, с ними надо лавировать. Я уже все нотки и рычаги знаю психологические. Думаю, проблем у нас не возникнет.

— Ещё раз: футбол всё так же на первом месте?
— Безусловно.

— А сёрфинг, бизнес, ресторан – это всё дополнительно?
— Да. Рестораном родители занимаются. У меня был и есть только футбол. А сейчас появился путь, чтобы в него вернуться. Если бы я просто лежал на диване или рассекал по волнам – ничего бы не сошлось.

Беседовали: Дмитрий Егоров, Галина Козлова, Полина Куимова, Григорий Телингатер.