У меня в компьютере есть папка, в которой хранятся мои неопубликованные материалы. Сегодня утром случайно в нее заглянул и обнаружил там интервью с Анатолием Федоровичем. Образца февраля 2002 года. У меня тогда в «Советском спорте» была авторская рубрика «Прыжок в прошлое». И упомянутый разговор наш с Бышовцем состоялся с прицелом под нее. Но перед самым выходом материала Анатолий Федорович попросил отложить дату публикации, причины у него были веские. Спасибо Валерию Николаевичу Филатову. Выручил. В тот же день я помчался к нему. Вот уж ирония судьбы: настоящее того «Локомотива» пришло на смену его будущему. Но, как говорил народный герой, сейчас не об этом. Полагаю, настал черед выпустить интервью Анатолия Бышовца в свет. В контексте времени, да еще между строк, оно кажется весьма занятным.

Я СТРЕМИЛСЯ К ВЕЛИЧИЮ

- Вы же видели, как живут западные футболисты. В связи с этим нет ощущения, что настоящие признание обошло вас стороной?

- Есть. Но на запад я не вижу смысла смотреть, поскольку у каждого человека свои ориентиры. Можно играть во второй российское лиге и, сравнивая свои дивиденды от футбола с теми, которые сейчас получает Шевченко в «Челси», посыпать голову пеплом. Я же привык считать то, что имею я сам. Конечно, было больно в 1966 году не поехать на чемпионат мира. Маслов (главный тренер «Динамо» Киев - прим. А.З.) посчитал, что я нужнее здесь, и в Англию отправился Поркуян. У меня тогда была жуткая обида, но не на Поркуяна, а на Морозова Николая Петровича (главного тренера сборной СССР), который пригласил меня в национальную команду сразу после чемпионата мира.

- И что делали со своей обидой?

- Давил ее в себе. Всегда старался достойно переживать поражения, и не только в футболе, но и в жизни.

- Но вы вроде бы всегда очень хорошо знали себе цену. Не было желания в 1966-м пойти к Маслову или Морозову и попытаться повлиять на их совместное решение?

- Я не из тех, которые могут прийти и сказать о себе. Я не способен бороться за что-либо при помощи каких-то интриг. У меня часто спрашивают: «Вот что тебе стоит поговорить с президентом клуба? Вы быстро найдете общий язык». А если не найдем? Вдруг человек скажет мне «нет» и спросит, зачем я к нему явился. Но страшно даже не это, а то, что когда ты приходишь к кому-то, то тебе ничего не остается, как играть по чужим правилам.

- На следующее первенство мира вы уже поехали. Забив четыре мяча в четырех матчах и встав на одну строчку по результативности с Пеле, вы произвели там маленький фурор. Попав в символическую сборную турнира, не вскрикнули: «Ай да я! Мне теперь любое море по колено!»?

- Нет, просто было огромное удовлетворение от осознания того, что я все-таки СЫГРАЛ. Чувствовать, что ты не последний на великом футбольном форуме - уже большая радость. Ажиотаж в прессе, реакция болельщиков подчеркивали, что я - личность. Благодаря тому чемпионату я стал ощущать себя более значимым. Каждый хочет что-то из себя представлять. Думаю, не стоит стесняться того, что человеку присуще стремление достичь величия. И когда ты продвигаешься в этом направлении вперед, испытываешь какое-то неземное вдохновение. Очень приятно было, когда мексиканцы меня узнавали и делали огромные скидки в магазинах. А я просил, чтобы и моим товарищам тоже шли на уступки. Солидные зарубежные фирмы предлагали мне индивидуальные контракты. Все это наполняло меня счастьем.

Я ОТДАЛ МАРАДОНЕ СВОЕГО ВРАЧА

- Помните, о чем думали, когда возвращались в Союз?

- В первую очередь о том, что меня ждет невеста. Конечно же, мечтал об отдыхе. И все это перемежевывалось воспоминаниями о роковом для нас матче с Уругваем. В целом же, эмоции били через край. Я понимал, что стал мудрее, лучше познал футбольную науку. В жизни вообще очень важна наша обучаемость. Никогда не забуду, как в 1965 году я побывал на матче нашей сборной с бразильцами, когда Пеле забивал фантастические мячи. Игра бразильского гения подвигла меня на копирование некоторых его финтов. За 90 минут просмотра я вырос больше, чем за год тренировок.

- Пеле, на ваш взгляд, и впрямь такой выдающийся?

- Вне всяких сомнений! Величие игрока заключается и в его личностных качествах. Пеле, впрочем, как и Бекенбауэр, Платини, Кройф состоялись сразу в нескольких ипостасях. Чтобы понять масштаб таких звезд приведу пример с Марадоной. Когда я был тренером национальной сборной Кореи, мы должны были встречаться с «Бокой Хуниорс», в которую только что вернулся Марадона. Диего с целью популяризации футбола приехал в Корею за неделю до матча. И на это время у аргентинца была разработана индивидуальная программа для восстановления физических кондиций. Но для этого ему требовались врач и массажист, которых я ему и выделил. То, что потом мне рассказал доктор, считаю очень любопытным: Марадона ни на секунду не опоздал ни на одну тренировку, ни в чем не нарушил ни диету, ни другие предписания. Но при этом он мог себе позволить явиться гораздо позже назначенного времени на прием к президенту страны и к председателю правительства.

НЕ ХВАТИЛО МИНУТЫ ДО ЗВАНИЯ МАСТЕРА СПОРТА

- Во время какого дебюта сильнее волновались: в высшей союзной лиге или на чемпионате мира?

- Я очень рано - в 18 лет начал играть в киевском «Динамо» и почти сразу мог получить звание мастера спорта за победу команды в Кубке страны. Не хватило минуты. Маслов показал характер, сказал: «Достаточно с меня одного Стрельцова». Меня вообще часто пытались воспитывать. А дебютом своим я остался доволен. Коленки не дрожали. Мало того, что я умею себя контролировать, так к тому моменту я провел много матчей за юношеские сборные страны и определенный опыт имел. Не испытывал я особых волнений и на чемпионате мира. Как-то утром в день важного матча Качалин у меня спросил: «Как спал?» «Как обычно, нормально». «Хорошо, - ответил Гавриил Дмитриевич, - а ребята-то так и не смогли уснуть».

- Неужели за всю игровую карьеру нервы так ни разу и не сдали?

- Однажды заработал удаление. Произошло это в полуфинале Кубка с минскими динамовцами. Действующий против меня защитник пускал в ход всякие недозволенные приемы — чего он только не выделывал. И я не сдержался — отмахнулся.

- Защитнички-то вас из-за вашего дриблинга всегда «кусали» основательно.

- Играли исключительно персонально, порой сразу по двое. Некоторым своим подопечным так называемые тренеры давали подлые задания на подобие: «У тебя есть пятнадцать минут для того, чтобы вырубить Бышовца».

- Однако иногда вы мстили опекунам, ставя их в идиотское положение.

- В 1967 году в матче со сборной Франции, после того как Численко, Стрельцов и я сделали задел в счете, Воронин подошел ко мне: « Быш, я тебя прошу...» Ну и я себе позволил — жонглировал, прокидывал мяч соперникам между ног. Однако не для того, чтобы поиздеваться, а ради искусства.

- О вашем дриблинге довелось не мало услышать. Откуда он у вас?

- Я увлекся футболом в романтическую эпоху: улица, дворы. Гоняли мяч до темноты, и мне доставляло удовольствие накручивать соперников. В 11 лет я попал в футбольную школу «Динамо» Киев. И сразу же тренеры мне разрешили заниматься с ребятами более старшего возраста.

ВСЕГДА БОЯЛСЯ СЕБЯ ПОТЕРЯТЬ

- Никем другим, кроме как нападающим, вы быть не могли?

- Я испытывал наслаждение от игры на острие. Когда, будучи уже сформировавшимся футболистом, я попытался отходить в глубину поля, Маслов в жесткой форме потребовал, чтобы я этого не делал: «Ты должен быть впереди. Обострять. Обыгрывать один в один». В связи с этим вспомнился случай, произошедший в матче со сборной Шотландии. Стрельцов получил мяч. Ему надо было обойти защитника, и тогда он выходил бы на ударную позицию. Эдик же не стал рисковать. А я сидел на скамейке запасных рядом с Андреем Петровичем Старостиным и слышал, как тот сказал: «Быш сейчас бы забил». Молодой Стрельцов тоже бы забил, но Эдику было уже под тридцать.

- Кого бы вы из отечественных игроков своего времени выделили по таланту? К кому относились с наибольшим уважением?

- Уважал многих и тренеров и футболистов. Но проявление всего этого никогда у меня не находило нужной формы. Я очень опасался, чтобы кому-то не показалось, что я льщу, унижаю себя, стоя в очереди для поклонения какому-то наставнику. Полагаю, и сегодня есть тренеры, которые на меня обижаются за то, что я им не воздаю по заслугам. Просто не могу я выдавливать из себя хвалебные отзывы. А так, талантливых неординарных людей было немало.

- С кем были наиболее дружны?

- С Поркуяном, Мунтяном, Стрельцовым, Ворониным. Проблема заключалась в том, что я боялся потерять себя. У меня постоянно шла борьба за мою индивидуальность. Для меня важно не быть подобием кого-то или чего-то. После своего первого матча за сборную СССР, когда Виктор Понедельник символично передал мне футболку с № ..., журналисты по приезду в Киев интересовались моими впечатлениями, спрашивали, что теперь для меня самое главное. Я ответил: остаться самим собой.

ЗАЛОЖНИК СВОЕЙ РЕПУТАЦИИ

- Вас пытались ломать?

- Еще как, и это длится по сей день. Но я никогда ни под кого не подстраивался. В результате, я сегодня не в стае, вне футбольной номенклатуры. У меня не самые теплые отношения с руководителями нашего футбола. Я стал заложником своей репутации — репутации человека с предубеждениями.

- И кто же создает миф о том, что с Бышовцем нельзя работать?

- На мой взгляд, это делается теми людьми, которые стараются себя обезопасить, потому что испытывают страх перед моим именем. Полагаю, ни один претендующий на призовые места клуб не заинтересован в том, чтобы я возглавил, скажем, «Динамо». Потому что тогда у соискателей медалей появится очень сильный конкурент. Знаю, что нередко руководителям клубов, готовых меня пригласить, звонят мои «доброжелатели» и рассказывают обо мне всякие небылицы.

А сколько было копий поломано, когда я в середине прошлого сезона сидел на скамейке «Анжи»… Некоторые тренеры соперников, прибегая в раздевалки и крича: «Бышовец не должен там находиться!», вообще теряли человеческое обличие. Я к этому нездоровому ажиотажу спокойно отношусь. У меня нет таких врагов, из-за которых бы я не спал по ночам. Для меня не столь важно, что скажут обо мне мои коллеги. Для меня куда значимей, что будут думать обо мне футболисты, которые со мной работали.

- Как обстояли дела с принципиальным соперничеством, когда сами выходили на зеленое поле?

- Свои счеты были со многими защитниками. Очень тяжело всегда приходилось в противостоянии с Ворониным, Хурцилавой, Аничкиным, Шестерневым.

- Наверное, с последним возникало больше всего проблем. Большинство специалистов называет Шестернева эталоном защитника.

- Ну, по крайней мере, в 1966 году мы их разгромили 4:0. И я 20-летний парень забил два мяча из-под Альберта, на тот момент основного игрока сборной. Но хочу подчеркнуть, после финального свистка мы с моими оппонентами часто встречались, и все было нормально.

- Какой самый хвалебный отзыв вы слышали от соперников?

- Ярче всего в память засел поступок, а не слова. Когда я в Москве забил мяч австрийцам, те стали мне аплодировать.

СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО МЕЖДУ ВОЙНОВЫМ И БЛОХИНЫМ

- Насколько активно вы сейчас прибегаете к услугам своей памяти?

- В последнее время все чаще живу отрывками из прошлого, которые вспыхивают в сознании совершенно непроизвольно. Вот сейчас вдруг вспомнился 1958 год. Матч между сборной СССР и киевским «Динамо». Войнов, признанный лучшим полузащитником только что завершившегося чемпионата мира, сыграл по тайму за обе команды. И я, совсем еще мальчишка, как представитель от школы вручал ему цветы. Несколько лет спустя мы с великим Войновым бок о бок выступали в дубле, а против нас выходил не менее легендарный Нетто. То есть рядом со мной пособие, а напротив — учебник. Сейчас такой преемственности, таких примеров у молодежи нет.

- А для кого вы сами являлись живым пособием и учебником?

- Для детей, которые толпами ходили на наши матчи. Пожалуй, можно назвать Блохина, который учился со мной в одной школе, но, как и подобает спортсмену его масштаба, пошел своим путем.

ПОДВОДНЫЕ ТЕЧЕНИЯ ЗАРОЖДАЛИСЬ В НАШИ ВРЕМЕНА

- Расцвет в вашей карьере совпал с расцветом киевского клуба. Вы четыре раза за пять лет становились чемпионами...

- Мы должны были побеждать и в последний год моего выступления, но тогда вмешались подводные течения, которые в последствии переросли в стихийное бедствие.

- ???

- Допустим, мы встречались на выезде с «Зенитом», а «Спартак», с которым мы шли очко в очко, — с ЦСКА... Ленинградцы легли костьми, а армейцы сыграли без энтузиазма, и первое место уплыло в Москву. Всякое случалось. И Киев в ряде матчей был не прав. Иногда во главу угла ставилась принципиальность отношений. Чтобы было понятней, приведу пример из первенства Англии. На чемпионство претендовали «Манчестер» и «Арсенал». «Манчестер» встречался с «Тотенхэмом» - заклятым врагом «Арсенала». И я не заметил, чтобы футболисты «Тотенхэма» действовали на пределе своих возможностей. В результате «Манчестер» вырвал золото.

- Вы-то все свое золото по сей день сохранили, даже 36-летней давности?

- Разумеется. Но у меня есть и более «древние» медали главной пробы, которые я завоевал в составе юношеской сборной под руководством Парамонова и в дубле киевского «Динамо». А вообще-то наград много. Чего только олимпийское золото-88 стоит!

У МЕНЯ БЫЛИ ТРЕНИЯ С КАЧАЛИНЫМ И БЕСКОВЫМ

- Вам грех жаловаться на популярность. Поговаривают, что по молодости вы не всегда с ней справлялись. Выходит, «звездная болезнь» не обошла вас стороной?

- Вряд ли мое поведение можно назвать зазнайством или пижонством. Тем не менее, я понимаю, почему сложилась такая точка зрения. Я жутко не любил уступать, в том числе и старшим уважаемым людям. Но не потому что я небрежно к ним относился, а потому что я не мог не отстаивать свою позицию. «Мальчишка, что он себе позволяет?!» А я просто не хотел наступать на горло собственной песне. Отсюда трения с Качалиным. Очень непростые отношения были с Масловым. Когда уже был тренером - с Бесковым, Колосковым. У меня всегда есть своя оценка происходящего, и я никогда ее не скрывал. Естественно, что некоторым это не нравилось.

- Кто-то из великих наставников разгадал вашу сущность и принял вас таким, какой вы есть?

- Качалин был очень умный человек, впрочем, как и Маслов, Якушин, Николаев, Морозов. Они сильно отличались друг от друга, но все здорово разбирались в жизни. Это меня и спасало. Когда ты в свои 23 года говоришь тренеру олимпийских чемпионов и чемпионов Европы, как ты представляешь себе процесс подготовки, это, по меньшей мере, воспринимается как хамство. Но с другой стороны, это касалось меня. Я объяснял свое внутреннее состояние: я не могу, я не чувствую, я пресытился, я хочу отдохнуть. Нужно выходить играть, а душевного посыла нет. Футбол - это творчество. Для него необходимо вдохновение. Это же не землю копать. Искусство и ремесло — разные вещи. Я перед чемпионатом мира 1970 года выжал себя как лимон, мне требовалось психологическое переключение. И выпалив все это в глаза Качалину, я загнал себя на край пропасти. Но Гавриил Дмитриевич поступил мудро. Он ответил: «Нет вопросов. Я тебя понял. Это нормально то, что мы с тобой поговорили». Я в своей тренерской практике тоже активно веду беседы с игроками. Те же наставники, которые избегает диалога, просто недалекие люди. За штрафами, за насаждением железной дисциплины они скрывают свою серость.

Я БЫЛ ПОЛИТНАРУШИТЕЛЕМ

- Как вы пробуждали вдохновение? Допустим, в день игры вы проснулись эмоционально опустошенным. Что делать?

- Подготовка игрока по большей части зависит от тренера. Одни накачивают, другие убеждают. Способов множество. Я вдохновение черпал в самостоятельной утренней зарядке. Вообще-то есть много рецептов настроя, в том числе и аутогенных. Но чтобы подняться до каких-то высот, нужно возвыситься в мыслях. Ты должен подготовить себя к достижению чего-то. Это непросто.

- Видимо, из колеи вас выбивало долгое пребывание на базе?

- Для меня не было ужасней пытки, чем сидеть на сборах. Спасался чтением книг. Любил сыграть в шахматы, в бильярд...

- ...наверняка, в этих дисциплинах держали пальму первенства в команде?

- Не без этого. Можно добавить в данный список еще и теннисбол.

- С базы в самоволочку убегали?

- Нет. Я считался политическим нарушителем. Уж больно рьяно отстаивал свои убеждения. А со спортивным режимом у меня было все нормально.

- В ваше время футболисты побольше выпивали, чем сейчас?

- Да. Слишком крепки были традиции. Точно такие же как в актерской среде, в Большом театре, например. Кто-то может себе позволить и до спектакля, а кто-то и в процессе, не говоря уже о том, что после. И у футболистов такое случалось частенько.

- В момент спектакля?!

- Да. Бывало в перерыве между таймами один покурить выйдет, другой и водочки выпьет.
Но мое поколение уже от этого отходило…