Корреспондент «СЭ» встретился с Худяковым в ОАЭ и узнал, почему команда посыпалась при немецких тренерах и руководстве, а также за счет чего будет спасаться от вылета весной.

«Измерили жировую — у меня 16 процентов! В отпуске скинул 6 килограммов»

— Все в «Локомотиве» говорят, что это самые тяжелые сборы за последнее время. Для вратарей тоже?

— Сборы реально сложные. Особенно если сравнивать с тем, что было за последний год. Например, [год назад] из-за недостаточных нагрузок в команде возникало недовольство — многие ребята просили позаниматься дополнительно: побегать, увеличить длительность тренировок.

Сейчас с этим нет проблем, нагрузки очень большие. На мой взгляд — да и по мнению ребят тоже, — так и должно быть. Полное ощущение, что все идет по плану: на первом сборе было много беговой работы, на втором занимались построением игры. Посмотрим, что будет на третьем (интервью состоялось 10 февраля. — Прим. «СЭ»).

— Правда, что прошлой зимой немцы вам чуть ли не 12 выходных на сборах дали?

— Если не ошибаюсь, там в общей сложности до двух недель дошло. Бывало, вечером присылали расписание на следующий день — там две тренировки. Но утром мы занимались, и нам говорили: «Вечером — выходной». Или: «Идем всей командой куда-нибудь».

— А тренировка отменялась?

— Ну да.

— Многие болельщики «Локомотива» выдохнули, когда весь немецкий проект окончательно закрылся. У игроков была похожая реакция?

— Скажу так: у них не пошло. Они пытались поставить европейский футбол, но донести мысли правильно не получилось. Ребята в команде просто не понимали, что от них хотят. Отсюда такие результаты.

Сейчас все по-другому: чувствуется, что каждый из нас все лучше и лучше осознает, что должен делать на поле: куда бежать, какую функцию выполнять. Это огромный плюс.

— За последний год вас тренировали Гиздоль, Комппер, Циннбауэр. А чем запомнился Ральф Рангник?

— Он в принципе нечасто контактировал с игроками. Я видел его всего раза три-четыре — когда он собирал команду и доносил какие-то мысли. Личного общения у нас не было.

— Ты до этого знал, кто это? Все же обалдели, когда такая фигура приехала работать в Россию.

— Ну, плюс-минус знал, но без подробностей: где именно работал и в какой роли. Больше удивило, что он от нас перешел в «Манчестер Юнайтед». А не то, что приехал в «Локомотив».

— В «Локо» ты работал с двумя тренерами вратарей: австрийцем Сашей Мартом и легендарным Зауром Хаповым. Чья школа эффективнее: европейская или наша?

— У Заура Залимбиевича все в хорошем смысле просто — он дает самые нужные упражнения для вратарей. У Саши немецкая школа: много игровых заданий, с соревновательной составляющей. Например, он мог поставить трое ворот друг напротив друга, и мы тренировались с конкретной целью: кто больше забьет, кто меньше пропустит и так далее. В общем, добавлялся азарт.

Это не лучше и не хуже — просто разная специфика подготовки. А для меня — опыт: от каждого тренера что-то перенял. Полезно.

— У Хапова сумасшедшая карьера. Он рассказывал яркие истории?

— Они с Магой (Станислав Магкеев. — Прим. «СЭ») часто «Аланию» вспоминают — оба же из Владикавказа! Еще показывал фотки времен игровой карьеры, какие-то видеонарезки. Опыт у него гигантский — и тренерский, и игровой. Но главное — он как никто умеет подобрать правильные слова, которые реально помогают в профессиональном плане.

— Хапов как-то рассказывал, что в матче за «Аланию» с дортмундской «Боруссией» в 93-м весил 101 килограмм.

— Тогда за этим не так следили, наверное. Кстати, ты сказал про вес, и я вспомнил еще одну отличительную деталь... С приходом Михаила Галактионова у нас только за зимние сборы восемь раз измеряли жировую!

— У тебя сколько процентов?

— Ох! Впервые измерили перед уходом в отпуск — было 16.

— Это же много, да?

— Очень! Каждому игроку отправили файл с показателями. Сверху был вес, рост, процент жира. А ниже новые данные: сколько нужно весить после отпуска и какой должна быть жировая. К этому всему прикрепили тренировочную программу.

Мне после отпуска нужно было весить 86 килограммов и снизить жировую до 12,5 процента. Я справился.

— Я уже приготовился к ответу, что ты должен был скинуть, а в итоге набрал!

— Нет-нет, я очень внимательно следил за питанием! И выполнял все тренировки. В итоге похудел на 6 килограммов.

— Обычно в отпуске на столько поправляются.

— Да я бы не сказал, что у нас кто-то вернулся с лишним весом — все реально в форме. Сейчас же и штрафы ввели. Считаю, абсолютно правильно! Это все-таки дисциплина, требование к себе и обязанность следить за своим состоянием.

«Уверен, что мы не вылетим. У всех такой же настрой»

— «Локомотив» в зоне стыков. Сейчас это сильно напрягает?

— Конечно, давит. Но если постоянно держать это в голове, лучше не станет. Скорее, наоборот. Мы готовимся к сезону, качественно работаем. Думаю, весной покажем хороший футбол и выберемся оттуда, где мы находимся сейчас.

— Баринов еще осенью говорил: «Мы точно не вылетим». У тебя есть такая же уверенность?

— Мысли материальны, поэтому скажу: да, я уверен. Думаю, у всех в команде такой же настрой.

— «Локо» усилился — этот состав сильнее, чем тот, что начинал сезон?

— Я не могу сказать, что трансферы, сделанные год назад, были провальными или неудачными. Дело в том, что все зависит от желания, мотивации игроков. На мой взгляд, у русских ребят она была чуть выше, чем у иностранцев, которые сюда приезжали.

— Ты начинал сезон первым номером. Но зимой подписали Лантратова, остался Гильерме. Прямо сейчас ты понимаешь свой статус в команде?

— Стараюсь не загоняться и не переживать, а делать что должен: качественно выполнять работу. Через не могу! Понимаю, что все зависит от меня: как покажу себя, так и будет. Конкуренцию в любом случае воспринимаю как шаг вперед. Это повод начать требовать с себя больше, чем обычно.

— Шунин и Лещук в «Динамо» вообще не контактируют друг с другом. Какие у тебя отношения с конкурентами?

— У меня всегда складывалось так, что с другими вратарями я особо не общался. Бывало, на поле перекинемся парой фраз, но чтобы в жизни — нет. Единственное исключение — Гиля. Он суперопытный, столько лет на топ-уровне! Знаю, что всегда могу подойти к нему за советом — он подробно расскажет, как нужно действовать и в чем прибавить.

— В своем первом интервью после попадания в основу ты сказал, что не ощущаешь себя звездой. Спустя полтора года ощутил, что внимания и славы стало больше?

— Не сказал бы. Я спокойно отношусь к таким вещам и точно не гонюсь за славой. Знаю: если словлю звезду, то собьюсь с нужного пути.

— Когда ты грубовато отказал в интервью на камеру после одного из домашних матчей, казалось, что звезду ты все же поймал.

— Блин, потому что надо соблюдать элементарные границы... Выходя со стадиона, сразу сказал журналисту, что тороплюсь и говорить не буду. Вежливо и спокойно. Но он продолжал идти за мной и задавать вопросы. Я никак не реагировал. Уже дошел до своих близких, которые ждали у машины, а он все следовал за мной. Конечно, меня это напрягло, и я так выразился. Понимаю, как это выглядело со стороны, но я же сразу предупредил человека... А он таким настойчивым оказался.

— Потом пожалел?

— Не то чтобы жалел. Сделал выводы на будущее.

— Какие? Что нужно искать другой выход со стадиона?

— Да это и был другой выход, ха-ха!

«Комличенко мне говорил: «Еще молодой, чтобы рот открывать!»

— В чем ты сильнее всего прокачался после того, как начал стабильно играть в основе «Локо»?

— В первую очередь привел себя в более-менее хорошую форму: подправил вес, жировую. Сейчас ощущаю, что мне реально легче. Считай, 6-килограммовый блин скинул — с ним не очень-то удобно играть и тренироваться.

Второй момент — я стал играть более раскованно. Уже нет мандража — например, я гораздо легче подсказываю опытным игрокам, чувствую себя увереннее. У меня карьера только начинается — убежден: с каждым годом такие вещи будут более заметными.

— Ты дебютировал в Химках, заменив Гильерме. Когда трясло сильнее: в тот момент или перед следующим матчем, когда ты впервые вышел в основе?

— Самый сильный мандраж был перед Лигой Европы. Да, в Химках тоже трясло — первые минуты на поле даже рот открыть не мог. Я был очень зажат — все же случилось неожиданно. Сидел с чаечком на скамейке, бац — ВАР... И мне говорят: «Переодевайся! Там, возможно, удаление». Я подумал: «Е-мое!»

Перед Лигой Европы было по-другому. Я за несколько дней знал, что буду играть. Но, когда проснулся утром и понял, что вечером выйду на матч против «Лацио» или «Марселя», стало не по себе. И главное, ты ничего с этим не сделаешь! Старался отвлечься, но где-то в подсознании это сидело и никак не уходило.

Только на разминке немного отпустило. Хотя в Риме мандраж присутствовал первые минут 10 игры.

— Где была самая убийственная атмосфера?

— В Марселе и в Стамбуле. И там и там за полтора часа до матча на стадионе — тысяч 20 болельщиков. Выходишь на разминку — и все они тебя освистывают. С «Галатасараем» я остался в запасе — и не слышал человека на соседнем кресле, потому что было нереально громко.

— Со стороны кажется, что ты очень уверен в себе. С «Пари НН» вообще выбежал в поле и выбил мяч ножницами.

— Со временем уверенность сама ко мне пришла. Когда начал играть [в основе], то уже на первых сборах спокойно выходил на поле. В итоге это состояние перенеслось и на официальные игры.

Кстати, в том моменте с «Нижним» все получилось случайно. Я хотел сыграть по-другому: перекинуть мяч через нападающего, подработать и спокойно выбить. Но техника немного хромает — вот и случилась такая ситуация, ха-ха! Мяч взлетел над нами, головой я бороться не хотел, поэтому и выбил ножницами. Хорошо, что все удачно закончилось.

— Ты сильно переживаешь из-за персональных ошибок?

— Раньше переживал. Сейчас понимаю, что ошибаются все — у меня вообще карьера только начинается, и избежать их просто нереально. Главное — правильно реагировать, анализировать и делать выводы. Тогда они пойдут не в минус, а в плюс.

— Самый обидный ляп в этом сезоне?

— С «Ростовом» и «Сочи». В первом случае очень благодарен ребятам за то, что не опустили руки после моей ошибки и спасли матч. С «Сочи» было еще обиднее: мы проигрывали 0:1, создавали кучу моментов и могли перевернуть игру. Но я долго не расставался с мячом, меня накрыли — в итоге я отдал в центр и в этой же атаке стало 2:0.

— После «Сочи» Гильерме вернули в основу. Не боялся, что можешь надолго отправиться в запас?

— Таковы реалии нашей позиции: необходимо всегда удерживать топ-уровень. Ошибиться можно, но если это происходит часто, к тебе возникают вопросы. Тренеры видят, если футболист не в том психологическом состоянии. Особенно вратарь, от которого передается уверенность всей команде.

В той ситуации все сделали правильно — мы одержали две победы подряд. Ни о каких обидах с моей стороны не может идти и речи.

- В матче с «Ростовом» у тебя случился конфликт с Комличенко. Что ты ему сказал?

— «Вставай! Хватит лежать», — что-то такое. Он ответил: «Ты еще молодой, чтобы рот открывать!» Во время игры все на эмоциях — не думаю, что Комличенко говорил это с какой-то искренней агрессией. После финального свистка мы остыли, посмеялись над этой ситуацией и пожали руки.

— Защитникам от тебя часто прилетает?

— Нет. И мне многие говорят, что нужно добавить тона и чаще их подбадривать, чтобы не теряли концентрацию. Но пока я не нащупал эту грань, когда они чуть допускают слабину, что может привести к ошибкам. Думаю, с опытом это придет, начну чувствовать такие моменты.

— Будешь играть как Эмилиано Мартинес.

— Ха-ха, ему в медиалигу надо! Если серьезно, я не вижу в этом ничего плохого — он выиграл чемпионат мира, ему все можно.

— Но он вел себя вызывающе еще до победы — во время серии пенальти.

— Он играл на психике — пытался сбить с толку, чтобы ножки затряслись у бьющего и тот начал сомневаться.

— Ты так же пытался сбить Иммобиле — и перед пенальти показывал, куда будешь прыгать.

— Ага, поверил в себя... В итоге сам себя же и сбил — в последний момент передумал и прыгнул в другой угол. А Иммобиле показал жестом после гола: «Куда просил, туда я и пробил». Хотя если бы я не менял решения, то, думаю, отбил бы — в тот раз Чиро пробил не очень.

— Пенальти вообще можно натренировать?

— Если только в плане поведения перед ударом — как Мартинес. То есть психологически давить на бьющего. Если удастся выбить его из равновесия — он исполнит хуже: не попадет в угол, ударит слабее. Сами сейвы натренировать нереально.

В этом плане нам помогают тренеры вратарей. Они анализируют статистику, куда чаще бьют пенальтисты, и перед официальными матчами присылают данные. Там схема с воротами и точки, в которые каждый игрок чаще исполняет 11-метровые.

Самое тяжелое — с теми, кто бьет «по вратарю». Как Жоржиньо. Они могут покатить в любую сторону.

«Увидев, как убираю за собой бутылки, Дзюба сказал: «Нашел свое призвание в команде!»

- В России много вратарей, которые годами сидят в запасе и ждут шанса. Ты бы согласился на роль постоянного второго номера?

— Ох, я даже об этом не думаю. Живу по принципу: у меня все только начинается, и нужно использовать любой шанс, ведь именно он может стать определяющим. Если гипотетически представить такую ситуацию, то максимум для меня в таком режиме — сезон или два. Больше не смогу.

— В матче с «Оренбургом» ты оформил первый ассист в карьере. Для тебя важна статистика по результативным действиям?

— Да сделал и сделал... Единственное, читал, что мы в этом сезоне идем вровень с Игорем Акинфеевым — у него тоже есть голевой пас. Хотя у меня могло быть и больше! С «Факелом» тоже на Ваню Игнатьева отдал, но он не забил.

Вообще, у меня часто проходят пасы за спины защитникам. Еще в «Казанке» тренеры просили так ассистировать, а у нападающих была установка: смещаться в центр, а потом резко убегать за спины. Несколько раз это проходило.

— Есть мечта — забить?

— С пенальти разве что... Но я бы лучше штрафные исполнил! Люблю побить по воротам: иногда смотрю — неплохо летит. Можно было бы и в игре попробовать, ха-ха!

— У кого в РПЛ самый мощный удар?

— Самый неприятный — у Промеса: очень резкий, сильный и крученый. Еще у Рифата [Жемалетдинова] плотный удар — летит как из пушки.

- Матвей Сафонов как-то сказал, что не воспринимает карьеру Акинфеева как потолок в профессии. Согласен с такой позицией?

— Думаю, многие мечтали бы на протяжении стольких лет оставаться первым номером в своем клубе, чтобы болельщики считали тебя эталоном и легендой. Чтобы тот, кто придет на смену, на тебя же и равнялся.

Конечно, всегда можно больше. Но я бы не отказался, чтобы у меня сложилась карьера как у Игоря. Единственное, хотел бы за границей поиграть.

— А были варианты в Европе?

— Разговоры о том, что за мной следят, до меня доходят. Знаю, что с агентом общались, но что дальше — не в курсе. Названия клубов не скажу.

— Назови хотя бы страну.

— Топ-5.

— Германия?

— Да.

— Самый резонансный трансфер «Локомотива» этой зимой — Дзюба. Как его приняли?

— Он на первой же тренировке успел надо мной пошутить, хотя мы работали в зале и в разных группах. Только в концовке вышли на поле. В общем, было жарко — нам принесли воду. После занятия я убирал за собой бутылки. Группа Дзюбы в этот момент еще тренировалась. И когда он пробегал мимо меня, то сказал: «Молодец, нашел свое предназначение в команде. Качественный администратор!»

— Удивлен, что он столько времени не мог найти команду?

— Я не особо следил. Знаю, что Артем уезжал в Турцию, забил там, но вернулся и долго был без клуба. Но это опытный игрок — он столько трофеев выиграл! Дзюба нам поможет. По-моему, это качественный трансфер.

«Машину купил. Теперь выплачиваю ипотеку за квартиру»

— В твоем возрасте многие футболисты переводят зарплату родителям. Ты тоже?

— Родителям я помогаю и, конечно, отдаю им часть зарплаты. Но при этом у меня есть свои цели — основные средства вкладываю в них. На личные расходы у меня остается самая маленькая часть оклада.

— Расскажешь, что за цели?

— Машину уже купил. Сейчас выплачиваю ипотеку за квартиру.

— В центре Москвы?

— Недалеко от «РЖД Арены», минутах в 15—20. Рядом с МКАДом, он в ста метрах. До Баковки ехать чуть подольше — минут 50.

— Самая дорогая и бессмысленная покупка в жизни?

— Таких не было, потому что трачу деньги осознанно. Покупаю то, что нравится, но и что обязательно буду использовать.

— Ты сказал, что на личные траты остается минимум. Как проводишь свободное время в Москве?

— Да чаще всего дома. С девушкой вижусь. По ресторанам и ночным клубам ходить не люблю. Лучше с братом в компьютер поиграем.

— Во что?

— Я с детства обожаю танки, поэтому в World of Tanks. Или в Fortnite.

— Тебе 19. Как должна сложиться карьера, чтобы в 30 ты сказал: «Все получилось»?

— Нужно выиграть чемпионат, Кубок и Суперкубок России с «Локомотивом». Сыграть в Лиге чемпионов. И попробовать свои силы в топ-5 лиг Европы.

Леонид Волотко