– В 2003-м в «Сатурне» появился целый ряд футболистов из Южной Америки. Кто подал эту идею – вы сами или руководство клуба?
– Можно сказать, это было совместное решение, продиктованное сложившимся на тот момент положением вещей. По сравнению с легионерами того же уровня из Европы приглашенные нами футболисты были раза в два-три дешевле.

– Сложно было управлять группой аргентинцев и бразильцев, возникали ли конфликты?
– Всякое случалось, бывали и конфликтные ситуации. Те ребята приходили на место югославских футболистов, что последних, разумеется, не обрадовало. Вообще, на первых порах крайне важно уделять южноамериканцам большое внимание, помогать им адаптироваться в непривычных условиях, налаживать быт. И этим мы очень серьезно занимались. Тем не менее не всем из них удалось заиграть у нас в свою силу: из приглашенных тогда проявили себя примерно 70 процентов.

– Каковы были их взаимоотношения с россиянами?
– Здесь как раз никаких проблем не было. Русские ребята хорошо приняли новичков, ведь они делали одно дело и вместе зарабатывали деньги. Аргентинцы и бразильцы оказались мастерами высокого уровня. Команда показывала хороший футбол и находилась в верхней части турнирной таблицы.

– Аргентина – главный конкурент Бразилии в Южной Америке. В чем их отличия с точки зрения футбольной школы, характера и культуры?
– Что касается менталитета, то я бы не стал так четко проводить границы. Ведь, например, в той же Бразилии в разных частях страны найдешь заметно отличающихся друг от друга людей. В одних регионах есть избалованные и не слишком любящие работать игроки, а, скажем, на севере более трудолюбивые футболисты. С кем-то надо больше беседовать и оказывать поддержку, а кого-то, наоборот, осадить.
С точки зрения школы, аргентинцы на мой взгляд, более адаптированы к европейскому и особенно русскому футболу. У них игра более жесткая и быстрая. Впрочем, все зависит от человека. Были у меня, например, Жедер и Да Силва. Первый – настоящий мужик, он быстро освоился. Второй же, хоть и талантливый нападающий, был очень нестабилен. То полезно сыграет и забьет, то напрочь выпадет. Год спустя он вернулся в Бразилию и немало забивал, как и позже в Японии.

– Вспомните какую-нибудь любопытную историю, связанную с вашими легионерами.
– Игравшие у меня бразильцы говорили, что привыкли на родине ложиться спать поздно – в четыре-пять часов ночи, вставать в районе часа дня и только затем идти тренироваться. Думал, придется идти на конфликт из-за нарушения распорядка дня. Вызвал на разговор. Ребята меня спрашивают: «Тренер, вы имеете к нам претензии по тренировкам и игре?» Пришлось признать, что не имею, но все-таки попытался объяснить: соблюдение режима – для их же блага.

– Сложно ли привыкнуть к России работающим у нас южноамериканцам?
– Конечно, им бывает непросто, так как в России иной уклад жизни. Важно и то, где оказался легионер. Москва – это мегаполис, и если новичок жил раньше в маленьком городе, то ему будет сложнее привыкнуть. Есть и отличия от русских игроков. Видно, что южноамериканцы более общительны. Например, после обеда в отличие от наших ребят сразу не уходят, а сидят и общаются между собой минут 30–40. Впрочем, повторюсь, всех под одну гребенку стричь не надо. Американцы тоже попадались разные, в том числе в отношении к самому себе. Зайдешь к одному игроку в номер и видишь: в чем тренируется – в том и спит. У другого же все чисто и сложено аккуратно, как у девушки.

– В 2004 году вы некоторое время работали в «Ростове», где была целая группа уругвайцев. Они чем-то отличались от тех южноамериканцев, с которыми вы работали в «Сатурне»?
– Уругвайцы более сильные и закаленные, чем аргентинцы и бразильцы, пусть и менее искусные в игре. На поле действуют пожестче. Вероятно, тут дело в воспитании, так как Уругвай – страна небогатая.

– Кто был самым высококлассным игроком из Америки, с которым вам довелось столкнуться в своей практике?
– Когда я работал в Боливии, одним из моих подопечных был игрок сборной страны Эчеверрия. В 1992-м он занял второе место в опросе на звание лучшего игрока Южной Америки – вслед за знаменитым Вальдеррамой. По российскому периоду отмечу Жедера, Да Силву, игрока сборной Перу Идальго и аргентинца Павловича, которого, к сожалению, подвели травмы.

– В России выступали футболисты почти из всех стран Южной Америки, однако боливийцев до сих пор не было. В чем, на ваш взгляд, причина?
– В начале девяностых, когда работал в Боливии, у меня была очень хорошая команда. Восемь человек входили в сборную. Но тогда российские клубы не могли пригласить их, так как это было слишком дорого. Мои подопечные уезжали в Аргентину, а Эчеверрия – в именитый чилийский клуб «Коло-Коло». Потом, когда я возглавлял «Торпедо», финансы тоже не позволяли обратить внимание на этот рынок. А в последние годы в Боливии ситуация поменялась, стали хуже материальные условия. Футбол пошел на спад: клубы играли не очень удачно, сборная не попадала на мировое первенство. В «Сатурн» выгоднее было брать аргентинцев и бразильцев. А теперь из Боливии фактически и некого приглашать.

– По статистике, количество южноамериканцев в России постепенно снижается. Можно ли назвать это тенденцией?
– Возможно, меньше стали брать игроков среднего уровня, а спрос на сильных футболистов из Южной Америки точно не падает. ЦСКА, покупающий бразильцев, «Зенит», взявший аргентинца, и другие ведущие клубы ориентированы на южноамериканцев. Это очень выгодно. К примеру, если брать из Европы игрока уровня Карвалью, пришлось бы заплатить куда большую сумму за трансфер.

– Как быть тренеру, который приходит в команду, где большое число игроков из Южной Америки?
– Главный совет – изучать язык. Либо заставлять легионеров учить русский. Мне в этом плане было проще, так как я знаю четыре языка. С ребятами из Южной Америки очень важно вести контакт напрямую, без посредника, ведь есть вещи, которые необходимо разъяснять тет-а-тет. А в целом могу отметить, что их воспитывают с уважением к тренеру.