- Идея пришла в 1986 году, когда я смотрел телепередачу с Армандом Хаммером. Он рассказывал о новом русском президенте Горбачеве и говорил, что теперь между нашими странами будет меньше вражды и недоверия, что нам надо больше общаться, обмениваться идеями, студентами, специалистами. Для нас, американской молодежи, такие вещи тогда были культурным шоком. Мы-то выросли в уверенности, что русские в любой момент могут взорвать нас ядерным оружием. В общем, как только Советский Союз перестал быть злейшим врагом, я тут же загорелся идеей: а почему бы не обмениваться футболистами?

- И что, даже придумали, как это осуществить?

- Конечно. Помните, как клуб НБА «Атланта Хокс» поехал на турне в СССР? Я связался с людьми, работавшими в «Хокс», попросил их помочь мне выйти на советское спортивное начальство. В конце концов, мне дали номер телекса замглавы Госкомспорта Вячеслава Гаврилина. Его ответ, конечно же, был: «Нет! Никаких обменов». То есть русских игроков в Америку никто слать не будет. А как насчет американцев в России, спрашиваю. Это, говорят, уже интересно.

- А почему вы оказались именно в «Локомотиве»?

- Гаврилин хотел послать меня куда-то на Украину, но я боялся уезжать из Москвы. «Локомотив» мне приглянулся сразу, потому что это было единственное название, которое мне было понятно. Как в английском - Locomotive. Повели меня знакомить с руководством. Пришел на квартиру к Юрию Семину, поговорили, Юрий мне очень понравился, и я сказал: о'кей, пусть будет «Локомотив». Один день потренировался с командой, и они решили меня подписать.

За год в составе «железнодорожников» Малхолланд провел всего шесть матчей и забил один гол, но успел объездить всю страну, заговорить на русском и познакомиться со своей будущей женой Екатериной. После ухода из «Локомотива» Малхолланд вернулся в США, затем отыграл несколько сезонов в Чехии за «Дуклу» вместе с молодым Павлом Недведом, выступал в Израиле, Таиланде, Южной Корее и Индонезии, где после завершения карьеры открыл футбольную академию.

пресс-служба ФК «Локомотив»