Сафонов: Допустим, вы покупаете картину. В этой ситуации у вас есть выбор: можно купить произведение гениального художника, а можно купить что-то посредственное, и это обойдется гораздо дешевле, чем гениальное. Почти всегда так происходит и с футболистами. Футболисту платят за то, что он рискует своим здоровьем, долгое время не видит семью, заканчивает карьеру и начинает искать новый вид деятельности после 30 лет; за то, что он дарит людям положительные эмоции, за то давление, которое оказывает на него публика. По-моему, этого достаточно, и за это действительно стоит платить.

Тарасов: Мы получаем деньги и за то, что рискуем здоровьем, и отчасти – за повышенное внимание. Это внимание не всегда приятное – иногда даже агрессивное. Каждый получает столько, сколько заслуживает и сколько готов платить за его игру клуб. Это двусторонняя договоренность, которая изначально устраивает всех, и я не вижу поводов подвергать ее правильность сомнению. Я не понимаю, почему люди обсуждают чужой заработок. Может, они не знают, к чему придраться в трудный для команды момент: иногда болельщикам удобно находить в деньгах причины поражений, и начинается «вот, они неоправданно столько зарабатывают». Может, это зависть. Я точно не знаю.

Нигматуллин: Мою критику некоторые могут расценить как зависть. Но судя по результатам, особенно московских клубов, футболисты, получая неоправданно большие зарплаты, рано или поздно начинают деградировать, кто-то теряет стимул. Доходит до того, что года два-три игрок еще показывает более или менее приличный футбол, а потом просто безучастно ходит по полю. Почему так поступают клубы всем понятно: не захочет условный ЦСКА платить Петрову, Иванову или Сидорову миллион долларов, значит, он перейдет в «Спартак» или «Локомотив», где ему этот миллион заплатят. С такого ракурса, все это вполне естественно – конкуренция, гонка вооружений.

Сенников: В денежной гонке теряется из виду сам футбол. В этом отношении начало нулевых выгодно отличалось от нынешнего – тогда был пусть и вынужденный, но финансовый лимит, который не позволял деньгам вытеснять из голов футболистов стремления. Так, лучший игрок команды получал чуть больше остальных, и разница между звездами и обычными игроками практически отсутствовала. Игроков такое повышение зарплат, естественно, должно устраивать: футбольный век достаточно короток, и нет ничего плохого в том, что им предоставляется возможность заработать большие деньги. Но если рассматривать вопрос глобальнее, то стоит отметить, что в футбол могут прийти люди, которые будут играть из-за денег, а это очень плохо.

Сафонов: Нельзя отрицать, что кому-то платят больше, чем тот заслуживает, а кому-то, наоборот, недоплачивают. Тот же Рыжиков – один из самых низкооплачиваемых ведущих игроков «Рубина», но мячи от этого он хуже не ловит. Я думаю, что футбол не обманешь. Именно поэтому я никогда не поверю, что за бездарность будут готовы заплатить большие деньги. К счастью, сейчас все поняли, что разработанный на бумаге план срабатывает далеко не всегда, и начали считать деньги. Правда, считают все по-разному. Те же частные команды к каждому рублю относятся бережно, а государственные позволяют себе в финансовом отношении некоторую свободу. И это, конечно, может негативно повлиять на развитие футбола.

Сенников: Игроки моего возраста, даже самые хорошие, не получали тех денег, которые сейчас во многих клубах считаются нормальными. Но тогда не было и существенного разрыва в зарплатах – сейчас же кто-то может получать 100 тысяч, а кто-то – 5 миллионов. Поэтому неправильно говорить только о том, что игроки получают много. Возможно, кто-то получает необоснованно мало. Так что в этом финансовом разрыве есть много минусов. Подобная ситуация может вредить развитию футбола.

Нигматуллин: Бороться с этим одному клубу – дело бессмысленное. Если введется какой-то общий потолок зарплат или еще что-то в этом духе, наверное, проблему решить можно. А может случиться, что мы вернемся в 90-е, и сильные игроки разъедутся по зарубежным чемпионатам. Хотя, я, конечно, не думаю, что потолок будет (если он вообще будет) такой низкий, что мы не сможем удержать вообще ни одного приличного игрока.

Тарасов: Я не знаю истинные масштабы проблемы. Вся информация о зарплатах других футболистов сводится к слухам, и я не верю, что кто-то получает такие огромные суммы, про которые пишут в прессе. Я, например, только в «Локомотиве» начал получать нормальные деньги, на которые я свободно могу купить себе машину. До этого я получал не очень много. Впрочем, я и сейчас не могу сказать, что получаю большие деньги.

Нигматуллин: В нашем футболе все, абсолютно все, кинуто на результат. А нормальный футбольный клуб должен функционировать во всех направлениях – и на трибунах, и в инфраструктуре, наши клубы продолжают заботиться исключительно о тех, кто находится на поле. С одной стороны это понятно: в конце концов, игроки здесь главные участники процесса. Но нельзя же сначала кричать, что «слава нашим болельщикам, нашему двенадцатому номеру», а потом вообще о них забывать и заниматься другими делами. У нас есть примеры, когда по полю бегают игроки с заоблачными суммами в контрактах, а стадион как заполнялся, дай бог, на половину, так и заполняется. Если игрок получает гигантские деньги и продолжает ходить по полю – здесь не только малообеспеченный, здесь любой болельщик будет в ярости.

Сафонов: Во многих российских командах молодые игроки получают больше, чем они должны зарабатывать в своем возрасте. Однако все зависит от игрока. Например, мой клиент Ираклий Логуа получает в «Динамо» нормальные деньги, но футбол, что бы ни происходило, стоит для него на первом месте. Но многие наши футболисты относятся к футболу, как к своеобразному хобби. И только когда они поймут, что футбол – это работа, можно будет говорить об их постоянном прогрессе.

Тарасов: Проблема заключается в том, что после достижения определенного уровня молодые игроки успокаиваются, в них появляется безразличие, и они перестают пахать. На самом деле, если человек хочет добиться чего-то серьезного, его не должны отвлекать локальные успехи. И я не знаю, нужно ли подбирать в этой ситуации специальную мотивацию. Разве зарабатывать еще больше, если для того есть возможность, – это не мотивация?

Сенников: Для мотивации, наверное, не нужны дополнительные объяснения. Выиграть серьезный турнир, перейти в большой клуб – по-моему, это основы всяких стремлений. Да и останавливаться после подписания контракта как-то глупо: рано или поздно этот контракт закончится, и клуб вряд ли станет продлевать его с лентяем или переставшим расти игроком.

Тарасов: На месте руководителей клубов я бы сделал зарплаты минимальными, а премиальные назначал бы в зависимости от вклада игрока в игру: если он стабильно появляется на поле, забивает, отдает голевые передачи, хорошо играет в обороне, – в зависимости от амплуа – то получает большую зарплату. Таким образом, каждый игрок будет настроен на борьбу, и безразличие сразу исчезнет. И никто уже не станет намеренно получать травмы, чтобы не играть, но стабильно получать деньги. Можно попробовать такую систему.

Сафонов: При работе над контрактами своих клиентов я стараюсь делать так, чтобы зарплата игрока зависела от количества проведенных им матчей и степени полезности его игры. Это делается для того, чтобы избежать фиксированной зарплаты – именно она зачастую тормозит развитие игроков.

Нигматуллин: Я не думаю, что если все клубы будут платить игрокам не миллион долларов, а пятьсот тысяч, результаты сильно изменятся. Десять лет назад нам платили 10 тысяч в год и результаты были неплохими. Это не проблема.

авторы: Владислав Воронин, Денис Романцов, Виталий Суворов