От гибели в Донецке спасли порвавшиеся чулки жены

В любой чемпионской команде есть тот единственный, без которого этого чемпионства не случилось бы. Помню, мы расспрашивали ленинградцев, выигравших чемпионат СССР в 84-м: кто тот единственный? Все повторяли одно и то же: вратарь Бирюков. Лишь кто-то назвал футболиста Клементьева — как скрытую пружину, на которой многое держалось.

Про чемпионство «Локомотива»-2002 и выяснять не стоит. Тут ответ ясен. Конечно же, Лоськов!

Я счастлив, что Лоськов не уехал за границу. Хотя наверняка мог. Счастлив, что так удачно выбрал «Локомотив» когда-то — хотя все могло сложиться иначе, вытяни другую карту. Я даже рад, что так ярко расстался он благодаря тренеру Бышовцу с «Локомотивом». Драматичной нотки в его феноменальной карьере не хватало — и вот она появилась. Ну и еще глубоко личный момент — Лоськов не дает интервью. Но тогда уж выговорился так выговорился передо мной и Сашей Кружковым. «Разговор по пятницам» вышел просто на загляденье. Всегда бы так.

У меня ощущение, будто кто-то наверху выписывает за Лоськова все повороты судьбы. Вот-вот, кажется, свернет Дмитрий куда-то не туда — но вмешивается кто-то сверху. Все исправляет самым удивительным образом.

Легендарная история, как привезли Лоськова в «Шахтер». Играть бы ему в той команде, поднимался откуда-то снизу прямо во время матча к тогдашнему хозяину клуба Ахатю Брагину. В этот момент взрывают ложу. Разминулся со смертью и «Шахтером» Лоськов на секунды. Опаздывать к таким людям не принято — но Дима чуть опоздал.

Мой добрый товарищ Руслан Мармазов, бывший пресс-атташе «Шахтера», рассказывал:

— Когда взорвали Брагина, я проезжал мимо стадиона. Вижу — какое-то оживление... Погибло тогда 8 человек. В том числе официантка, которая чай подавала. Самого Брагина опознали только по руке с часами.

— Говорили, оторвало эту руку.

— «Оторвало»?! Да на деревьях кишки висели! А рука с «Ролексом» лежала отдельно.

Впечатлившись той историей, Лоськов и думать забыл про «Шахтер». Раз здесь кишки по деревьям развешены.

Время спустя я узнаю и другие подробности. «Шахтер» готов был выложить за Лоськова 850 тысяч долларов — колоссальную сумму. Никто в России повторять такие условия готов не был.

С Брагиным уже обо всем договорились — а вечером матч «Шахтер» — «Таврия» собирались смотреть в компании президента. У тогдашней жены Лоськова Татьяны по дороге порвались чулки, попросила тормознуть у магазинчика. Эта заминка и спасла.

А оторванную руку с «Ролексом» Лоськов узнал. Потому что во время переговоров обратил внимание на эти часы, очень ему понравились.

— Бомба была заложена под ступеньки. А у нас волосы потом еще неделю гарью пахли, — рассказывал человек, представлявший тогда интересы Лоськова. Ездивший с ним по всем переговорам.

Вот и не верь после этого в ангела-хранителя.

Дмитрий Лоськов и Владимир Маминов в матче против АЕК в 1998 году.

«Ну что, мерзавец?»

Про озорную юность Лоськова рассказывали много и ярко. Мы же решили расспросить однажды Сергея Андреева, тренировавшего тот «Ростсельмаш»: а правда ли все это?

Сергей Васильевич усмехнулся. Выдал пылкий монолог, в котором спрятаны были удивительные факты. Не только про Лоськова. Еще и про то, что мог оказаться в Ростове юный Игнашевич. А делами его занимался не кто иной, как Юрий Васильевич Гаврилов. Вот это новости!

Впрочем, слушайте сами:

— Лоськов по молодости тоже гульнуть мог.

— За месяц Димку дважды выгонял его из команды. Собирались расторгать контракт. Но он не пьяница — просто веселый парень. Вольет в себя две кружки пива — и обязательно попадется. Мог вовсе на тренировку не явиться.

— Почему прощали?

— Потому что выкормлен вот этой сиськой левой. Как не простить? Однажды проспал тренировку. Сорок минут как началась — Лоськов заявляется. Ни «здравствуйте», ни «извините»... В «квадрат» становится, как ни в чем не бывало. Команда на меня смотрит. Говорю: «Тихо, тихо. Ну что, мерзавец?» Отправились в кабинет к Шикунову и Мазневу: «С этим разрываем контракт». Шикунов чуть на колени не упал передо мной: «Не губи!» Лоськов на шепот перешел: «Васильич, извини». Ну, ребенок — видно, что проспал. Ладно, был бы пьяница, картежник и развратник...

— Как же не разглядели Игнашевича, которого в 18 лет вам привезли на просмотр?

— Читал я его интервью. Здорово меня Игнашевич ославил. Только ума не приложу, почему он решил, что мы рассматривали его в качестве замены Лоськову. Да этого и в помине не было. Даже смешно сравнивать Лоськова и 18-летнего тюфяка Игнашевича. Рассказываю, как все было. 1999 год. Звонит Гаврилов: «Привет, Серега» — «Привет, Жареный...»

— Почему Жареный?

— Прозвище Гаврилова в сборной. Когда чай приносили, он всегда хохмил: «О, жареная вода!» Так вот, Гаврилов говорит: «Есть мальчишка. Центральный защитник, по необходимости способен и опорного сыграть. Возьмешь на просмотр?» — «Давай». Выделялся тогда Игнашевич разве что ударом. Бил с такой силой, что вратари стонали. В контрольном матче поставил Сергея опорным, потом назад передвинул — надо же на всех позициях его попробовать. Когда сбор завершился, снова звонит Гаврилов: «Ну, как тебе?» — «Сыроват, но что-то в парне есть. Он бесплатный?» — «Нет. 50 тысяч долларов». Железной уверенности, что Игнашевич заиграет, у меня не было. Попросил еще на втором сборе к нему присмотреться, но Гаврилова это не устроило: «Или сейчас покупай, или в другую команду его устрою, варианты есть». На том и расстались. Игнашевич ушел в «Крылья», где первый год в запасе просидел.

«Забирал трудовую книжку — не плакал»

Мы приехали к Лоськову, покинувшему «Локомотив», но быстро отыскавшему новое место работы. Предполагаем — Дима даже выиграл в деньгах. В 33 года для футболиста это момент не последний. А тот «Сатурн» расшвыривал купюры, как сеятель с картины Бендера.

Странно было видеть Лоськова в майке «Сатурна». Да и разговаривать в Кратово.

Сам Дмитрий делал вид, что ничего не происходит. Помню, пригласил нас в медицинский кабинет. Улегся под какой-то прибор, мерцающий разноцветными лампочками.

Подбодрил:

— Начинайте, начинайте...

Мы с Кружковым переглянулись.

— Если я соглашаюсь на интервью, говорю все как есть. Спрашивайте, не осторожничайте.

Все бы так!

В тот день Лоськов рассказал, как в 33 летит время. От этого полета свист в ушах. Вот только вчера, казалось, было 25. На футболе все это, разумеется, сказывалось:

— Удовольствие только в начале сезона. К концу думаешь только об отпуске. Психологическая усталость. Вот когда в Лиге чемпионов были, думалось: «Не надо никакого отпуска, еще поиграем!»

Тогда рассказал нам Лоськов про то, как окончательно расставался с «Локомотивом». Для нас «окончательное расставание» — это когда увозишь вещи из номера на базе.

Мы думали, Дмитрий всплакнул в тот момент. Он, улыбнувшись одними глазами, уверил, что никаких слез не было и быть не могло:

— Вещи я забрал через месяц после ухода из «Локомотива».

— Владимир Федотов выбрал время, чтобы приехать за вещами в Тарасовку, когда команда была в отъезде...

— Я тоже приехал, когда на базе никого не должно было быть. В выходной. Кого хочу видеть — того и сейчас вижу, с кем хочу — с тем продолжаю общаться. В тот момент на базе тренировались только новички. Никаких особых ощущений: приехал, забрал, уехал... Хотя не думал, конечно, что все так завершится.

— Вы жили один в номере?

— Один. Кто теперь там живет — не интересовался.

— Вадим Евсеев, забирая из клуба трудовую книжку, не удержался от слез.

— Я тоже забирал. Обошлось без слез, но было очень обидно.

— Во всем есть положительная сторона. В чем положительная сторона вашего расставания с «Локомотивом»?

— Мотивации стало больше. С «Локомотивом» — то я добился всего, чего мог. В «Сатурне» все заново, он выше шестого места никогда не поднимался. Строится новая команда, очень хочется ей помочь. Здесь все люди адекватные — никакой нервотрепки, никто не ищет заговор...

— Наверное, поначалу, забывшись, на себя смотрели, видели синюю футболку — и вздрагивали: «В чем это я?»

— Не вздрагивал. Форма мне нравится, красивые цвета...

«Играйте как хотите»

Про выдавившего его из «Локомотива» тренера Бышовца тот Лоськов говорил безо всякого раздражения. Это равнодушие точно было не наигранным. Нам бы так научиться отпускать ситуацию.

— Мне иногда пересказывают его интервью. Сам я не читаю. А что их читать-то? Там одно и то же: «заговор», «интриги», злые силы против него... Мне кажется, все уже поняли, что это за человек.

— После расставания не встречались?

— Нет. И встречаться с ним не хочу. В глаза говорит одно, за спиной — совсем другое.

— Вы почувствовали тренерский класс, о котором он столько говорит?

— Мне есть с кем сравнивать, могу сказать, что были тренеры гораздо интереснее Анатолия Федоровича. Знали бы вы, как «Локомотив» работал на предсезонке — никакой подготовки не заложили. То же самое — с тактикой.

— То есть?

— Бышовец называет состав — и все. Играйте как хотите. Никому ничего не объясняет. Разве так можно? Зато он умеет выбивать такие суммы, которые нам прежде не снились. Все время твердит, что просит премиальные для ребят, а на самом деле — в первую очередь для себя. Получает-то наравне со всеми.

— Премиальные в этом сезоне были большие?

— Даже очень. За два чемпионства я заработал в общей сложности меньше, чем за эти полгода в «Локомотиве»!

— При том, что побеждали далеко не в каждом матче.

— Да, выиграли всего ничего.

«Тренер может простить игроку все, кроме одного. Если тот умнее тренера...»

Разумеется, нам хотелось разузнать подробности. Лоськов усмехнулся, и... Все рассказал.

— У вас, как у всякого спортсмена, хорошая интуиция. В какой момент почувствовали, что вы в «Локомотиве» не жилец?

— Еще на сборах. Бышовец изъясняется такими фразами, что ты сам должен додумываться до сути: камешек летит в твой огород. Хоть и образно говорилось, но я чувствовал, что относится это ко мне. Обстановка изменилась сразу. Все поняли: лучше молчать. Любое твое слово может быть истолковано неизвестно как. Вот мы и промолчали, когда выгнали Евсеева.

— Жалеете?

— Да, надо было выступить. Это тренер присматривался: как команда отреагирует? Потом стало ясно, что будут следующие: я, возможно, Маминов с Пашининым... Тому же Маминову Бышовец все время намекал: хватит, дескать, уже мучить и себя, и нас. «У тебя же колено болит...»

— А началось все, по слухам, с телефонного разговора Маминова на балконе базы. Он кому-то рассказывал, что у Муслина тренировки были интереснее, а один из помощников Бышовца это услышал.

— Ну да, у этого штаба такое практикуется.

— Впервые в карьере столкнулись с тем, что кто-то у вас под дверью подслушивает?

— Разумеется.

— По собственным прогнозам, когда с вами должно было произойти расставание?

— Все рухнуло перед первым кубковым полуфиналом со «Спартаком». Бышовец заявил, что я сорвал предыгровую тренировку и убрал меня из команды. На самом деле ему не понравились мои высказывания в перерыве предыдущего матча с «Москвой».

— Говорят, вы тогда пришли в раздевалку и сказали кому-то: «Когда будешь играть?» Потом повернулись к Бышовцу: «А ты когда будешь тренировать?»

— Чушь. Никогда себе такого не позволю. Субординация должна быть. Сказал я гораздо мягче — мол, нам нужно сменить тактику. «Локомотив» играл в два опорных хава — с Родолфу и Гуренко. Еще и Билялетдинов бегал за своим полузащитником — впереди у нас не хватало игроков. Вот я и сказал: зачем Беляшу оттягиваться? Его всегда подстрахуют!

— Самое интересное, «Локомотив» действительно перестроился.

— Да! Так и вышли играть — весь второй тайм «Москву» за центр не выпускали, правда, закончили 1:1.

— Тогда вам Бышовец ничего не сказал?

— Тогда — ничего. Промолчал. Но после этого было теоретическое занятие, и я все понял: Бышовец двигает фишки, всех называет поименно, а про меня высказался просто — «десятый номер».

— Что вы поняли?

— Что доживаю в команде последние дни. Как заметил сам Бышовец в разговоре с одним из ветеранов: «Тренер может простить игроку все, кроме одного. Если тот умнее тренера. Это тебе на будущее, ты же станешь тренером...» Сказано было по поводу моего выступления в перерыве.

800 тысяч долларов из сейфа в полу

Мы уезжали от Лоськова пораженные — надо ж, какой замечательный парень. Насколько мягкий, обаятельный. Глядя с трибуны, даже не подумаешь.

Сейчас вспоминаю — самым мягким, деликатным в разговоре нам показался боксер Бетербиев. А теперь взгляните на его фотографию. Вот и с Лоськовым — та же история.

Истории, которые нам позже рассказывали про Лоськова, лишь добавляли штрихов к портрету славного парня.

Это он, Дима Лоськов, вместе с Пашининым полетел в клинику под Мюнхеном навестить умирающего от рака благодетеля «Локомотива», бывшего железнодорожного министра Николая Аксененко. Ничего для себя не выгадывая — ни к министерству, ни к «Локомотиву» Аксененко уже отношения не имел. Просто хотели сказать спасибо.

Всякий человек из «Локомотива» той поры о Лоськове вспоминает с улыбкой. Ни одного скверного отзыва.

Добравшись с Кружковым до бывшего президента «Локомотива» Валерия Филатова, выведали, как Лоськов вообще достался этому клубу.

— Расплачивался за него наличными. В то время — в порядке вещей. Это был декабрь 1996-го, за Димку просили огромные деньги. Мы долго торговались, в конце концов сошлись на 800 тысячах долларов. Ростовские до последнего не верили, что я столько дам. Повторяю — наличными!

— Набили дипломат купюрами и отправились к берегам Дона?

— Еще чего! Эти товарищи сами ко мне приехали. В моем кабинете была комнатка отдыха, туалет. Я сам придумал когда-то, попросил строителей — сделайте сейф в полу прямо там, в уборной. Когда сделаете — сразу забудьте. Я в этом кабинете сидел долго, в новый даже переезжать не хотел.

— Из этого сейфа и достали 800 тысяч?

— Ага. Гости под большим впечатлением были. А с Лоськовым, кстати, первый год пришлось помучиться. Он и не режимил, и в обороне не отрабатывал. Хотел играть на чистых мячах — как в «Ростсельмаше». Но Семин нашел к Димке подход, перевоспитал.

Указал пальцем на ключи от «Мерседеса»

Конечно же, он вернулся в «Локомотив». Сейчас не представить скамейку этой команды без Лоськова. Добродушный и все понимающий в футболе Лоськов нужен любому главному тренеру. Недавний ретроматч позволил убедиться, что Дмитрий Лоськов способен показать любой трюк на поле лично.

Наверное, «Локомотив» устроит в честь Лоськова грандиозный банкет. Лично я бы банкетом не ограничился — назвал бы «Лоськовым» еще и какой-нибудь ретропоезд. Если не железнодорожную ветку.

На грядущем банкете, переборов смущение шампанским, Дмитрий расскажет миллион историй про все на свете. Раз уж пока не написана книжка.

Например, про то, как решающим моментом в давних переговорах с «Ростсельмашем» стали ключи от 124-го «Мерседеса» на столе одного из директоров клуба. Е-класс, кожаный салон. Машина-зверь.

Тот Лоськов получал в «Ростсельмаше» 3 тысячи долларов и катался на «девятке». А вот теперь указал пальцем на эти ключики. Не произнося ни слова.

— Что? — не понял директор. Или сделал вид, что не понял.

Дима поманил пальцем. Директор, глубоко вздохнув, пододвинул ключи к нему ближе.

Лоськов, радуясь собственной дипломатической победе, подмахнул новый контракт с «Ростсельмашем». Пересел с «девятки» на этот «Мерседес» и был абсолютно счастлив. Катался на нем два года — и перепродал Андрею Червиченко. Вот были времена.

А может, расскажет историю про чемпионство-2002. Вдруг проиграли «Сатурну», ЦСКА стал нагонять.

Сергей Игнашевич рассказал нам когда-то про экстренное собрание, устроенное Семиным. Но наверняка Лоськов добавит деталей. Он памятливый и зоркий. В памяти Игнашевича это сохранилось так:

— Юрий Палыч каждого поднимал: «Хотите золотые медали им отдать? Так отдайте! Ты, Маминов, отдашь свою медаль?» — «Нет». — «А ты, Лоськов, отдашь?» — «Не отдам...»

— А вы?

— Я сидел в последнем ряду. Дошел до меня: «Отдашь?» — «Да!» Семин замолчал — и взорвался: «Так отдай!»

Юрий Голышак