В течении дня вы сможете прочитать и увидеть:

- Интервью с семьей Юрия Александровича

- Редкие и неизвестные фотографии и видеокадры Юрия Севидова, в том числе его тюремную переписку

- Воспоминания друзей, коллег и простых болельщиков

- Видеорепортаж с кладбища

- Двухчасовой прямой эфир, посвященный нашему обозревателю, с журналистами "Советского спорта"

Юрка, любимый внук Юр Саныча

Год назад. Испанская Марбелья. Ночь на 11 февраля. Севидов с кардиостимулятором в груди – на сборе с «Локомотивом». До отлета в Москву остается два дня. Юр Санычу звонит жена. Он ей в трубку: «Галка, если я не приеду, внука Юрку не бросайте – возите на тренировки!». Худенький белокурый Юрка тут же выхватывает трубку: «Дедушка! Купи мне форму «Барселоны». – «Я тебе формочку привезу обязательно», – из последних сил выговаривает дед. Через два часа Юр Саныч умрет.

Форму «Барсы» семилетнему Юрику купит дедушкин друг – Юрий Палыч Семин.

…Как-то раз теща Юр Саныча не выдержала и сказала своей дочке: «Галя! У тебя везде одни Юрки! Я тебе тоже, может, Юра?..» А у Галины Михайловны и впрямь все были «юрики». Идет по улице с дочкой Леной. Говорит ей: «Юрик! Пойдем домой!». Женщина, идущая мимо, оборачивается: «Не пойму: это у вас девочка или мальчик?».

Проходит много лет. 13 апреля 2002 года Галине Михайловне из роддома звонит зять Денис – муж Лены: «Бабушка, вы сидите? Или стоите? Юрка у вас! Внук!».

ОДИНАКОВЫЕ ЮРИКИ

– Бабушка, принеси мне, пожалуйста, – кричит из зала Юрик. Дед удивляется: «Что это ты бабушке командуешь?» – «Ну, ты ж сидишь у телевизора, кричишь ей: «Гала, принеси чаю!» – «Мне, Юрка, положено! Мы с ней сорок пять лет прожили, у меня ноги больные, у меня давление…»

– Я их послушала, – улыбается Галина Михайловна, – и говорю: «Да, ладно, что вы спорите? Вы для меня, Юрки, одинаковые!».

– Что ты будешь, дедушка: чай или кофе? – на другой день спрашивает Юрик.

– Кофе.

– Вообще кофе вредно. Давай я тебя чайком напою?

Порежет того-сего на кухне, разложит красиво на подносике и несет Юр Санычу на диван. Чай, правда, еле тепленький. Но дед млеет: «Юрик мне сам чай подал!».

ОТЕЦ В ЗАПАЛЕ

Когда у Лены родился второй сын, Саша, отец ей сказал: «Лен, Юрик у нас будет жить. Бабушка водит его в соседнюю школу, я на тренировки в «Спартак». Это – наш мальчик!» – «Это что ж получается: я сына совсем видеть не буду?» – «Ничего, Ленка. Ты будешь приезжать на него смотреть на выходные и в каникулы…»

– Юр, – говорила Юр Санычу жена, – в «Спартак» мы на метро за сорок минут доедем, а ты нас по гололеду в пробках полтора часа будешь возить.

– Да вы что? – закипал дед. – Я буду дома сидеть, а вы там где-то будете по трамваям ездить? Отвезу!

– Дважды в неделю дедушка в манеж в «Сокольники» выезжал из дома в полшестого утра, – вспоминает Юра. – Там он играл до двенадцати, а у меня – тренировка в два. Дед набегается, устанет – но едет к метро забрать нас с бабушкой, чтоб мы не ждали трамвая.

В манеже Юр Саныч играл с Юрой Гавриловым, с сыном Сашей. В играх бились насмерть! Саше – 43, он не футболист – а на двух ногах нет менисков…

– С Сашкой разругался сегодня! – сообщал Юр Саныч жене. – Они молодые, носятся. Я им гол забил, а они: «Не считается!». Ну как это – «не считается»!

– Юра, да что вы бьетесь? – поражается Галина Михайловна. – Что у вас там – чемпионат мира?

Идет звонить сыну. А Юр Саныч шепчет: «Ну, что он? Не обижается? Ты ему скажи: отец в запале был!».

КАРИЕ ГЛАЗА

…Давным-давно, когда Юр Саныч был моложе Юрочки, а его отец Сан Саныч Севидов был уже тренером, у Юры в Ступино был мяч – у одного во дворе. «Юр! – заводила толпа под окном. – Выходи!». Юра выходит и начинает обыгрывать старших – те ему пинков. Он заплачет, мяч возьмет – и домой. А мама Юры, Елизавета Дмитриевна, в окно высунется и кричит: «Чтобы он еще раз к вам вышел?! Да я вас всех!..» Не проходит дня – дылды опять сидят под окном у Юры и воют: «Юр! Выходи!».

Сын Юр Саныча Саша прожил три года в Италии с родителями мамы. Вернулся в Москву в пятый класс, в 12 лет. Отец задумался: «Ты, сынок, наверно, уже опоздал с футболом». А свекровь жила с Сан Санычем недалеко от «Сокольников» – и везти Сашу в спартаковскую школу в семь утра поручили ей. Стояла зима. Трескучий мороз. Трамвай не шел… «Вы чего надумали? – сердилась на сына и невестку Елизавета Дмитриевна. – С ума сошли, парня в семь утра гнать куда-то? Все должны быть футболистами, что ли? Деду переломали ноги, Юре переломали ноги, теперь – этому?». Сашка послушался и больше в «Спартак» не ездил…

– Я и на игры не ходил, – Александр Юрьич засмеялся. – Папа переживал. Он был суеверен. У меня карие глаза, как у мамы, – и он говорил: «Ты мне сглазишь!». Отец год возглавлял ярославский «Шинник» – и летом я тренировался с командой на базе, сидел на разборах. Но все едут на игру – а меня оставляют в Белкино! «Пап, ну возьми!» – «Ну, ладно…» Отец ставит в ворота местного молодого парня. С середины поля удар – тот падает, гол, проигрывают. До перерыва минуты две. Я сижу на лавочке. Проходит отец: «У-у-у! Иди отсюда! С глазами своими!». Я на второй тайм даже не показался, сидел в раздевалке…

ВРАТАРЬ СЕВИДОВ

Внука дед испытывал. «Юрик, – говорил он, – если тебе неинтересно играть в футбол – то не надо!». А Юрка деду в ответ: «Почему это мне неинтересно, дедушка?!».

– Папа, – вспоминает Саша, – часто повторял: «В футболе есть художники и ремесленники. Сейчас девяносто процентов играют как ремесленники. А мне важно, чтоб футбол Юрке нравился. Год-два я вообще на Юрочку не буду смотреть! Он сырой – я его только ругать буду. А потом я за него возьмусь.

…На тренировке, куда я заглянула, центральный форвард Юрий Севидов-младший… стоял в защите. «Это я сам вызвался! – оправдывался блондин Юрочка с красными щечками, разрумяненными игрой. – В защите больше моментов дается. Там и начинается вся самая игра». Интересно, что б ответил дед?

– Ух, Юр Саныч однажды вспылил! – вспомнила Галина Михайловна. – Дед во время тренировки отъехал, возвращается – а Юрка… в воротах стоит. Он как заорет внуку (а идет игра): «Ты почему в воротах?! Это что такое?! А ну, иди сюда сейчас же!». Юрик испугался – ворота бросил, плетется к деду. «Ты почему в ворота встал? Играть не хочешь?! Поехали домой!». Я мужу: «Юра! Сегодня все ребята в воротах по очереди постояли». – «Отказался бы!» – крикнул дед. – «Юра, да ты что? Как он откажется?..» – «Все! Домой!».

Юрка потом просил: «Дедушка, ты пока не ходи. Не смотри на меня. Я еще только учусь…» Но дед не ходить не мог.

– Ты чего там стоял? – кричал Юр Саныч внуку. – Я все могу понять в футболе – только не равнодушие! Надо было на мяч лететь, отнимать – а ты стоишь и смотришь, как его ребята разыгрывают! Ты что? Будешь так играть – больше не повезу тебя!

Юрик обревелся. Дед приехал домой – места себе не находит: «Господи, что я, дурак, делаю? Что я ему все нервы истрепал? Ну, мальчик учится». Подходит к внуку: «Сынуль (так он внука иногда называл), ты уж не обижайся на меня – мне та-а-ак хочется, чтоб ты в футбол заиграл! Мне не дали – рано сломалась моя футбольная карьера. А у тебя пойдет, я тебе говорю – пойдет. Ты только занимайся. А когда у тебя пойдет, ты поймешь, ка-а-ак это здорово – играть в футбол: бежишь, у тебя все получается, народ смотрит, свистит, ты играешь, для них играешь, ты артист, выходишь на поле, красиво надо сыграть, чтобы это смотрелось, чтобы праздник был у людей!

ТРУСОГВОЗДИК

Юр Саныч любил Маяковского. Говорил Юрке: «Вы его будете проходить – ты пойми его, пойми!». И заводил: «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза – читайте, завидуйте…» Юрик перебивал: «Я – гражданин Советского Союза!».

После смерти дедушки Юрка унаследовал наручные часы Юр Саныча, его комнату с любимым диваном… и умение порассуждать. Подходит второклассник Юра к бабушке (в школе задали учить «Стрекозу и муравья») и говорит ей: «Бабушка, и все-таки я считаю, что муравей – вредный! Стрекоза для другой жизни предназначена, а он – рабочий муравей. Ну, приготовился он к зиме – чего ж он ее на мороз выставляет? А в мультике еще и лопату ей всучил. Он же явно ее на гибель посылает!».

В дневнике Юрки – пять пятерок в неделю. Внук полюбил географию, тащил деду карты. Дед какую-нибудь столицу неправильно назовет – «Ой, дедушка, как же ты ошибаешься!». И потекли споры.

А сейчас Юрка вечером заплачет, подойдет, портретик целует: «Дедушка, ну что ж ты так от меня ушел? Хотя я знаю, я чувствую: ты здесь».

Юрик любил лечь к деду на колени, как котенок, и тот ему делал массаж. «Вот ложусь, – говорит сейчас Юрка бабушке, – спать, а по спине – что-то такое тепленькое». А бабушка Юрке шепчет: «Это тебе дедушка кошачий массаж делает».

– Отец дома все время какие-нибудь игры придумывал, – вспоминает сын Александр. – Отправит меня в проем двери с клюшкой – вроде я хоккейный вратарь – а сам начинает мне мяч кидать. А с Юркой поставят в конце комнаты хоккейные ворота – и бьют издали по маленькому мячу ложкой для обуви. Папка, уставший, лежит, кидает прямо с дивана. Еще и комментирует: «Юрка, ты трусогвоздика дал!». Это значит испугался. Трусохвостик – персонаж моего детства. Отец мне читал сказку про зайца, который всего боялся. А потом он полетел на самолете, пилот заснул – и Трусо-
хвостик посадил самолет. Папка его почему-то Трусогвоздиком называл…

– Дедушка иногда жульничал, – признается Юрик. – Мы хоккейные ворота поставили, есть правило: если мяч будет идти в ворота – ловить не надо. А дед берет! Игра до десяти – а это был бы мой победный гол! Только я начинаю вы-
игрывать – дед кричит: «Играем до пятнадцати!».

ДЕДУШКИНА КРОВИНКА

…С Юр Санычем родные прощались у гроба в том самом спартаковском манеже, где тренировался Юрочка. Ездить туда после этого стало тяжело…

– Мы давно узнали, что есть детская секция в пятнадцати минутах от дома, – рассказывает Денис, отец Юры. – Но при дедушке уходить из «Спартака» не решались, хоть дорога туда-обратно отнимала по четыре часа. Правда, про «Спартак» Юр Саныч сам говорил: «Три дня в неделю – это мало!».

В школе «Мегасфера» на Юго-Западе у Юры Севидова-младшего – по четыре тренировки. А самым способным ребятам тренер говорит: «Вы еще в воскресенье приходите!». Юрик начинает тормошить родных за час до начала занятия: «Поехали!». Хватает из дома свой мяч, мчится в манеж раньше всех и – давай возиться.

Оранжевая форма. Пятнадцатый номер на спине… В первых числах января в «Текстильщиках» шел турнир. К Юре подошли вручать грамоту, взглянули на него и произнесли: «Так это ж Юра Севидов! Юр Саныча внук!».

– Дед нам, – вспоминает Галина Михайловна, – строго-настрого наказал: «Чувствую я: есть у него данные, есть талант. Может он играть. Вижу по его ногам, по движениям – будет он футболистом». Я Юрочке говорю: «Ты вот бегаешь, играешь – а дед за тобой наблюдает. Он все видит. Так что старайся, а то он тебя на поле может и шлепнуть». – «Да, бабушка, это я знаю…»

– У Юрки много дедушкиных движений, – Галина Михайловна с трудом сдерживает слезы. – Встанет, руки на колени положит, согнется – и стоит, ждет... А я сижу на тренировочке – сердце замирает. Боже, думаю, ну он же не видел, что дед так делал. Значит, кровь говорит.

САШКА СЕВИДОВ

Волосы – белые колосья. «Заяц-беляк», – поддразнивает папа Денис. Младшему Севидову – Сашке – когда умер дед, было два года. Сашка деда побаивался – играть не давал, выползал из рук. Сейчас, когда родители приезжают на могилу к Юр Санычу, Сашка уже выговаривает: «Деда!» и поправляет цветочки.

В «Мегасфере», пока тренировался старший, младший полтора часа бегал под ногами у родственников с мячом. Сашка ударился ногой о ступеньку – и не заплакал! Но когда не смог прорваться на поле – заревел ревом.

– Ты его уголочком подведи, – жалостливо подтолкнула зятя к краю сетки Галина Михайловна.

– Да ходил я с ним краем. Он на поле рвется!

– Что ты, Сашенька? – совсем растерялась бабушка. – Подожди. Там большие ребята играют. У них форма. Мы тебе летом купим ма-а-аленькие бутсы – будешь бегать! Хотя (покачала головой) Юр Саныч ему сейчас сказал бы: «Иди!». (Сашеньке.) Ну, ты, мне кажется, тот еще будешь игрочок! Саша, так?

– Так! – ответил Саша…

ПЕРВЫЙ ДОЛЛАР

– У нас полный комплект: Юрий Севидов, Александр Севидов, – Денис улыбнулся. – Александров Севидовых даже двое… Я взял фамилию Лены. Чтоб вся семья была Севидовыми. Ленка сказала: «Я фамилию папы менять не буду!».

Тренировке конец. К бабушке подбегает разгоряченный Юрочка: «Пить!». Дедушкину футболку, которую после смерти Юр Саныча взял Саша, Юрик примерил с гордостью. Утонул в ней. Заулыбался. Мы сели рядом. И договорились не плакать.

– Мне поначалу все время дедушка снился. Снилось, что я прихожу домой из школы, а дедушка сидит, телевизор смотрит. И вся жизнь наша. Как мы играем. Мне после этих снов было и грустно, и хорошо. Мы с дедушкой мечтали, чтобы я не просто футболистом стал, чтобы от меня был толк в команде. Я намереваюсь играть так, чтобы дедушка на небесах мной гордился.

– Помнишь, ты на похоронах сказал: «Человек, даже когда умирает, все равно продолжает помогать»?

– Ну да. Был конец матча, оставалась минута, меня выпускают – я забиваю гол «Торпедо». Мне в этот момент показалось, что это дедушка мне помог. Я перед игрой всегда к нему обращаюсь: «Дедушка, – говорю, – передай мне свой опыт. Помоги мне!».

– В ФШМ в юные годы твой дедушка меньше двух голов за игру не забивал…

– У меня два хет-трика. В первой игре за «Спартак» я забил три гола «Локомотиву». Дед так радовался, что дал мне за первый мой успех сто долларов! – детский довольный смешок утоп в общем хохоте и громкой фразе дяди: «Ну, ты от деда как Аршавин получал!».

Юрик помолчал и спросил у меня:

– Вы не будете смеяться?

Я пообещала.

– Когда по телевизору били пенальти, мы поспорили: я на то, что не забьют, а дед сказал: «Будет гол!». Так я сколотил свой первый доллар.

Голос Юрки окончательно утонул в хохоте…