В самолете сборной России всегда была своя ложа прессы. Три последних ряда салона, эдакая галерка, чтобы подальше от всего. Журналисты на борту – потенциальная опасность для всяких там секретов. Но раз ты удостоился такой привилегии – будь добр, знай меру. Негласное соглашение. Вот Погребняк на ноутбуке в футбольный менеджер режется, да еще и комментирует каждый матч. Это – пожалуйста, ну раз сам игрок не против. А вот кто-то в карты продул – двадцать отжиманий прямо у нас на глазах... боже, неужели он, сам... Но об этом цыц! Зажмурились.

Вообще футболисты к такому уже привыкли. Еще на вылете, коротая время, они смешиваются с репортерами. Это не интервью – скорее дружеский треп. Ааа, эти с нами летят, ну значит, и так все увидят, все услышат. Самое главное в ожидании посадки – микс плейера в ушах и газеты в руках. Кто какую оценку схлопотал? Будто учительница раздала контрольную по матике. Ну я же все уравнения решил, а она… Злюка!

Уже в самолете игроки рассаживаются так, словно на каждом кресле написаны их фамилии. Традиция. Бил плюхнулся у окошка, Братья, наоборот, около прохода. Самолет для футболистов – второй дом. На высоте десяти тысяч они проводят не меньше времени, чем на поле. РФСовский чиновник появляется в ложе прессы с инструкцией.

- Ребят, игроков не беспокойте, пожалуйста.

Все кивают. Но на второй час полета брожения по салону начинаются сами собой. Габулов что-то втирает «Совспорту», кто-то позирует для «Спорт-Экспресса». Начальство – там, в первом классе. А тут – палата пионерлагеря. И всякие безобидные шалости.

Так мы летели в Хорватию. Где-то в середине пути, будто по часам, палату посещает сам Хиддинк. Обход. Не, никто в суматохе по кроватям не разбегается. Переваливающийся по проходу тренер явился сюда не с карательной миссией – так, поболтать. На обратном пути – то же самое. Позади эти трудные 0:0, и теперь Хиддинк пришел обсудить перипетии матча. Самая долгая остановка около Игнашевича. Сколько же народу Гус вот так ободряюще ударял по плечу! От Кумана до Клюйверта, от Коку до Кьюэлла. По всему миру. И вот теперь:

- Ignash, you are great!

Перевод Бородюка не требуется. И так все понятно.

В сторону затаившейся ложи прессы Хиддинк делает сдержанный кивок. Он доступный и открытый человек, но дистанция должна быть. Этим кивком Хиддинк ее обозначает. Общение – да. Панибратство – нет. В загребской гостинице лавка с сигарами. Хиддинк надолго там пропадает. Я дергаю оператора, давай, мол, быстрее снимать. Краем глаза Гус замечает, что на него наведена камера.

- It is my private life! Please, stop!

Голос Хиддинка звучит раздраженно. Он на нас зол. Мы выключаемся, и я с горечью понимаю, нам ведь еще интервью с ним записывать, нехорошо вышло, злой теперь будет. Через пять минут Гус, идя по холлу, ищет кого-то взглядом, видит меня и хвастается выбранной сигарой.

- Look! That’s my choice.

Улыбка и фирменный прищур. Все. Больше никакого напряжения. И за интервью сразу спокойно. Меня в одночасье пронизывает мысль: а ведь он и с игроками точно так же. А они – с ним.

- Гус! Гус! – кричит Билялетдинов Хиддинку, увидев в журнале его старую, времен ПСВ, фотографию.

- It was a long time ago…, – на манер сказочника начинает Хиддинк. Билялетдинову было три года, когда этот сказочник выиграл Кубок чемпионов! А сейчас – «Гус! Гус!». И звучит это почему-то не фамильярно, а органично. Его так все игроки называют. Просто Гус.

Быть рядом со сборной, видеть все вблизи – это очень особенный для журналиста опыт. Мы смотрим матчи из ложи прессы, пишем свои тексты, сидя за компьютером. Живого общения с теми, кто играет в футбол, – три с половиной минуты в микс-зоне да редкие приятельские разговоры. И все. А тут целых три часа полета – вот они, герои наших заметок и ежедневных пересудов. На расстоянии вытянутой руки и брошенной реплики. Здесь то волны мифов о берега реальности и разбиваются. Бууух!

Наверное, многим кажется, что футболисты должны ежесекундно думать либо о предстоящей, либо о прошедшей игре. Но, уверяю, окажись в самолете сборной, вы бы никак не поняли, с какого или на какой матч она летит. После Хорватии Братья, укрывшись пледами, так крепко спали, что даже знаменитый вопль Газзаева со скамейки их бы не разбудил. Быстров – вечный двигатель. Неважно, сколько он отбегал накануне, ясно, что в самолете он тоже не уймется. Это просто жизнь. Многие из вас ведь с удовольствием спешат из офиса. В кино, к примеру. Нормально. Сычев и Билялетдинов в самолете сборной усаживаются далеко друг от друга, хотя в «Локо» они не разлей вода. Нормально. Аршавин всегда рядом с Быстровым. Старая дружба. И есть у них, о чем, помимо Хорватии с Андоррой, поговорить. Правильно?

В понедельник вечером сборная летит в Англию. В зале ожидания у всех будут газеты нараспашку и плееры. Ложа прессы как всегда разместится на галерке и как всегда к середине полета... Ну вы понимаете. Еще одно перемещение из точки А в точку Б, карты, компьютеры, разговоры не о футболе... Но как только мы выйдем из самолета, начнется совершенно оригинальная история. Мы приехали в Лондон. Играть с Англией. На «Уэмбли»! Ух...

Тимур ЖУРАВЕЛЬ