————-
Вечером за ужином Николай Алексеевич вновь взял слово.
- Итак, вы решили никого не наказывать за произошедшее с Динияром. Что ж, ребята, это ваше право. Но, чует мое сердце, это не к добру… Ладно, независимо от намерений присутствующих, режим никто не отменял. Всем доброй ночи.

У Дениса Глушакова было какое-то нехорошее предчувствие насчет «доброй» ночи. Его мучили мысли о Динияре. Он не мог себе представить, кто из товарищей мог так поступить со своим капитаном. «Играть на человеческих слабостях – какая гадость!» - подумал Денис. Впрочем, он вскоре запретил себе думать о плохом и решил постараться уснуть.
Ему это почти удалось, когда в дверь деликатно постучали. Тут же, не дождавшись ответа, в дверь вошел Питер Одемвингие.
- Не спишь? – ослепительно улыбнулся Питер и сел на краешек кровати.
- Не-а, Петь, не спится мне, - ответил Денис. – Я все про Динияра думаю..
От имени «Петя» с лица Одемвингие резко сползла улыбка.
- Вот что, Дениска. А ведь ты можешь оказаться следующим.
Денис резко сел в кровати.
- Вот посмотри на себя, - вкрадчиво предложил Питер и показал Денису его отражение к глянцевом покрытии своего мобильного телефона.
- А че такое-то? Ну да, небритый немного, но сейчас час ночи, и потом, я светловолосый, у меня это не так заметно, как у тебя.
- Да у меня вообще кожа под цвет волос! Тфу, черт, что я несу.. В общем, приятель, у тебя жир с щек до пола свисает. Совсем себя запустил. Тебе что дядя сказал после матча с Химками?
- Эээ.. Запереться на базе и…
- И работать, Денис! Бери пример с меня! Я никогда спуска себе не даю! – Одемвингие заговорил напористее и украдкой втянул живот.
- И.. что ты предлагаешь? – растерянно спросил Денис.
- Да как что? Тут все просто. Упал – отжался!
- Эээ…
- Я неясно выразился? Да тебе отжаться слабо!
- Мне слабо?! – Денис немедленно скатился на пол и начал быстро чеканить отжимания.
- Быстрее! Быстрее! – говорил Питер, улыбаясь. – Еще быстрее, Дениска, еще быстрее!

Сергею Гуренко что-то упало на нос. Он открыл глаза и с изумлением обнаружил мирно лежащую на подушке не самую чистую картофелину. На кожуре был вырезал умильный обаятельный смайлик.
- Что за черт? – еще не до конца проснувшись, пробормотал Сергей. Вместо ответа в окно влетела вторая картофелина, на сей раз на ней был вырезан кривой, но узнаваемый профиль Лукашенко.
Сергей подбежал к окну и увидел внизу безмерно счастливого Эмира Спахича с небольшим мешком картошки, явно стащенном из кухни, и перочинным ножиком.
- Спаха, ты больной, что ли? – резонно спросил Гуренко. Спахич не ответил и унесся, глуповато хихикая.
Гуренко усмехнулся, подобрал с пола творение Эмира и сел на кровать, вертя его в руках.
- Баатько...
Сергей вдруг вспомнил дом. Как гоняет в футбол в «коробке» недалеко от дома, а вернувшись, они всей семьей садятся за обеденный стол, и так вкусно, как готовит его Оксана, не в состоянии повторить ни один повар.
Ночь для Сергея прошла в тягостных раздумьях о тренере, о возрасте, о своих силах, о клубе… Утром, спрятав картошку с профилем в карман, он постучался к Наумову и сообщил о своем решении перебраться в Минск, поближе к дому. Разговор произошел незадолго до завтрака.

А за утренним чаепитием Наумов объявил о его уходе.
- Вот так, друзья, картофелина может определить судьбу человека. Эмир, кстати, раз ты такой деятельный, обед сегодня на тебе, садись чистить картошку.
- А где Денис-то? – спросил Дима Сычев. – Дрыхнет до сих пор?
- Вы крепко спали, наверное, не слышали. Дениса ночью увезли в больницу. Он как-то умудрился ночью сильно руку вывихнуть и мышцы потянуть. Ума не приложу, как. Видимо, на первом сборе его с вами не будет, а там посмотрим.
Николай Алексеевич помолчал немного и неожиданно тихо проговорил:
- Вот что. Вам сейчас же нужно выяснить, кто виноват в произошедшем вчера. Я думаю, они и к сегодняшнему несчастному случаю причастны. Иначе – иначе я не знаю, что будет с Локомотивом. У вас впереди день. Думайте, ребята. Я жду вашего решения.