- В каком же матче испанцы вас подсмотрели?

- Непосредственно - ни в каком. Техника помогла. В "Вальядолиде" каким-то образом очутилась видеокассета с записью игры "Спартака". Благодаря ей меня и вычислили.

- Сезоном, проведенным в "Вальядолиде", вы остались довольны?

- Перед моим приездом "Вальядолид", вылетевший из высшего дивизиона испанского чемпионата, поменял своих иностранцев. Вместе с тренером Франсиско Матураной вернулись в Колумбию все его соотечественники - футболисты, в том числе и знаменитый вратарь Игита. Вместо них пригласили меня, защитников бывшей сборной Югославии и клуба "Црвена звезда" Найдоски и бразильца Ивана Рочу.

Хотя в течение сезона у нас еще дважды менялся тренер, задачу команда выполнила, в высшую лигу возвратилась. Я же, попав сразу в основной состав, не выпадал из него ни при одном тренере, ни при Боронате, ни при Сассио, ни при аргентинце Фелипе Месонесе. Словом, и я остался доволен, и мной остались довольны.

- Тогда почему же вы расстались с "Вальядолидом"?

- Испанская федерация футбола с начала прошлого сезона сократила заявочный лист команд с 25 до 22 игроков. Свыше 100 футболистов - профессионалов в результате этого потеряли работу. Такое решение оказалось особенно на руку клубам победнее, таким, как "Вальядолид", руководство которого предложило своим игрокам сумму контракта чуть ли не вполовину меньше прежней. Большинству игроков было некуда деваться, и они соглашались. Испанский менеджер вместе с руководителями "Вальядолида" уламывал и меня согласиться на меньшую сумму, ссылаясь на убытки клуба, составившие за прошедший сезон 4-5 миллионов долларов.

- Они не блефовали, так было на самом деле?

- Скорее всего - да, потому что в Вальядолиде самое прохладное отношение к футболу, какое мне только приходилось видеть в Испании. 5-10 тысяч зрителей на стадионе было нормой для нас, в то время как в других городах наш клуб встречали полные трибуны. На матч с "Бетисом", за который играют Касумов с Кобелевым, в Севилье пришло 40 тысяч человек. Кстати, недавно "Бетис" за тур до финиша обеспечил себе место в высшей лиге. Это мне Касумов сообщил по телефону, мы с ним дружим.

- Чем же завершились ваши переговоры с руководством "Вальядолида"?

- Три недели они мурыжили меня, хотя свою позицию я им изложил сразу, сказал: меня все устраивает в клубе, играется в удовольствие, но если соглашусь на ваши условия, то собью себе цену. В результате я все-таки уехал, а они подписали контракт с уругвайским защитником Корреа, который провел за прошедший сезон всего 7 игр и сейчас выставлен на трансфер. Из Вальядолида мне часто звонит Найдоски, ближайший партнер по обороне, с которым мы быстро сдружились, говорит, что скучает, зовет назад. А недавно мой менеджер сообщил, что руководство "Вальядолида" признало ошибкой расставание со мной и рассматривает вопрос о повторном приглашении.

- Значит, опять уедете?

- Пока не знаю. Хотя в Испании мне очень понравилось. Особенно национальная кухня и
музыка.

- Вы что, меломан?

- В юности был ударником в эстрадном ансамбле. У нас вообще музыкальная семья. Старшие братья играли в популярных ансамблях "Гульшан", в группе Далера Назарова. Все трое мы занимались и футболом, причем на разных стадионах. Братья окончили институт искусств, и пошли по этой линии дальше, а я остался в футболе, во-первых, благодаря своему тренеру в душанбинских "Трудовых резервах" покойному Сергею Мусалимовичу Насырову, а во-вторых, это дело у меня лучше всего получалось.

- Вы с детства центральный защитник?

- До прихода в "Памир" играл левым нападающим. В дубль меня сначала определили опорным полузащитником, играл и оттянутого форварда. В основном составе дебютировал левым защитником, временно, вынужденно вместо пропускавшего игру Витютнева. Да, видно, все "временное" у нас надолго. Вот и я остался в згой роли - почти на пять лет. А потом, уже в высшей лиге, опять некому было сыграть чистильщиком против киевского "Динамо", и наш в то время консультант Вячеслав Дмитриевич Соловьев предложил попробовать мне. Единственный гол нам тогда забили на 91-й минуте. Потом я отыграл в этом амплуа победный матч с "Локомотивом" (2:0), и больше почти не расставался с ним до самого отъезда в Испанию.

- А в Испании амплуа пришлось сменить?

- Пришлось. Сначала играл опорным полузащитником, потом центральным или левым защитником. При Месонесе стал играть левым полузащитником, но не на самом краю, как у нас, а левым центральным полузащитником или оттянутым инсайдом, что ли, потому что на флангах были еще крайние хавбеки. Непонятно? Сейчас я вам покажу.

Рашид Рахимов достал из огромной коробки 11 конфет и разложил их на столике. "Чистильщик" в отличие от остальных "игроков" оказался завернутым в красивую, блестящую обертку.

- Видите, у них нет ярко выраженного опорного полузащитника и оттянутого форварда, того, что у нас называют игроком "под нападающими", оба как бы в роли инсайдов, только располагаются несколько сзади.

- Чувствуется, вам больше по душе позиция чистильщика, - указал я на сверкавшую перед "вратарем" конфету.

- Долго пришлось к нему привыкать. Сначала все время вперед тянуло. А потом, когда научился читать игру, предвосхищать ситуацию, вошел во вкус. У меня появился новый интерес в игре - предугадывать ходы соперников в атаке, срывать их замыслы.

- Разгадывать намерения соперников доставляет вам удовольствие?
- Как правило, да, но иногда и разочарование. Играли мы недавно в чемпионате с одной командой (не буду ее называть). Атака у нее - сплошной примитив. Совсем неинтересно было.

- А против кого интересно?

- Против московского "Спартака", в несколько меньшей степени - против "Динамо", временами - против "Ротора", ЦСКА...

- Чем же вас "заинтересовывает" "Спартак"?
- Во время его атаки владеющему мячом сразу три-четыре игрока предлагают свободные зоны для острой передачи, так что у защитников просто глаза разбегаются.

- Как же вы поступаете в такой ситуации?

- Стараюсь определить игрока, находящегося в самой острой позиции, которому и последует пас, перекрыть наиболее опасную зону. Обычно это удается.

- Но тяга к переднему краю у вас, судя по всему, не прошла. В чемпионатах СССР на вашем счету 10 голов, недавно еще один забили в кубковом матче ЦСКА.

- Даже тренеры "Вальядолида" не смогли отбить у меня охоту подключаться к атаке, хотя там приходилось играть строже, чем дома, отвечать только за свою зону. Импровизация на поле там особо не приветствуется. И все же пару голов удалось забить. Особенно запомнился гол в ворота "Бадахоса". У меня получился удар такой силы метров с 35, что мяч от внутренней стойки вылетел в поле. Никто из игроков, кроме меня, этого не заметил, и судья тоже. Я один радостно бегу к центру, а игра продолжается. Спасибо, арбитр на линии зорким оказался, зафиксировал гол.

- Воспринимая футбол сейчас в некотором роде как шахматы, как вы относитесь к укоренившейся за вами репутации рубаки, чуть ли не самого жесткого либеро в российской высшей лиге? Причиняя острую боль сопернику, не раскаиваетесь потом? Особенно если соперник - ваш друг или хороший знакомый?

- На поле друзей нет. Есть своя команда, которая должна победить, и есть противник, которого необходимо победить. А вообще я считаю, что хотя бы пару раз за игру каждому футболисту должно быть больно. Это специфика нашей профессии, без синяков футбола не бывает. Но как бы резко ты ни шел в единоборство, оно должно быть честным, лицом к лицу. Удары сзади - это подлость. Настоящий футбол - жесткий футбол, итальянский, немецкий, английский... В Испании же просто убиваются на поле. Наши сшибки - цветочки по сравнению со свирепостью испанских защитников.

- Чувствуется, суровая испанская школа произвела на вас впечатление.

- Еще неизвестно, кто в этой школе был преподавателем, а кто учеником. В чемпионатах СССР я никогда не собирал такого "урожая" - 3 красные и 15 желтых карточек за сезон.

- И все - в единоборствах?

- Почти. Правда, из удалений только одно по делу, в матче нашего "Вальядолида" с клубом "Фигейрас". Когда пошли с соперником в стык первый раз, он умышленно поставил ногу сверху и получил желтую карточку. Когда сошлись во второй раз, я выбросил его за боковую линию и тоже удостоился "горчичника". А еще через пять минут после очередной стычки его унесли, а я ушел сам по сигналу арбитра красной карточкой.

- Получилось прямо по Высоцкому: "Я обиду стерплю, но когда я вспылю...". Зачем вам все это было нужно?

- Затем, чтобы соответствующим образом поставить себя в испанской футбольной среде, дать соперникам почувствовать, что и я не лыком шит.

- Ну доказали, еще на две красные карточки можно было и не нарываться?

- Да я и не нарывался. Например, на 17-й минуте матча с "Компостелой" выругался вслух по-русски просто так, в никуда. Гляжу, а мне - красная карточка. Наш капитан обращается к судье: "Переведите, что он такое оказал". А тот отвечает: "Не знаю, по-русски не понимаю, мне выражение его лица все сказало". Вообще этот судья как будто только что с НЛО слез, 16 карточек за игру показал. Пресса на следующий день удивлялась, как это у него до зрителей руки не дошли, оставалось только им еще карточки раздать.

- Но вам-то, наверное, было не до смеха, следующий матч пришлось пропустить?

- Нет, там дисквалифицируют только за грубость после красной или четырех желтых карточек, удаление с поля за разговоры остается без последствий.

- В психологии испанцев вы обнаружили какие-то моменты, не характерные для наших футболистов?

- Безусловно. Больше всего меня поразило то, что на следующий день о любой, самой яркой победе в клубе уже не вспоминают. Нам здесь на неделю, не меньше, разговоров хватит после удачной игры со "Спартаком", "Динамо" или ЦСКА. В Испании же - отыграл и забыл. Все помыслы обращены к следующему матчу. Нам, полагаю, не мешало бы этому поучиться.

Почти двухчасовую беседу мы закончили чаепитием, за которым съели всю "испанскую команду" вместе с ее "оттянутыми инсайдами". Я решил попробовать "чистильщика", уж очень аппетитно он выглядел. Надкусил и... чуть зуб не сломал. Под шоколадной оболочкой оказался крепкий орешек, покрытый на редкость прочной и твердой массой, что-то наподобие нашего грильяжа... Не случайно Рахимов определил именно эту конфету в "чистильщики". И не таков ли он сам по характеру?

Павел АЛЕШИН. Еженедельник "Футбол" №20, 1994

***

Вдруг вспомнилось...;)

«А тебе сколько лет? — спросил Малыш, решив, что Карлсон ведет себя уж слишком ребячливо для взрослого дяди.
— Сколько мне лет? — переспросил Карлсон. — Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать.
Малыш в точности не понимал, что значит быть мужчиной в самом расцвете сил. Поэтому он осторожно спросил:
— А в каком возрасте бывает расцвет сил?
— В любом! - ответил Карлсон с довольной улыбкой. - В любом, во всяком случае, когда речь идет обо мне. Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!«

Астрид Линдгрен. "Малыш и Карлсон"