"В 1976 г. на «Локомотив» опять пошел зритель — в команде появился солист с Кавказа для самых изысканных футбольных гурманов. Старшего тренера железнодорожников Игоря Волчка Валерий Газзаев сразил с первого взгляда. И наставник железнодорожников терпеливо дожидался, пока осетинский самородок отслужит в армии, после чего послал к нему гонцов.

Но переезд Газзаева из Орджоникидзе в Москву стоил Волчку немало крови. Четыре раза горячий осетин подавал прошение о переходе и трижды давал отбой, забирал вещи и уезжал домой. Однако Волчок и тренер-селекционер железнодорожников Александр Загрецкий не отступались. А в столице Северной Осетии Газзаева убеждали:
— Подумай, куда ты собрался. У нас ты прима, а там в атаке играют Эштреков, Семин, Аверьянов, Козловских, пришел Нодия. Не боишься, что в состав попадать не будешь?
Казалось, в ход пущен самый убедительный аргумент. Но реакция на него оказалась прямо противоположной ожидаемой:
— Почему это я должен их бояться? — вспылил 21-летний Газзаев. — Пусть они меня боятся.
И написал четвертое заявление в «Локомотив», опровержения на которое уже не последовало.
— В отличие от других Газзаеву не понадобилось испытательного срока в команде, — вспоминал потом Юрий Семин, ставший вскоре близким другом Валерия. — С первой же тренировки все поняли, что по своему уровню — технике, скорости, мышлению, характеру в команду пришел незаурядный игрок.

Сильное влияние на Газзаева оказал другой кавказец Гиви Нодия, к тому времени уже признанный мастер, немало поигравший за сборную СССР. Волчок дальновидно селил их в одном номере на базе или в гостиницах и вскоре почувствовал неподдельный интерес Газзаева к тонкостям, нюансам игры, пробудившийся в результате постоянного общения с Нодия. И во взаимоотношениях с партнерами он, на первых порах всем дерзивший, доводивший до белого каления даже самых опытных, начал исходить из интересов футбола, способствуя сплочению коллектива.

В высшую лигу Валерий Газзаев ворвался так, как будто всегда играл на этом уровне. Имена соперников не смущали смелого, изобретательного форварда. Он постоянно и успешно шел в обыгрыш, выплескивая на поле весь свой темперамент, и соперники вскоре стали уделять ему особое внимание. Появились у Газзаева даже дежурные команды, которые он «раздевал» из сезона в сезон, несмотря на жесткую опеку, например минское «Динамо» или ленинградский «Зенит».

С его приходом в «Локомотиве» сложился превосходный атакующий треугольник Нодия — Газзаев — Аверьянов. Гиви Нодия, несколько утративший скорость, но умудренный богатейшим опытом, выполнял роль «подсадной утки» — умело отвлекал на себя защитников, которые не могли оставить без присмотра признанного бомбардира. Больше всего этой троице удавалась комбинация, когда Александр Аверьянов с мячом делал вид, что ищет свободных партнеров, а Нодия резко отскакивал от своего опекуна. И пока внимание соперников сосредоточивалось на нем, из глубины на скорости вылетал Газзаев, получал мяч на ход и, финтами разбрасывая защитников, устремлялся в штрафную.

Чемпионат СССР-77 набиравший ход «Локомотив» после долгого перерыва завершил в первой шестерке. А в августе того же года состоялась поездка железнодорожников в Турцию. На Босфоре индивидуальная игра поощряется, яркая импровизация в особой цене, и Газзаев просто покорил публику в Бурсе, Трабзоне, Анкаре, Стамбуле. После того как он забил решающий гол «Бурсаспору», в отель, где остановились железнодорожники, заявилась делегация из популярного стамбульского «Фенербахче» с приглашением в этот клуб, подкрепленным чеком на полтора миллиона долларов. Таким вот необычным способом пришло к Газзаеву первое признание на международном уровне. Но в те времена отъезд советского футболиста в зарубежный клуб граничил с изменой родине, и локомотивский премьер даже мысли об этом не допускал.

Валентин Николаев пригласил Газзаева в молодежную сборную СССР, в составе которой он стал впоследствии двукратным чемпионом Европы. А в 1978 г. молодой лидер атак железнодорожников дебютировал в национальной сборной. Но в первом же матче с Ираном он покинул поле досрочно с переломом ключицы. Однако тренер сборной Никита Симонян не выпускал из поля зрения понравившегося ему форварда, в конце сезона включил его в состав на турне по Японии, а в феврале следующего года взял на сбор в Италию. На матч с экспериментальной сборной Италии он выставил тройку на тот момент самых ярких нападающих: Олег Блохин, Валерий Газзаев, Владимир Гуцаев, предоставив им свободу маневра по всему фронту атаки. Прежде они в таком сочетании не играли, но Симонян рассчитывал на индивидуальный класс каждого, привыкшего к лидерству в своем клубе, на умение налаживать контакты с партнерами и вовремя брать игру на себя, на остроту их игрового мышления. Это атакующее трио тогда в клочья разорвало защиту итальянцев, устроив настоящий фейерверк блистательных эпизодов. Сборная СССР выиграла — 3:1, а Валерий Газзаев отметился голом и голевой передачей.
— Многие считали Газзаева закоренелым индивидуалистом, — рассуждал впоследствии Симонян. — Конечно, тренеру приходилось поломать голову над тем, как вписать этого неординарного форварда в состав. Но если это удавалось, Газзаев, оставаясь солистом, ассистировал партнерам первоклассно.

В 1977 г. «Локомотив» пережил внутрикомандный конфликт, сполохи которого и в следующем сезоне мешали футболистам сосредоточиться на игре. На смену тактичному, дипломатичному Волчку пришел Виктор Марьенко, крутой норовом, жесткий в поступках. Для Газзаева такой контраст оказался слишком резким. Марьенко не удалось найти с ним общего языка. И Газзаев, перейдя в московское «Динамо», пополнил и без того длинный список звездных потерь железнодорожников."

За материал большое спасибо makki.

Подробнее про 1976 и 1977 года можно прочитать в нашей библиотеке.