Еще он выступал в Польше за самый популярный клуб страны, играл в самом сильном «Локо» в истории, доказывал в «Тереке» (так тогда назывался «Ахмат»), «Томи» и «Ростове». Мы сделали с ним большое интервью.

Из разговора вы узнаете:

Как получить первые бутсы в 16, ютиться на 18 кв. м вчетвером, жить на 100 долларов, но быть счастливым и пробиться

Чем удивила Польша в начале 2000-х: первый мобильник, шведский стол и стирка формы

Почему за Семина игроки так бьются

Про необычную разминку у Павла Яковенко в «Ростове»

Чем поразила резиденция Кадырова в Чечне, и почему Гуллит — классный мужик

Про главный шанс сборной Белоруссии за последние годы попасть на крупный турнир

Топовая история про Льориса и японские бутсы

Почему Вагнер и Думбия — очень сильные

Отчего поражение в Лиге Европы от «Зенита» 1:8 (после победы 4:0) — ударило так сильно

ЖИЗНЬ НА 18 КВ. М ВЧЕТВЕРОМ, «ЛЕГИЯ» И ДРУГОЙ МИР, «БАРСЕЛОНА» И САВИОЛА

— Россия в 90-х — тяжелое время. Как было в Белоруссии?

— Не думаю, что мы как-то уровнем жизни отличались. Тоже был дефицит во всем, бандитизм и продукты по талонам. Но зато жили более ровно все. Понятно, что без изысков, но стабильно, стабильно скромно. До 16 лет ютились с семьей (еще родители и старшая сестра) в малосемейке на 18 квадратных метров. Все в одной комнате, по сути.

Но детство было счастливым — школа, двор. Зимой — хоккей, летом — футбол. Игры какие-то, чего сейчас во дворах не увидишь. Мы всесторонне развивались — и в спорте, и в жизни. Могли на гараж залезть, через забор перепрыгнуть. Можно сказать, двор готовил к жизни.

Первые бутсы появились лет в 16, наверное. А так играл в кедах белорусского производства — «Лиды» они назывались. Еще были московские Adidas, они помягче были, не такие жесткие, поэтому убивались быстро на досках. Манежей тогда не было. Вот и приходилось выбирать: либо удобство, либо экономия.

С формой тоже сложно было. Помню, как нас позвали на турнир в Шотландию — Гомель был городом-побратимом шотландского Абердина. Мы в такой форме приехали (х/б материал), что после турнира организаторы нам новую красивую подарили, наверное, из-за жалости.

Но футболисты вырастали, играли в хороших командах. Например, Кульчий тоже ведь из Гомеля. А сейчас смотришь на свой регион — и футболистов нет. Никто не играет ни в сборной, ни в молодежке. Это обидно. Хотя вроде условия лучше стали, искусственные поля строят, манежи крытые, газоны ровные. У нас раньше на стадиончике газон косой ровняли — приходил сторож и выкашивал, где слишком заросло.

— В 19 вы попали к известному белорусскому тренеру Анатолию Юревичу в «Торпедо-МАЗ». У него очень жестко с дисциплиной.

— Он воспитывал не только как футболистов, но и как личностей. Заставлял всегда быть гладко выбритым, опрятным, самому форму стирать, прическа должна была быть как у парня — терпеть не мог косички-хвостики. Считаю, это правильно. Может, чуть по старинке, но он многое вкладывал в ребят. Если ты начинаешь выполнять эти минимальные требования, то к максимуму всегда придешь.

Своего сына я тоже к Юревичу отдал, парню сейчас 17, тренируется с основой «Энергетика-БГУ». Все родители хотят, чтобы все получилось, но главное — человеком стать. Это цель. А будет играть в дубле или во взрослой команде — уже от него зависит. Сам никогда не пойду и не буду просить выпустить сына. Нет, как медвежонка бросил его в снег — пусть выкарабкивается. Будет достоин — с ним поступят справедливо.

Юревич очень многим помог выбиться в футбол: Володя Корытько через него прошел, Максим Ромащенко, Стас Драгун, Кульчий, Кривец, Мирослав Ромащенко, который сейчас с Черчесовым работает. Боюсь всех не упомнить даже.

— В 21 год вы уехали в польскую «Легию». Как так вышло?

— Мы молодой командой «Торпедо» вышли в финал Кубка. На игру приехал менеджер «Легии», такой дедушка. Я много никогда не забивал, играл центрального или крайнего защитника. Но в том матче обыграл троих и забил, мы проиграли 1:2, но менеджеру «Легии» я приглянулся, пригласили на просмотр.

Кстати, похожий момент был, и когда меня в «Локо» позвали. Юрий Палыч приехал просматривать в игре с молдаванами. Так вот, я сыграл 75 матчей за сборную, а единственный мяч забил как раз в тот день. После матча Байдачный сообщил, что приезжал Семин. Удивляют такие моменты, конечно.

— Польша удивила?

— Не представляете как. В Белоруссии ты после тренировки ехал на троллейбусе с полным рюкзаком потных вещей, стирал их дома в тазике, развешивал на балконе, чтобы быстрее все высохло. А в Польше мы бросали вещи в раздевалке, а на следующий день они поглаженные лежали в шкафчике. Или в «Торпедо» высчитывал, как прожить на 100 долларов, подешевле брал еду, а в «Легии» — шведский стол. В Польше еще машину дали, первый мобильный телефон — Nokia 5210, которая карман до колена оттягивала. Батарея была такая огромная, объемная.

Плюс в те года «Легия» — это Лига чемпионов, самый популярный клуб страны, армия болельщиков. Как «Спартак» в России. Помню, как приходил на рынок, а мне продавцы говорят: «Сергей, не надо платить, это вам подарок». Такое уважение было к игрокам. А я молодой, скромный по натуре, ну такой типичный белорусский менталитет: «Да вы что? Кто я такой?»

Два года назад приезжал на игру «Легии» по приглашению Александара Вуковича, мы вместе играли, жили в одной комнате. Атмосфера на стадионе просто топ! Если в наше время ходило 12-13 тысяч, то теперь — на современном стадионе — там даже на обычном матче чемпионата 20-25 тысяч. Барабаны, песни, организация — просто европейский уровень. За час до игры приезжаешь, народ уже собирался, общается, вокруг все живет футболом. Если и раньше был контраст с Белоруссией, то сейчас он стал еще больше.

— Фанаты там жесткие?

— На самом деле да. При мне не было ничего такого, мы хорошо играли. Но слышал, что после неудачных отрезков могли приехать фанаты, требовать лучшего отношения, результатов. Ну, это обоснованно, считаю. Ту организацию боления, которую показывают фанаты «Легии», надо подкреплять игрой.

— С «Легией» в квалификации ЛЧ вы попали на «Барсу». Главное впечатление?

— Что спал очень крепко после тех игр. Раньше мы играли в схеме с либеро и двумя персональщиками, одним из которых я и был. Надо было опекать аргентинца Хавьера Савиолу. Он не забил, насколько помню, но набегался за ним прилично. Конечно, «Ноу Камп» впечатлил! Это была первая игра сезона для них, в Испании собралось 70 тысяч, атмосфера шикарная.

ПОЧЕМУ ИГРОКИ БЬЮТСЯ ЗА СЕМИНА, АТМОСФЕРА ТОПОВОГО «ЛОКО», ПАСЫ ЛОСЬКОВА, ФАРМАКОЛОГИЯ ЯКОВЕНКО

— В 2005-м вы оказались в чемпионском «Локо». Каким Семин запомнился?

— Глыба. Ничего лишнего, мотиватор прекрасный, подбирал коллектив бойцов, который всегда за Палыча, за результат бились. У него ведь не всегда звезды играли, но результатов он добивался всегда.

— Почему игроки так за него бились?

— Он справедливый. Выскажет тебе в лицо, что думает, никогда за спиной. При мне так было. Понятно, что есть те, кто с ним дольше работал. Еще он был неизменно справедлив в плане конкуренции: если кто-то лучше, ему все равно кто ты, что ты. Работаешь лучше — играешь.

Ну, в «Локо» тогда вообще коллектив хороший был. Помню, после удачных игр часто собирались в грузинском ресторане «Сам пришел». Не для того чтобы нажраться. А чтобы вместе провести время, под бокал пива и хороший ужин пообщаться.

— Вы начали сезон в основе, но потом стали выходить на замену. Что не так пошло?

— Семин ушел в сборную, команду принял Эштреков. Видимо, у него были другие взгляды на ту позицию, где я играл. Может, я не выполнял какие-то его требования. Он почти сразу пригласил новых игроков в защиту — приехали Круглов и Бикей. Но у меня никаких претензий нет, такое бывает.

— Тот «Локо» лидировал после 20 туров с отрывом в 7 очков, а потом упал на 3-е место. Что произошло?

— Здесь либо тренер, либо футболисты сделали что-то не то. Варианта два. Но сложно сказать наверняка. Смена тренера всегда стресс, иногда положительно сказывается, иногда отрицательно. Может, уход Палыча в сборную как-то эмоционально повлиял, хотя ребята опытные в команде были.

— Разделения между Эштрековым и игроками не было?

— Нет, я такого не заметил. Он ведь не совсем новый тренер был, долго помогал Семину, всех ребят знал.

— Вадим Евсеев рассказывал, что Эштреков как-то не пустил Семина в раздевалку «Локо».

— Разговоры такие были, но я лично этого не видел. Поэтому не могу подтвердить. Помню, что Семин после побед приходил несколько раз в раздевалку, но только в первые матчи. Потом этого не было.

— Кто в том «Локо» впечатлял больше всех?

— Дима Лоськов, конечно. Мотор команды, который с двух ног мог любую передачу сделать. Надо было просто бежать в нужную зону, догонять мяч. Очень хороший футболист, легенда «Локо». Но тогда вообще что ни игрок был, то личность: Овчинников, Пашинин, Сенников, Евсеев, Гуренко, Маминов, Сычев, Билялетдинов, Хохлов. Все очень многого достигли в футболе.

— Была возможность остаться в «Локо»?

— Была. Тогда Муслин был тренером, конкуренция на сборах мощная, а у меня амбиции, хотелось играть. Особенно после того, как за полгода при Эштрекове провел только 3-4 матча. Тут из «Шинника пришли, сказали, что сделают те же условия. Команда в Ярославле тогда была крепкая, становились пятыми, шестыми год назад.

Вот и поехал. Кто ж знал, что Долматов 80 процентов состава поменяет, новая команда, по сути, получилась. В следующем сезоне «Шинник» уже не очень удачно выглядел. Жалею ли об уходе из «Локо»? Жалеть — это такое дело. Понятно, что был момент, когда у «Локо» почти все крайние защитники травмировались, был бы шанс наверняка, но что делать. Видимо, так должно было произойти.

— В «Ростове» вы поработали немного с Павлом Яковенко. У него самые жесткие нагрузки?

— Запомнилось другое: как тренировали элементы жонглирования на все поле, сколько оно — метров 110. Вот идешь, жонглируешь одной частью тела, потом обратно 110 метров другой частью. И так минут 15-20.

Еще после тренировки всех ждали колбочки с таблетками, фармакология. Ты обязан был их выпить, за этим следили специальные люди. Ну кто-то пил, кто-то под язык прятал, потом выплевывал. Это было ново, целую коробочку таблеток выпить за раз. Тем более никто не знал, что за таблетки, для чего. Вот неделю так работали, но потом контракт с ним не подписали в итоге. Пришел другой тренер.

— Андрей Топчу рассказывал, как смывал эти таблетки в унитаз, а они прилипали так сильно, что не отодрать. С животом проблем не было?

— Не помню, пил ли я их вообще. Поэтому про ощущения не скажу.

РЕЗИДЕНЦИЯ КАДЫРОВА, КАК МЕНЯЛСЯ ГРОЗНЫЙ, ГУЛЛИТ — КЛАССНЫЙ МУЖИК, ЧЕРЧЕСОВ — ХАРИЗМАТИК

— В 2008-м вы поехали в «Терек». Не было боязни? Регион непростой.

— Мне позвонил Вячеслав Грозный, с которым мы работали вместе, убедил, что все хорошо: команда живет в Кисловодске, это прекрасное место и бояться нечего. А в Грозный мы только на игру приезжали. Да, тогда еще были неспокойные моменты, но нас охраняли, создавали все условия.

— Город чем-то запомнился?

— Особо по нему не гуляли, если честно. Запомнился приезд в резиденцию к Рамзану Кадырову. Мы победили «Сатурн», по-моему, и прямо со стадиона поехали к нему за город на ужин. Музыка, артисты выступали — и местные, и российские звезды. Пьер Нарцисс был, группа «Тутси», Сергей Зверев. Такой небольшой эмоциональный подарок команде.

Когда первый раз туда попадаешь, впечатляет. Как все отлажено, охрана, масштабы. Там очень много разных животных, конюшня, разновидности собак, медведь. Можно сказать, такой зоопарк. Большое озеро с утками. Просто свой мир — очень красиво, конечно.

— Автоматчики перед стадионом не пугали?

— Думаю, это больше соперников отвлекало, чем нас. Мы уже привыкшие были, понимали, что все под контролем, а ребята из других команд очень удивлялись: «Как вы там? Мы приезжаем — и сразу такая встряска».

— Грозный уже сильно менялся в то время?

— Стремительно. Я попал в «Терек» в 2008-м, а в 2010-м уже новостройки появились, новая шикарная гостиница — небоскреб, куда переехала команда. Что тут сказать, если город был в военном положении, а теперь все новое и качественное.

— Кадыров часто общался с игроками?

— Он общался с командой, а так чтобы индивидуально, этого не было. Спрашивал, как настроение, всем ли довольны. Часто приезжал и на базу в Кисловодск. Вниманием команду не обделял.

— Мог зайти в раздевалку в перерыве?

— Нет, такого при мне ни разу не случалось. После игры мог, например, поздравить команду. А после плохих матчей он особо не выражал эмоций перед командой. Все в себе держал, ну, может, руководителям высказывал свое мнение.

— В «Тереке» вы работали с Гуллитом. Как вам?

— Гуллит по человеческим качествам классный мужик. Честный, справедливый, всегда за ребят, все делал для команды. Человек — легенда, но прост в общении. Никогда не выделял себя ничем, спокойно реагировал на проблемы.

Понятно, он ожидал, что условия будут лучше. Когда он присоединился к команде в Турции, там и поля идеальные, и отели. А в марте мы возвращались в Кисловодск, сами понимаете, какие поля там после снега. Он это прямо не высказывал, но, мне кажется, что он был немного шокирован.

— Есть пример его человеческого отношения?

— Мы были на сборе в Турции, когда уже до сезона оставалось 2-3 недели. У моей супруги случились проблемы со здоровьем, она улетела на обследование в Германию, мне просто необходимо было поехать к ней дней на 10. Говорю: «Рууд, так и так, надо отъехать. Но переживаю, что скоро сезон, а я уеду». Он ответил: «Сергей, не волнуйся, у тебя голова должна быть свободной. Поезжай, семья превыше всего. Приедешь — и все будет хорошо».

То есть он психологически мотивировал меня, что даже в мое отсутствие мне доверяет. Отпустил, хотя наигрывал во всех товарищеских матчах. Это очень подкупило. Разумеется, я индивидуально поработал и вернулся в полной боевой готовности.

— Гуллит ушел со скандалом из «Терека». Руководство клуба обвинило его в том, что он «много думает о барах и дискотеках».

— Никогда не видел его в баре или на дискотеке. Мне показалось, что он был увлечен идеей и тренировками. Да и какие дискотеки в Кисловодске? А выйти в ресторан покушать — это право каждого человека, мы все так делали.

— Ушли из «Терека» вы уже при Черчесове. Почему?

— При нем в том сезоне я много игр провел, только последние туры не играл, когда стало понятно, что в команде меня не будет. Уважаю Черчесова за то, что все прямо в глаза и доходчиво объяснил. Сам он хотел, чтобы я остался, но получилось, что пришлось уйти.

Закончился контракт, руководство видело другие задачи. Может, они нашли более сильного защитника. На мое место, например, пришел поляк Коморовский (12 матчей за сборную Польши. — «Матч ТВ»). Это нормально, тем более мне тогда было за 30. Клуб решил взять игрока помоложе.

— Могли тогда представить, что Черчесов дойдет до таких высот — ¼ финала ЧМ со сборной России?

— А почему нет? При нем сразу был виден порядок в команде и на поле. А порядок бьет класс. Черчесов умеет объединить игроков единой целью, зарядить, чтоб глаза горели. У него это есть — характер, харизма. Поэтому ничему не удивлялся.

ТОМСК И МИШКА ГАММИ, ОДИНОЧЕСТВО ГАРРИ О’КОННОРА, ИСТОРИЯ О ЛЬОРИСЕ И БУТСАХ С МЕТРО «1905 ГОДА»

— Перед возвращением в Белоруссию вы 2 года играли в Томске. Самый холодный матч?

— Когда в ФНЛ играли против «Волгаря», минус 17-18 было. Я вообще не любитель в термобелье играть, это мешает, но тут пришлось утепляться. Оделся поосновательнее, двое колготок натянул, посмотрел на себя в зеркало — был как мишка Гамми. Я же еще невысокий, сбитого телосложения, а когда кучу вещей надел, то, наверное, на трибунах кто-то подумал: «Ничего себе, чудак набрал лишнего, такой медвежонок бегает». Но реально было очень холодно, две команды мучились просто.

— В «Томи» вы пересекались с Гарри О’Коннором, после отъезда он полил грязью Россию и Томск. Он совсем не прижился в команде?

— Да, чего-то у него не пошло. Может, город повлиял, Томск после Москвы — это контраст серьезный. Мотивационная составляющая у него не та была, поэтому ничего не получилось. С командой он почти не общался, русского не знал, а английским никто не владел. Это сейчас молодежь почти вся знает иностранные языки.

— Проблемы с алкоголем проявлялись?

— Не следил за ним. Но такого, чтобы пришел с перегарищем, не было.

— В 2012-м сборная Белоруссии последний раз была близка к выходу на крупный турнир — за три тура до конца команда шла на втором месте. Тогда же случилась топовая история с вами и Льорисом из сборной Франции.

— Я любил играть в бутсах Mizuno, японской фирмы, у меня широкая нога, а они идеально подходили. Но такие были в основном на 8 шипах, обычно в них вратари играли. На 6 шипах прям искать приходилось. Помню, у метро «1905 года» раньше бутсами торговали барыги, привозили откуда-то и продавали в квартирах.

Приходишь в такую квартиру, роешься, а там и новые, и старые бутсы, в которых еще Герд Мюллер играл, наверное. И нашел там модель Mizuno на 6 шипах — они мне очень нравились, хорошо по ноге сидели. Но начали рваться. А у нас в сборной был сапожник — я к нему, говорю: «Зашей». Он зашивает, потом они опять рвутся, он снова зашивает. Перед игрой с Францией там уже заплатку негде было ставить. А новые найти не вариант, их тогда перестали выпускать. Говорю сапожнику: «Делай что хочешь, но на игру они мне нужны».

И вот стоим с французами в подтрибунке в Минске, я капитан команды. Все как обычно: с вымпелами стоим, судьи обувь проверяют, у Франции Льорис капитан. Смотрю, он косого дает на мои бутсы, а там заплатка на заплатке. Думаю, мы его расслабили так. Потом они еле ноги унесли, 1:1 сыграли.

— Обидно, конечно, что тот цикл в итоге закончился неудачно. С Францией набрали 4 очка, реально был шанс. Но потом — два поражения от Боснии. Так совпало еще, что оба матча играли за одну неделю. Видимо, в этот момент готовность не позволяла сделать больше. И глубины состава не хватило, 1-2 игрока выбывало — и все.

У боснийцев Джеко запомнился. Уже тогда было видно, что это вообще один из лучших форвардов. У них тогда хорошая сборная была, Пьянич еще играл, Спахич.

— Кто из футболистов, против которых вы играли, впечатлял больше остальных?

— Вагнер и Думбия из ЦСКА. Первый не давал к мячу подобраться, низкая посадка, корпусом работал шикарно. Вроде хочешь выскочить на опережение, а человек выставлял локти — и все, ты уже упираешься в спину. Прикрывал мяч круто, и причем всегда мог потом отдать пас.

Думбия — на бешеной скорости работал, на ложном открывании, постоянно мяч его искал. А он его коленом мог принять, такой вроде с виду нетехничный, но всегда на мяче, быстрый. Очень сложно с ними было.

ГДЕ ТАЛАНТЫ ИЗ БЕЛОРУССИИ, О ПОРАЖЕНИИ 1:8 ОТ «ЗЕНИТА» И ТОМ, ЧТО МОЖНО БЫЛО БЫ ИЗМЕНИТЬ

— В Белоруссии сейчас есть игроки, которые бы могли уехать в топовые лиги Европы?

— На данный момент все, кто мог, уехали. Это касается Лисаковича, который в «Локо». Парень действительно выделялся в чемпионате Белоруссии забивными качествами, техникой, вот он сразу и уехал. Теперь выделить какого-то — это реально проблема. Всего нашего футбола. Мало ребят с нестандартным решениями, техническим оснащением. Все плюс-минус одинаковые, кто-то лучше, кто-то хуже.

— Почему так происходит?

— Очень большая тема. Могу высказать только свои размышления. В моем понимании в каждом виде спорта должны руководить те, кто прошел этот спорт, знает его. Чтобы люди требовали с пониманием тонкостей. Когда этого нет, то всегда найдутся те, кто будет подсказывать и советовать, но ни за что не брать ответственность на себя.

— В 2018-м вы начали тренерскую карьеру — помощником Гуренко в минском «Динамо». Есть планы учиться на главного?

— Есть. Уже получил категорию B, сейчас учусь на категорию A. Хочется быть в футболе, есть планы работать главным тренером, но кто знает, как получится.

— Понимаете, что случилось в ответном матче против «Зенита» в Лиге Европы? Минчане победили 4:0, а потом проиграли 1:8.

— Тренерский осадок остался после того матча. Потому что когда ты знаешь причины всего этого, это одно. Ты делаешь выводы и двигаешься дальше. А здесь есть лишь догадки, ничего конкретного не можешь сказать. Копаешься, почему так произошло, хотя никаких предпосылок не было.

Неделю назад ты выглядел здорово, побеждал 4:0. И не из-за везения, а по делу обыгрывал «Зенит». А через неделю получается обратная история. Это реально психологически ударило по мне. Переживал, не понимал, отчего так. Ставил себя на место футболистов и не понимал, как это может быть, что за неделю такой контраст.

— С первых минут был контраст?

— Поначалу ничего не предвещало. Ну, пропустили, 0:1, ладно, ничего страшного. Но когда удалили Паредеса и мы были в большинстве, а команда просто не бежала, а стояла, то ты уже не знаешь, что делать. Как будто связан и не можешь ни чему помешать. Хочешь, но не можешь.

Есть только какие-то свои мысли, что произошло, не более. Возможно, психология, может, день такой, что это должно было случиться. Возможно, мы недоработали как тренерский штаб. Здесь ведь такой момент, что зачем жаловаться, когда мы были в этой команде и руководили процессом.

— А что бы изменили в подготовке к той игре?

— Думаю, никто бы ничего не изменил. После победы 4:0 какой тренер поменяет состав за неделю? Никакой. Если бы была какая-то информация, которая навела бы на мысли, то да. Но все было хорошо, поэтому менять состав было бы нелогично. Не только с тренерской позиции, но и с болельщицкой. Так что ничего бы не менял.

Артем Терентьев