— За успехом нынешнего «Локомотива» следите? Сколько в этом лидерстве долевого участия фортуны и результативной работы?

— Серий побед без удачи не бывает — если ты не «Барселона» или «Реал», то есть не выше своих соперников просто на две головы. С этим не поспоришь. Сейчас у Юрия Семина очень хорошая, ровная по качеству исполнителей команда, но говорить о каком-то бесспорном превосходстве подбора кадров неправильно. Я бы сказал, что в текущем турнире соотношение работа/фортуна у «Локо» где-то 70 на 30. Но это еще нормально! Вспомните, как в прошлом сезоне фартило «Спартаку».

— Вы с Юрием Семиным знакомы куда дольше, чем все его соратники по «Локо», так?

(Улыбается.) Наверное, да. С 1983 года, когда он только приехал тренировать душанбинский «Памир». Мы часто виделись на базе команды, куда отец брал меня с собой, а Палыч привозил сына Андрея. Мы, мальчишки, гоняли в сторонке мяч, пока взрослые тренировались. Ну и в гости друг к другу, конечно, ходили часто. В доме отца в Душанбе двери вообще не закрывались — семья наша была гостеприимная, и за столом всегда собирались душевные компании за чаепитиями.

— Как так вышло, что со времени дебюта в «Локо» и до самого конца своей карьеры вы ни разу не становились героем какой-нибудь скандальной истории? Из той молодежной рубрики «стыдно рассказать, но приятно вспомнить».

— (Смеется.) Я, честно, иногда поражаюсь некоторым молодым футболистам, которые на ровном месте сами себя «сдают». Ну кто тебя за ручки тянет делать видео или селфи в самолете, в клубе или на пляже? И самое смешное, что скандал после этого серьезный, а вот что сам парень хотел сказать обнародованием эпизода из личной жизни, вообще никому не понятно — ни болельщикам, которые его ругают, ни друзьям, которые поддерживают, ни уж тем более тренерам.

Ну а в «Локо» я сразу же попал под крыло старших футболистов — Игоря Чугайнова и Хасана Биджиева. Можно сказать, что во многом их советы и опека помогали. В конце концов, если не избежать каких-то скандальных ситуаций (они у каждого в карьере были, кто бы что ни говорил), то уж точно не стоит делать их достоянием публики.

— У каждого из игроков семинского «Локомотива» есть своя веселая история про темпераментного Палыча…

— Ага. Как-то у нас очередная теория после игры. Просмотр видео. Нам забивают гол. Палыч останавливает эпизод на видео и эмоционально спрашивает: «Вот ты… Да, ты, Игорь! Где же ты был в этом моменте, а?! Тебя же даже в штрафной не видно!» Я ответил: «В этом моменте, Юрий Палыч, я сидел на трибуне, потому что пропускал игру». На что он, чуть растерявшись, пробурчал: «Какая разница, и ты как все играешь».

— Вы как-то упомянули, что на момент выступления за «Локо» получали предложения о переходе в другие клубы. Почему остались в России?

— На самом деле до меня, как и до каждого игрока в те времена, доходила только та информация, которая просеивалась через клуб. Это сейчас у футболистов по три-четыре агента и невозможно какой-либо интерес извне скрыть. В наши времена все было немного по-другому. Как-то разговаривал с одним человеком в клубе и спросил его: «Мы ведь два раза доходили до полуфинала Кубка кубков, неужели ни по кому не приходили предложения из-за границы?» Он ответил: «По каждому игроку они были, но если бы мы всех раздали, с кем бы остались?»

— И все-таки дважды ваш переход в другие турниры был событием почти состоявшимся.

— Да. Если честно, в 2000-м я очень хотел перейти в «Бешикташ». Мы тогда только сыграли с ними в Лиге чемпионов, и в стамбульском матче (0:3) я не участвовал, а вот в ответной московской встрече и сыграл, и забил (1:3). Не прошло и недели, мы играем с «Сатурном» на стадионе «Динамо», ко мне после матча подходит Андрей Соломатин: «Иди, там тебя возле входа турки ждут». Вышел, мы коротко переговорили, я выслушал их предложение, и долго не сомневался — сказал, что готов перейти в «Бешикташ». И личные условия были очень хорошие, да и клубу была предложена солидная сумма. Но «Локо» не отпустил.

— Что было после футбола?

— Почти год отдыхал. Ничего не хотелось, просто наслаждался жизнью. А потом пошел работать в школу «Локомотив-Перово».

— Вы же ветеран команды, можно было попросить место в тренерском штабе помощником.

— Зачем? Что там делать сидя на скамейке? В напоминание о себе-футболисте, что ли, торчать? В тренерский штаб надо идти, когда готов к этому и обучен. Футболист и тренер — это абсолютно разные профессии, каждую из которых надо осваивать за определенный срок. Просто сидеть за компанию на лавке и переживать — это совсем не про меня.

— Когда пришло желание все-таки закончить ВШТ и получить лицензию?

— Во время работы в Перово. Я обратился в клуб, «Локо» оплатил мое обучение, и я начал занятия в группе с такими же недавно повесившими бутсы на гвоздь — Харлачевым, Шалимовым, Хаповым, Биджиевым, Тетрадзе, Аленичевым, Ледяховым. У нас были очень интересные лекторы, хорошие теоретические занятия. Но все равно теоретически все тренеры одинаковы, а на практике доносят свои идеи по-разному: кто-то берет ором, кто-то — дисциплиной, кто-то, наоборот, — равенством и демократией.

— Для себя какой метод выбрали?

— Общаюсь на равных с футболистами, но так, чтобы они четко видели границу, нас разделяющую.

— За время работы в тренерском штабе «Локомотива» вам пришлось поработать с семью специалистами — Рахимовым, Семиным, Красножаном, Коусейру, Биличем, Кучуком, Божовичем. Каждый, бесспорно, со своими «тараканами». Чьи были покрупнее да попримечательнее?

— Я для себя таких рейтингов не составлял — каждый из них, вне сомнений, профессионал. Конечно, со своими особенностями. К примеру, с Леонидом Кучуком весь тренерский штаб сидел за разборами и совещаниями с раннего утра и до первой тренировки, потом в перерыве между первым и вторым занятиями, и после — от ужина допоздна. Неважно, было это на сборах, во время чемпионата — разборы не переносились и не отменялись, и команда вся строем ходила на завтрак-обед-ужин. Совсем иначе вел себя Божович — с ним мы едва соприкасались. Бывает, приедет, мельком поговорит с каждым, и все.

— Юрий Красножан? Говорят, он был слишком педагогичен для того состава «Локо».

— Он действительно пытался все донести очень доходчиво. Иногда слишком доходчиво, буквально разжевывая очевидные нюансы заданий. Кому-то из игроков это нравилось, кого-то бесило. Но это на самом деле нормально — недовольные были, есть и будут всегда и при любых тренерах. Всем не угодишь. Да этого и не требуется.

— Со Славеном Биличем вас связала не только работа, но и крепкая дружба. Какие интересы общие — тату, музыка, яхты, шопинг, путешествия?

(Смеется.) В том-то и дело, что все его увлечения — вообще мне не близки. У меня нет ни одной татухи, аккаунта в социальных сетях. У меня есть диск его группы, но я настолько равнодушен к музыке, что фанатом рока точно не стану. Мне достаточно того, что играет фоном по радио. На шопинге я мучаюсь, путешествовать особо не люблю ни по земле, ни по воде. В общем, наверное, общее увлечение у нас со Славеном — это только классные автомобили. Ну и самое главное — это футбол, конечно.

— Значит, вы характерами друг друга уравновешивали: он взрывной и эмоциональный, а вы наоборот.

— Не знаю, как-то сразу мы подружились. Кстати, вне поля и камер он тоже не вулкан эмоций, скорее наоборот, очень спокойный человек. Могу сказать, что такой атмосферы в команде, которую ему удалось создать, я не видел в «Локомотиве» никогда.

— Вы сознательно устранялись от всех тренерских конфликтов с руководством? Их ведь было едва не столько же, сколько тренеров.

— Может быть, и так. Главный тренер, спортивный директор или президент могут по-разному смотреть на вещи, и у них есть свои разговоры, споры, трения… Но команды и нас, тренерского штаба, эти процессы практически никогда не касались.

— То есть не было ни одного такого конфликта, который влиял бы на результат «Локо»?

— Напрямую — нет. Больше влияли неожиданные «коленца» игроков — в 2014-м, когда испарились Диарра с Буссуфа, мы эту потерю очень прочувствовали. По итогам сезона заняли лишь третье место, а останься они в составе, уверен, мы стали бы чемпионами.

— Даже таинственный уход Божовича — не из категории повлиявших на команду?

— Это… Скажу честно, я после разговора с ним был, мягко говоря, очень удивлен такому решению. До сих пор не могу понять, что такого произошло, что буквально в шаге от титула Миодраг ушел сам. Для любого тренера это очень тяжелый шаг: посмотрите, сколько обратных примеров, когда иных «специалистов» силой выталкивают со скамейки, и все равно они цепляются за любой шанс остаться. В том, что это было осознанное решение Божовича, сомнений нет, но он очень быстро и безапелляционно его принял. Не знаю, может, хотел встряхнуть команду перед важной игрой.

— Получилось или все же было трудно выводить команду на поле после такого события?

— Было тяжело, не скрою. Ответственность огромная: один последний матч — и на кону трофей. Шансов на ошибку никаких: либо выиграешь — и весь этот путь был не зря, либо ничего. Вообще, получилось, что я этот кубковый путь начинал как тренер игрой с «Сибирью», и мне его надо было закончить. И сейчас очень благодарен всем ребятам, что выложились в сочинском матче. Поддержали. Сыграли и за клуб, и за себя, и за меня, и за Божовича.

— Знали до матча, что, выиграв трофей, станете единственным его двойным обладателем в качестве игрока и тренера?

— Нет, мне это уже после игры сказали журналисты. До матча у меня было такое состояние, что я бы, наверное, даже услышав, не понял, о чем речь.

— Спустя совсем ничего вы поступили так же, как и Божович — вдруг быстро и безапелляционно ушли из «Локомотива».

— Коротко скажу: принял решение и о нем не жалею. Если бы зимой случилось другое — я бы себя не уважал.

Фатима Гамми

Интервью полностью