А потом – новая проблема с ногой, которая в краснодарском матче позволила всего-навсего выйти на замену...

– Знаете, я не очень готов к большому разговору о себе. Ничего интересного обещать не могу, – огорошил нас при встрече Измайлов. – Но давайте попробуем...

– Перед всяким интервью футболист готовится отвечать на одни и те же вопросы?
– Такого точно нет. Никакого желания говорить о личной жизни, а спрашивают часто. После матчей вопросы тоже повторяются – отвечаю заученными фразами. Без эпатажа или эмоций. Хотя все зависит от настроения.

– Лет пять назад про вас писали: «Измайлов лучше всех знает, когда ему тренироваться, когда отдыхать и что есть...» Нынче что-то изменилось?
– Пожалуй. Со временем умнеешь. Только сейчас понял, что нужно прибавлять в мышечной массе, например.

– Кто-то из сборной Германии поражался собственному организму – всю ночь мог куролесить, а на утренней тренировке летал.
– Бывает, что собственный организм становится непредсказуемым. Но не подумайте, что это хорошо – кто сегодня «летает», тот завтра может угодить в функциональную яму.

МОГ УЙТИ В «ДИНАМО»

– Вы как-то признались, что в прошлом году могли уйти из «Локомотива» в московское «Динамо». Все было настолько серьезно?
– Да. Я был готов к переходу. Не скажу, что мне безумно этого хотелось, но случись такое – ничего в душе не дрогнуло бы.

– Потом вы смотрели на то, что происходило с «Динамо» и Семиным, – и внутренне благодарили судьбу, что никуда не перешли?
– Знаете, мне многие люди говорили после того, как я из торпедовского дубля очутился в «Локомотиве»: «Как ты, наверное, рад, что все так сложилось...» А я вовсе не уверен, что было бы хуже, если бы остался. Так и в этом случае.

– Подробнее про несостоявшийся уход в «Динамо» можете рассказать?
– Я переговоров не вел, все узнавал от руководства «Локомотива».

– Семин по поводу вас общался напрямую с Филатовым?
– Скорее всего.

– Но вашим-то предварительным согласием Семин заручился?
– «Как смотришь на этот вариант?» – спросили меня руководители «Локомотива». Ответил, что он будет особенно хорош для «Локо». И для себя никаких проблем не вижу: «Как решите, так и будет».

– Реакция Филатова?
– Он с самого начала дал понять, что со мной расставаться в его планы не входит, и переход едва ли возможен.

– Позже он утверждал, что вы подходили с просьбой отпустить вас в российский клуб.
– Нет, я просил отпустить в зарубежный. Просил, чтобы не ломили за меня сумасшедшие деньги, как это обычно происходит. У каждого есть своя цена на рынке, верно?

– Конечно. И какая цена у вас?
– Миллиона три-четыре, не больше на сегодняшний день. «Локомотив», естественно, стремился получить за меня более значительную сумму. Если в России это еще может пройти, как с «Динамо», то в Европе просто посмеются.

– Почему?
– Потому что там изучают статистику. За меня, допустим, просят 7 – 8 миллионов – а статистика говорит, что в последнее время я проводил по семь игр за сезон и почти не забивал. Вот я и просил «Локомотив»: не надо завышать.

– Встретили понимание насчет зарубежного клуба?
– На словах все было нормально. Но в большом футболе слова чаще всего расходятся с делом...

ИЩУ МОТИВАЦИЮ

– Не зная, то ли вы уходите из «Локомотива», то ли остаетесь, – нервничали?
– Совсем не нервничал. Знал, где бы я ни оказался, все решается на футбольном поле. Если буду давать результат – заиграю при любом тренере и в любом клубе.

– И никакого страха сорваться с насиженного места?
– Никакого. Я столько лет в «Локомотиве», что могу сказать: это моя родная команда. И база родная, и стадион, и болельщики. Однако моя детская мечта по-прежнему жива: играть в Европе. Я все сделаю, чтобы она сбылась. При этом для меня важно, чтобы из-за отъезда не пострадал «Локомотив».

– Чем дольше находитесь на одном месте, тем сильнее хочется уйти?
– Нет. Какое-то время мне казалось, что иду на десятый круг, что мне необходимы новые стимулы, – и в то же время для самого себя понимал: это отговорки. Мотивацию можно найти везде.

– Какая у вас сейчас мотивация? Заработать еще один миллион?
– Может, это и неправильно, но сегодня деньги для меня на третьем плане. Мотивация такая: выиграть с «Локомотивом» Кубок и чемпионат. Если получится, я приближусь к своей мечте.

– Но и выигранный Кубок, и чемпионат – все это уже было в вашей жизни.
– В первый мой год выиграли Кубок, но тогда было рано о чем-то думать. В чемпионский 2002-й я пропустил полгода и не считаю, что много сделал для «Локомотива» в тот сезон. «Не родная» медаль. Вернее, обе мои золотые медали такие. Свой вклад в эти победы я не переоцениваю.

– В январе ходили разговоры о вашем уходе в «Спортинг». Ерунда?
– Тоже вполне реальный вариант. Мы с «Локомотивом» были на сборе в Португалии, последний матч проводили с бухарестским «Динамо». На следующий день улетали в Москву. Мне в аэропорт дозвонился агент, с которым я раньше работал, Паулу Барбоза. Я так и не понял, в том ли матче меня увидели селекционеры «Спортинга», но Барбоза прямо спросил: «Ты хотел бы играть в «Спортинге»?»

– Что ответили?
– «Почему нет? Мне интересно!» Барбоза вышел на клуб, озвучил предложение. А я пару дней еще над ним раздумывал – и нравилось оно мне все больше и больше.

– Так почему не сложилось?
– Руководители «Локомотива» были запутаны так же, как и я. Мне объяснили так: дескать, «Спортинг» предлагал Измайлова обменять на какого-то своего футболиста. «Локомотив» это не устроило. А Барбоза говорит, что потом португальцы предлагали уже не только своего неплохого игрока из основного состава, но и три миллиона евро в придачу.

– И в чем проблема?
– В том, что не успели к окончанию дозаявок. Оставался день или два, надо было решать оперативно.

– Летом возможно вернуться к этой идее?
– Думаю, нет. Прелесть ситуации была в ее неожиданности. А сейчас все встало на свои места.

О ДЕНЬГАХ НЕ ДУМАЮ

– Уход какого игрока из «Локомотива» произвел на вас наибольшее впечатление?
– Неожиданнее всего, когда человек не сам уходит, а его выставляют на трансфер – как было с Евсеевым или Пименовым.

– Евсеев, по слухам, огрызнулся на Бышовца.
– С чего вы взяли? Скажу как на духу: ничего об этом не слышал. А такие новости обычно разлетаются в команде моментально.

– Пока футболист в основе, отношение к нему руководства замечательное. Стоит чуть сбавить – и разговоры ведутся в совершенно другом тоне. Почувствовали на себе?
– Разумеется. Так было, есть и будет. Пока ты в порядке – нарасхват, всем нужен. И тренерам, и болельщикам.

– Тяжело было в какой-то момент осознавать, что с руководством «Локомотива» вы не родные люди, а всего-навсего сослуживцы?
– Мне почему-то всегда хотелось, чтобы мы были именно сослуживцами. Они – начальники, я – футболист, не более. Ничего личного.

– Чему вас научил, к примеру, случай с уходом из «Локомотива» Нижегородова?
– Что было с Нижегородовым, вы мне не напомните?

– Просил одну зарплату, руководство предлагало цифры несколько ниже. Он выбрал «Терек», где не заладилось. Потерял многое...
– А мог ведь и выиграть!

– Кто выиграл на вашей памяти?
– Игнашевич. Выиграл во всех смыслах – и в спортивном, и в финансовом. Поэтому история с Нижегородовым ничему не научила.

– И не сказали самому себе: «Надо в будущем брать столько денег, сколько дают»?
– Ни в коем случае. О деньгах мне сейчас вообще не думается, повторяю. С одной стороны, я рад этому. С другой – понимаю, что это не совсем разумно. Думать надо.

– Так чему же вы рады?
– Я иду к цели. И она у меня преобладает над финансовым вопросом. Если зацикливаться на деньгах, можно остановиться.

– О деньгах наверняка перестаешь задумываться после определенного момента. Когда достаточно скоплено.
– У меня такое отношение было еще до того, как я попал на контракт.

24 – НЕ 18

– В одном интервью сказали, что последние годы как футболист топчетесь на месте. Не лукавили?
– Нет, я сказал очевидное. Когда сделаю шаг вперед, все это увидят.

– Что в нынешней своей жизни вас не устраивает?
– Собственный уровень. Все должно быть на порядок выше. 24 года – это не 18... Но единственное, что меня способно вывести из равновесия – травмы. Только из-за них мне бывает грустно.

– Вы производите впечатление человека, который анализирует свои поступки достаточно глубоко. Какой совет дали бы Марату Измайлову трехлетней давности?
Скорее я мог бы что-то посоветовать Измайлову пятилетней давности. Намного больше работать и меньше обращать внимание на травмы. Мог бы дать совет докторам – правильно лечить.

– Это правда, что в современном футболе большинство травм –- из-за докторов?
– Не большинство, но много. Впрочем, об этом я лучше напишу в своих мемуарах.

– Не кажется, что ваше здоровье интересует клуб не в первую очередь?
– В России это в порядке вещей. Играть на уколах приходится регулярно.

– Вы расспрашиваете про каждую таблетку, которую дают вам врачи в «Локомотиве» и сборной. Боитесь бромантана?
– Не боюсь. Тут я доверяю нашим докторам. Но знать, какие принимаю препараты, в любом случае не помешает.

– Спускать сомнительные таблетки в унитаз, как в «Спартаке» Кебе, доводилось?
– Нет. Если по каким-то причинам не хотел глотать лекарство – говорил об этом откровенно и таблетки отказывался брать. Силой принимать меня никто не заставлял.

– Отношения с врачами «Локомотива» у вас наверняка не идеальные.
– Нормальные отношения.

– Зато доктор Мышалов назвал вас «любителем полечиться».
– Впервые слышу. Скажу так: они могут называть меня как угодно. Может что угодно говорить руководство – в прошлом сезоне, если помните, высказывания по моему адресу были довольно жесткие. Я отвечать не буду.

– Почему?
– Потому что это – детский сад. Неэтично и неправильно выносить сор из избы.

– Помните слова Лоськова, что «Измайлов постоянно лечится. То тут болит, то там болит...»?
– Тоже не слышал. Подходить и расспрашивать, что он имел в виду, не собираюсь. Мне достаточно того, что я честен перед самим собой.

– Когда футболист часто подходит к врачам, в какой-то момент невольно ловит сомнение в их глазах. Так?
– Да.

– И наверняка видит, что врачи хотят его назвать симулянтом, фантазером.
– Конечно, это обижает. Я-то ничего не придумываю!

– Где же выход?
– Стараюсь с этим человеком не говорить на тему моих болезней. Что я еще могу сделать?

– Вы встречали немало футбольных врачей. Есть для вас человек номер один в этом деле?
– Веришь обычно тому, кто тебе помог. Могу назвать мануальщика Владимира Александровича Токалова, который сейчас работает в клубе. Когда-то я настрадался с одной травмой, никто понять не мог, что со мной происходит. В Германию отправили – и там разобраться не сумели. Лечили, но не в ту сторону. Поэтому многие полагали, что я то ли все придумываю, то ли накручиваю себя. Прошло время – и Токалов отыскал корень бед.

– Что было?
– Была боль в приводящей мышце, а причина крылась в спине. Наши доктора смотрели снимки – вроде все чисто. Такое повторялось неоднократно. Хорошо, Юрий Палыч шел навстречу. Позволял работать по индивидуальной программе. Окажись на его месте другой тренер – я бы осел на скамейке. Был еще мануальщик, Владимир Датунашвили, который помог мне с голеностопом. Я им верю. Они – честные люди.

– Кто их порекомендовал?
– Токалов был рядом с бывшим министром путей сообщения Николаем Емельяновичем Аксененко, царство ему небесное. И Токалов приезжал с ним, помогал команде. А обратиться к Датунашвили посоветовал Арчил Арвеладзе, с которым вместе лечились в Дюссельдорфе. Я уже несколько месяцев находился в Германии, а подвижек не наблюдалось. Не встреть я этих двух врачей, до сих пор мучился бы с голеностопом и приводящей...

– Врачи, допустим, вам не верят. Но они ведь и тренеру твердят то же самое.
– Сомнения возникали в таких ситуациях у всех тренеров, и это нормально. Будь я на их месте – тоже засомневался бы. Травмы то на год, то на полгода, нереально большой срок при том, что на снимках все в норме.

ПРАВИЛЬНЕЕ И ЧЕСТНЕЕ

– Муслин вас сослал в дубль со словами: «Уж очень он хрупок».
– Мне странно, когда тренер говорит такое про игрока. Прежде в «Локомотиве» было заведено: собирались в своем кругу и говорили очень жесткие веши. Но до прессы не доходило ничего. Это было правильнее и честнее. Если тренер не может сдержаться, это свидетельствует о его слабости.

– Никаких отношений с Муслином после этого сложиться у вас не могло?
– Нет, почему? Он замечательный человек и тренер. И не его вина, что у меня сезон не задался.

– В игре с «Динамо» Долматов заменил вас на 30-й минуте. Что произошло?
– Я был уверен в своих силах. Хотя, на мой взгляд, менять футболиста в середине тайма или устраивать обратную замену...

– Оскорбительно?
– Нет. Просто такая замена – всегда удар по самолюбию. Для кого-то это может стать ударом. Но кого-то, допускаю, подхлестнет.

– А вас?
– Меня – ни то, ни другое. Я нормально отнесся, понимал уровень своей готовности.

– По словам Евсеева, после того матча Долматов в раздевалке сказал: «Ребята, я здесь ненадолго».
– Не знаю, что говорил тогда Долматов. Когда меня заменили, я не стал досматривать матч. Сразу ушел в раздевалку, принял душ и укатил домой. Понимаю, что с моей стороны это непрофессионально, но был жутко расстроен. Хотелось поскорее уехать.

– Корнеев когда-то слыл в ЦСКА белой вороной, с партнерами за пределами поля особо не общался. Если предположим, что в «Локомотиве» такой человек вы – сильно ошибемся?
– Со всеми ребятами отношения у меня нормальные, хотя общение в основном действительно ограничивается базой и стадионом. После игр или тренировок еду домой. И отпуск обычно провожу с друзьями, с футболом никак не связанными.

– Год назад в отпуске в Бразилии вы играли на пляже в футбол. Из тех, с кем гоняли там мяч, многие не затерялись бы в нашем чемпионате?
–На бразильских пляжах полно парней, которые ловко обращаются с мячом. Наблюдать за ними было одно удовольствие. Правда, далеко не факт, что на большом футбольном поле они выглядели бы так же здорово.

– Бразильцы вас оценили?
– Были удивлены. Потом начали допытываться, не футболист ли я. Я так и не признался, но они, по-моему, не поверили.

– А в этом отпуске вы играли с друзьями во дворе. Зачем?
– Во-первых, было свободное время, ведь весь декабрь провел в Москве. Во-вторых, не наигрался – прошлый сезон оказался скомканным. Ну а самое главное – мне доставляет огромное наслаждение играть во дворе. Там же никто не требует носиться туда-обратно, пластаться в подкатах. Для меня дворовый футбол – самая лучшая тренировка, там я могу отрабатывать новые финты, удары. Те, кто этой зимой попадал со мной в одну команду, наверняка обижались, что я слишком злоупотреблял индивидуальной игрой. Они-то приходили в футбол поиграть, а в итоге мяча практически не видели. Неудобно, конечно, было, но я ломал в себе эту деликатность. Хотел провести время с пользой.

– «Я люблю рисковать» – ваши слова. А как сформулирован в вашем контракте запрет на риск?
– Честно говоря, ни разу не читал своих контрактов. Мне проще было сказать президенту клуба: «Доверяю». Теперь все будет по-другому. Убедился, что к таким вещам следует относиться более серьезно.

– Еще одна ваша фраза – «Я не верю в дружбу». В самом деле так считаете?
– В кино мы часто видим, как человек готов пожертвовать собой ради друга. Мне кажется, в реальной жизни это маловероятно. Все равно каждый в первую очередь думает о себе.

– Билялетдинов жаловался, что ему в два часа ночи девушки звонят, дружить предлагают. Вас тоже беспокоят?
– Я перед сном всегда у мобильника звук выключаю.

– Накануне матча сборных России и Хорватии Олич на вопрос, как закрыть Измайлова, ответил не задумываясь: «Его надо прессинговать, и никаких сложностей не будет». Согласны?
– Любого футболиста можно выключить из игры, если жестко его прессинговать. Даже звездам вроде Анри, Роналдинью при плотной опеке трудно проявить себя. Плюс многое зависит от физического состояния. Когда плохо готов, то и без всякого прессинга у тебя на поле появится масса проблем.

СОН В «СОВРЕМЕННИКЕ»

– В 2001-м после своего первого сезона вы с подачи Виктора Гусева для его передачи «На футболе» ходили около метро с микрофоном и камерой. Изображая репортера, опрашивали прохожих: мол, что вы думаете о Марате Измайлове. Неужели вас никто не узнал?
– Представьте себе. Наверное, поэтому так весело все и получилось. Самое смешное, что узнавать начали, едва мы выключили телекамеру.

– Вы бы могли на своем джипе нарисовать огромную букву «Л» во весь борт?
– Мне этого не надо. Такие вещи меня не забавляют. Я вообще во всем стараюсь обходиться без показухи. Это касается и квартиры, и машины, и одежды. Лишь бы было практично и удобно, остальное меня не волнует.

– Вы как-то обмолвились, что лет в 16 чуть не уехали за границу. Варианты были в Италии, во Франции. Чем соблазняли вас, мальчишку?
– Перспективой заиграть в солидном европейском чемпионате. Больше ничем. Условия были копеечные, тем более что звали меня в молодежный состав. В России уже в те годы зарплату предлагали гораздо выше.

– Оттого и остались?
– Нет. Я и тогда хотел уехать и сегодня этого хочу не меньше. Если бы все зависело только от меня, давным-давно собрал бы вещи. Морально созрел к такому шагу. Охота проверить себя на другом уровне, набраться новых впечатлений. У меня с 14 лет почти каждый год есть возможность уехать. К сожалению, ситуация постоянно складывалась так, что последнее слово в этом вопросе оставалось не за мной.

– Из множества легионеров, которые прошли через «Локомотив», с кем вам было легче всего найти общий язык?
– Да много было нормальных ребят. Первыми на ум приходят Лекхето и Обиора, которые долго играли в команде.

– Обиора? Его же все выставляли бездельником и лежебокой.
– Нет-нет, он славный парень. В зарубежных поездках мы жили иногда в одном номере. А по своему таланту Обиора многим даст фору. Никак не раскроется.

– Сейчас не перезваниваетесь?
– С моим английским это невозможно. Могу вспомнить, как в конце прошлого года столкнулся на базе с Кингстоном. Спросил, как поживает в «Рединге» Бикей. «Все о'кей, – слышу. – На днях гол «Ливерпулю» забил». Тут Кингстон достал телефон, набрал номер и протянул мне трубку: «Поговори с Бикеем сам». Поболтали немножко, я поздравил его с голом, спросил, как дела. Этими фразами мой словарный запас был исчерпан.

– Самый начитанный футболист, которого встречали?
– Смертин и Семак. Нет, читают-то книжки многие, другое дело – что это за литература.

– Что читаете вы?
– По настроению. Я не покупаю книги вслепую, прислушиваюсь к рекомендациям знакомых. Так же – с театром. Посоветуют какой-нибудь спектакль, и я иду. Предпочитаю современные постановки, классика мне не слишком интересна.

– Из мира футбола в этом смысле кто может посоветовать что-нибудь стоящее?
– Тот же Мышалов – известный театрал. А из игроков театральные походы я ни с кем не обсуждаю.

– Лучший спектакль, который вы видели?
– Очень понравился Ladies Night. He раз смотрел его в театре Моссовета. Еще – «День выборов» и «День радио», где играют ребята из «Квартета И». А в Ленкоме – «Все оплачено» с Чуриковой, Збруевым, Янковским. Из репертуара Ленкома вообще многое пересмотрел.

– Хоть раз засыпали в театре?
– При Романцеве вся сборная ходила в Большой на оперу Верди. Помню, сидел я рядом с Пановым. Спать мы, конечно, не спали, но мало что понимали в происходящем на сцене. Все-таки опера – это на любителя. Был еще случай пару лет назад, когда с друзьями попал в «Современник» на «Три сестры». Я приехал после тренировки, уставший, глаза слипались, и весь первый акт засыпал на плече у незнакомой женщины. Ничего не мог с собой поделать. Стыдно было, еле дождался антракта и откланялся.

ТЕТЯ НАДЯ – СВЕТЛЫЙ ЧЕЛОВЕК

– Карен Оганян, с которым вы с шести лет вместе занимались в ФШМ, рассказывал о ваших детских проделках: «Иногда, когда уже все спали, мы с Маратом тайком пробирались на поле и в кромешной темноте играли в футбол. Если бы нас заметили, то обязательно наказали бы...»
– Это было летом в спортивном лагере, но играли после отбоя там не вдвоем, а всей командой. В Лужниках тоже пробирались на травяные поля, где нам, мальчишкам, тренироваться не разрешали. Мы там бегали нелегально, пока не появлялась охрана.

– А на Большую арену проникнуть не пытались?
– Один раз нам это как-то удалось. Успели пробить несколько пенальти и, завидев охранников, быстро дали деру. К счастью, никого не поймали. Что-то похожее было и в Черкизове, когда уже перешел в «Локомотив». В основе я дебютировал в 2001-м, а за год до этого, как ни странно, не проходил в состав даже в дубле. Провел там за сезон от силы матчей восемь. Так вот, тогда после тренировок или в выходной с другими ребятами из дубля мы по собственному желанию собирались на «Локомотиве». Играли в футбол, отрабатывали финты. Мы были еще никто, и охрана нас все время гоняла. Спасала тетя Надя Ярославцева, которая работает на стадионе агрономом и отвечает за поля. Она-то всегда разрешала нам играть и ругалась с охранниками, чтобы те оставили нас в покое. Спасибо ей. Светлый человек.

– Мама до сих пор смотрит ваши матчи исключительно в записи, когда знает уже, что с вами все в порядке?
– Она и в записи их смотреть перестала. Сильно переживает. Любая мелкая травма, о которой я забуду через день-другой, у нее повод для волнения. Заметит, что слегка прихрамываю, и сразу закипает: «Ой, опять этот твой футбол, как я его ненавижу, и зачем мы тебя в него отдали? Сколько нервотрепки...» Я смеюсь и успокаиваю, объясняю, что это всего лишь ушиб.

– Когда играть закончите, мама, видимо, вздохнет с облегчением?
– С облегчением она вздохнет, лишь когда я добьюсь своей цели.

– Цель – уехать и только уехать?
– Скорее оставить в футболе свой след, войти в историю...

– ...Выиграть «Золотой мяч»?
– «Золотой мяч» – это, конечно, мечта. Понимаю, что шанс у меня – один процент из миллиона. Но он есть. И этим процентом я сегодня живу. Кто-то мне советует быть реалистом. Но если бы Шевченко был реалистом, он «Золотой мяч» не получил бы никогда.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Текст: Антон Сычев

ИЗМАЙЛОВ – ДВУКРАТНЫЙ РЕКОРДСМЕН ЧЕМПИОНАТОВ РОССИИ

В своем первом сезоне-2001 Марат Измайлов стал лучшим по оценкам «СЭ» в трех номинациях – среди игроков для молодежной сборной, юниоров и новичков со средним баллом 6,38. Причем в двух первых номинациях этот результат оказался рекордным и не побит до сих пор. А среди новичков лучше, по мнению «СЭ», играли только Валерий Шмаров («Спартак»-1995, средний балл – 6,55), Георгий Деметрадзе («Алания»-1998, 6,50) и Анатолий Канищев («Спартак» Вл-1995, 6,40). Ну а стать лучшим сразу в трех упомянутых номинациях помимо Измайлова удалось только Дмитрию Сычеву – в следующем чемпионате-2002 со средним баллом 6,08.