Локомотив.инфо - «Тренируюсь, а в двух метрах стреляет Узи...» Это интервью стоит вашего времени

Илье Абаеву 38 лет. Позади «Торпедо», «Анжи», «Волга», «Локомотив» и «Ростов». Сейчас вратарь выступает в ФНЛ за «Чертаново». За ту самую команду, в которой он начинал заниматься футболом в детстве. Мы знали, через что прошёл Абаев за свою карьеру, но не догадывались, что он может об этом говорить настолько открыто. Даже о том, как при нём расстреляли базу клуба РПЛ.

— На самом деле, я не люблю давать интервью, — начал Абаев.

— Почему?
— Однажды мы выиграли у «Ростова». После матча меня спросили: «Как игра?». Не помню, как точно ответил, но в прессе вышло: «Я замёрз, потому что соперник так плохо играл».

— А как сказали?
— По-другому. Просто отметил, что было холодно. Это не имело отношения к игре «Ростова».

— Вам потом предъявляли?
— Широков припомнил. В следующем туре мы играли с «Зенитом». Широков мне забил с пенальти в той игре, а потом спросил: «На этот раз не замёрз?».

Шкулетич, вредительница

— Вратари часто идут в стыки. К 38 годам обошлись без сотрясений?
— Да, только перелом носа. Шкулетич попал шипами на тренировке.

— Как это произошло?
— Он вышел один на один, я отбил мяч. Шкулетич перепрыгивал и наступил шипами на голову.

— Зачем так жёстко идти на тренировке? Предъявили ему?
— Нет. Во-первых, я там ещё полежал чуть-чуть. Он извинился, никакого умысла не было. Шкулетич сам испугался. Хорошо, что был в пластмассовых шипах, а не в железных. Иначе порвал бы мне что-нибудь.

— Много пропустили?
— На следующий день тренировался уже.

— Про травмы пальцев можно даже не спрашивать?
— Переломов только один-два, а вот вывихов…

— Больше десяти?
— Конечно больше. Выбиваешь постоянно. Иногда не сильно, а можно так, что суставы вылетают. Вот, видите, мизинец кривой. Чаще всего об землю. Просто цепляешься мизинцем во время прыжка и всё.

— Бывало, что в быту доставалось?
— Да. Как-то мизинец травмировал. Он только зажил, всё в порядке. Отправились с женой в Турцию. Я за ней плыву, а она пяткой попадает по мизинцу (смеётся). Сустав вылетел в то время, как я плавал в море. Говорю: «Что ты делаешь, вредительница?».

— Как лечили?
— Вставил на место.

— Прямо в море?
— Ну нет, сначала выплыл (смеётся). На опыте починил, через пару недель прошло всё.

— Из-за вывиха надолго вылетаешь?
— Раньше это вообще за травму не считалось, на место поставил, пару дней пропустил, потом тренируешься через боль.

— В обычной жизни высокий рост мешает? В метро ударялись?
— Да, один раз стукнулся, заходя в вагон. Задумался и головой бам. А сзади компания молодых ребят рассмеялась: «Ха-ха, смотри, ударился».

— Ответили?
— Да чего отвечать? Сам промахнулся (смеётся).

Котов, зрение

— В 2013-м вы молниеносно вернулись в Москву. Проснулись игроком «Волги», заснули игроком «Локомотива». Как это произошло?
— Ещё за год до этого мог случиться трансфер. «Локомотив» хотел меня взять, но ничего не платить «Волге». Думали, что я подам на «Волгу» в КДК из-за полугодичной задолженности по зарплате. Я подошёл к Гаджиеву — он сказал, что рассчитывает на меня как на основного игрока. Я попросил «Локомотив», чтобы хоть что-то за меня заплатили, чтобы вместо меня «Волга» могла кого-то купить. Мне лишь заново посоветовали обращаться в КДК. Я отказался. Тогда в «Локомотиве» сказали, что я упустил свой шанс.

— Кто сказал?
— Кирилл Котов, по-моему. В результате я переподписал контракт с «Волгой», где уже стояла сумма отступных. В итоге через год «Локомотиву» стало некуда деваться — заплатили.

— Причиной тому стала травма Гильерме?
— Мы с свой матч провели и смотрели с ребятами матч «Локо». Помню, Гиля получает травму, его уводят с поля, и я говорю кому-то в шутку: «Смотри, вечером мне позвонят». (Смеётся.) Только до дома дошёл — звонок.

— Какие отступные значились в вашем контракте с «Волгой»?
— Миллион евро.

— Вы ведь буквально перед этим играли за «Волгу» против «Локомотива». Тогда ничего не предвещало?
— Нет, но была весёлая история. Шёл второй тур, я неплохо сыграл. Знаю ребят, которые общались с игроками «Локо». Они мне потом рассказывали, как Кучук давал установку на матч против нас: «У них вратарь плохо видит — используйте это».

— Это ведь бред?
— Да. Я тогда подумал: ёлки-палки, кто такие слухи распускает? Причём не в первый раз. И вот через неделю я перехожу в «Локо». Смотрю, несколько человек на меня косо смотрят. Мол, недавно говорили, что слепой, а теперь в команду взяли.

— Смешно.
— Смешной был разговор Михалика и Ткачёва по ходу матча. Они тогда остались в запасе, а я сделал несколько сейвов. Один другому сказал: «Что бы он творил, если бы ещё хорошо видел?» (Смеётся.)

— Откуда этот слух пошёл?
— Игорь Черевченко запустил. Я потом спросил у него, а он: «Ну, я что-то слышал ещё в торпедовский период». В 2002-м я играл в дубле, а он в основе. Ответил ему: «Ну класс, молодец».

— На Черевченко обида осталась?
— Не очень приятно, когда такие слухи ходят. Но чего мне обижаться.

— А у Кучука про ту установку спрашивали?
— Да, а он такой: «Ой, ну это меня ввели в заблуждение».

— К окулисту перед переходом вас не водили?
— Нет. Зрение у меня всегда хорошее было. Пару раз мной интересовались команды, а кто-то говорил, что я слепой и не надо меня брать. Может, агентские вбросы, чтобы своего пропихнуть.

«Локомотив», Гильерме

— Первое время в «Локо» Кучук казался топ-тренером. Но потом пошла критика, выступление Гильерме…
— Всё резко перевернулось. Кучуку оказалось психологически тяжело, результатов не было, он стал много нервничать.

— В чём это проявлялось?
— Думал, что против него кто-то настроен, что его хотят сплавить, но такого и близко не было. Говорил в интервью, что недоволен Самедовым. Якобы Саша в сборной хорошо играет, а в клубе плохо. Но Самедов — профессионал. Такого точно не могло быть. Мы заняли третье место, упустили чемпионство, хотели в следующем сезоне достичь большего, но результата не было. Но и никакого заговора тоже.

— Паранойя началась?
— Пожалуй.

— Как вы поняли, что он что-то подозревает?
— Помощники что-то говорили. В команде чувствовалось напряжение. Всё постепенно накипало при отсутствии результата.

— Как отреагировали на интервью Гильерме с критикой Кучука?
— В команде особо не обсуждалось, это было его решение выступить.

— Разве это было корректно?
— Не совсем. Но с другой стороны, Кучук тоже не совсем корректно выступал, заявляя, что кто-то не выкладывается. Это были их отношения.

— Вы бы выступили на месте Гильерме?
— Нет.

— В какой-то момент вы выиграли конкуренцию у здорового Гильерме.
— Да, при Божовиче.

— Есть точка зрения, что вам помог паспорт РФ. Обидно такое слышать?
— Я вышел — мы десять матчей не уступали. Я пять на ноль отыграл. Это тоже паспорт помог? Сидит Гиля, а Божович говорит: «Как я Абаева сейчас посажу? Команда не проигрывает».

— Почему Гиля сел?
— Мы кому-то проиграли, потом Черевченко меня поставил против «Амкара». Мы победили, и так пошло. А вообще тренеры никогда ничего не объясняют.

— Случались неожиданные решения?
— Для меня это был шок, когда Кучук посадил меня в запас. Он называл состав в раздевалке за полтора часа до игры. В тот период тренер тасовал меня с Гилей. Мы не знали, кто выйдет на поле. У меня к тому моменту четыре игры подряд на ноль. Накануне матча с «Волгой» я пропустил тренировку. Кучук мне сказал, чтобы я отдыхал, готовился к игре. Я говорил, что готов тренироваться, но тренер настоял, чтобы я шёл отдыхать. Приезжаю на стадион через три дня, чувствую себя отлично, готовлюсь к игре, чуть ли не щитки надел. И тут смотрю: меня нет в основе.

— А Гиля был в курсе, что он сыграет?
— Не знаю, вряд ли. Нас потом постоянно меняли, и мы друг у друга спрашивали: «Кто из нас играет?». Нам обоим никто ничего не говорил. Мы даже подходили к Кучуку. Гиля сильно переживал, когда не говорят, кто в основе.

— Что отвечал Кучук?
— Что решает в автобусе и заранее говорить не будет. Я приходил в раздевалку и смотрел, где лежит капитанская повязка. Если у Шиши, то играю я, если у Гили, то он.

— Про работу Смородской рассказывают всякое. Вы какие-то забавные случаи помните?
— Как-то раз на сборах у нас было два матча. И я, и Гиля пропустили в левый угол. Она вызвала тренера вратарей и спросила: «Вы что, не тренируете левый угол?». (Смеётся.) Он не знал, что ответить. «Будем больше левый тренировать», — сказал. А вообще лично я мало пересекался с ней, а в команде хорошо себя чувствовал. Это, наверное, больше тренеры контактировали. Я когда только пришёл в «Локо», слышал истории о том, как она приходит в раздевалку. Но при Кучуке ничего такого не было.

Кучук, Ямайка

— Как вам парочка Диарра — Буссуфа? Общались с ними?
— Очень мало, хотя в раздевалке Диарра рядом со мной сидел. Они больше между собой разговаривали.

— Как их в команде воспринимали?
— Мне было всё равно, какой там человек Диарра: хороший или плохой. Играл он супер. Я бы разрешил ему вообще не тренироваться, мне было бы не обидно. Я готов был за него ходить на занятия, лишь бы он оставался в команде. Но они с Кучуком не сошлись. Диарра не нравилось каждый день на взвешивание ходить, мерить давление. Иногда после выезда нас закрывали на базе. Ему это не нравилось.

— Диарра самый сильный игрок, с которым вы играли в одной команде?
— Да.

— Помните разговор Диарра или Буссуфа с командой? Хоть один.
— Был момент. Кучук же эмоциональный, подходил к Диарра и говорил ему на русском: «Ты понимаешь, что надо бежать туда-то…». Диарра стоит, глазами хлопает — да, да. Диарра потом спрашивают: «Ласс, ты понимаешь, что тебе коуч сказал?». А он: «Позовите переводчика». И это раз за разом повторялось. Было забавно смотреть. По-моему, все понимали, что это впустую (смеётся).

— Вы работали с тренером вратарей Владиславом Тихоновым. Говорят, уникальный персонаж, шутит про детородные органы и вообще, скажем так, требовательный.
— Ох… Как же он гонял молодых.

— Как?
— Жёстко. А ещё как-то прислал мне видео с молодыми вратарями и говорит: «Вот они, новорожденные жирафы» (смеётся). С ним было интересно работать, до сих пор общаемся. Нас с Гилей он сильно не насиловал, а молодёжь держал крепко. С тем же Лобанцевым у него были хорошие отношения.

— На Лобанцева возлагали большие надежды, но у него не сложилось в «Локомотиве».
— Помню, я шутил: «Пока ты в команде, меня точно не выгонят». Но не всерьёз, по-доброму.

— Лобанцеву было не до футбола? Тусовки?
— Он же моим конкурентом был. Раз не до футбола — пусть (смеётся). На самом деле, там не было ничего сверхъестественного. Если бы он куда-то и ходил, то мне не говорил бы. У нас такая разница в возрасте, что я ему первым бы и напихал.

— Футболистам, учитывая нагрузки, много алкоголя не нужно?
— Организм у всех разный. Но когда приезжаешь со сборов — бутылка пива, и сразу чувствуется.

— На вашем месте сидел Гамула и рассказывал такие вещи… Чуть ли не до беспамятства перед матчем напивались.
— Когда был в дубле «Торпедо», полкоманды из автобуса выгружал. Сумки носил как самый молодой и футболистов вместе с ними. Я и сам не святой, выпивал, само собой. Просто в последнее время не могу себе позволить, потому что слишком долго буду восстанавливаться. Раньше могли после игр поехать на дискотеку.

— Танцевать любите?
— Под это дело могу и сплясать. Представляете, месяц живёшь на базе в Махачкале, выйти вообще некуда! С Русланом Пименовым ходили погулять. По возвращении в Москву — в клуб обязательно. В какой-нибудь «Гараж», а потом утром на завтрак. Главное, чтобы не как наши друзья (смеётся). Тренеры тоже люди, нормально относятся к этому. Если выходной, то пожалуйста. Главное не позволять себе перед тренировкой или игрой.

— Помните ваш главный угар с Пименовым?
— Мы с ним в отпуск как-то уехали. Путешествие сумасшедшее — стран пять или шесть за раз. Сначала Париж, потом Ямайка, а оттуда на Кубу. С Кубы приехали в Доминикану, там ещё Олег Кузьмин был. Около 25 дней катались.

— Самая дикая история из той поездки?
— Приехали на Ямайку, нам говорят: «Отель с кучей тусовок, всё будет классно!». А мы приходим туда и не понимаем, что происходит. Бабушка на ходулях идёт, дедушка на коляске. Дискотека вроде, а моложе 60 нет никого. Звоню потом, говорю: «Куда ты нас отправил?». Оказалось, что сеть отелей одна, но мы заехали в соседний — для ветеранов. У меня тогда был шок. Подумал: «И тут мы неделю проведём?!».

— В Доминикане популярна травка?
— Там все курят. Но с футболом такие вещи несовместимы. Я ни разу ничего не пробовал. Крайне негативно отношусь к наркотикам. На Ямайке официант подходил и сразу такой: «Курить будете? Может, кокаин? Нет?! Так что вы тогда на Ямайку приехали?». Раз 20 спросил.

— Раньше же многие футболисты курили сигареты?
— У нас полдубля курило в «Торпедо». Заходишь в душ, там помыться невозможно — накурено было постоянно. Сейчас такого нет, мало кто курит.

Коченков, обида

— Вернёмся к «Локомотиву». В 2015 году вы получили одну из самых удивительных травм в истории РПЛ. Что это было?
— Во время матча почувствовал сзади какой-то удар — будто плёткой кто-то дал по ноге. Повернулся — никого нет. Подумал: может, кто-то снежок с трибуны кинул. Смотрю, трибуны далеко — не добросят. Попытался встать и всё, не могу.

— Вы говорили, что ощущение, будто в вас кто-то стрельнул.
— Было такое чувство. Но в первый момент даже боли особой не было, а вот когда начал вставать, понял, что надорвал мышцу — сто процентов.

— Так что же произошло?
— Я подпрыгнул и получил травму при приземлении. Холодно было: мог просто поймать мяч, но я решил размяться — подпрыгнул.

— Тысячу раз прыгали на месте. А тут травма, хотя никакого единоборства и близко?
— Так обычно и происходит. Футболист делает миллион рывков, а потом бац — рвёт переднюю или заднюю. Алисон недавно получил примерно такую же травму.

— Эта травма завершила вашу карьеру в «Локомотиве»?
— После неё я уже больше не играл. Пропустил сезон. Думал, будет возможность, когда восстановлюсь. Но не было.

— Обиделись?
— Я набрал неплохую форму и ждал шанса. Вместо него мне предложили контракт на год. Ну, а когда пришёл Юрий Палыч, там вообще шансов не было ни на что.

— Он объяснял вам, почему вы не играете?
— Я ни у кого ничего не спрашиваю. Ну, решили они сделать ставку на другого. Видимо, забыли, что я играл.

— Трансфер в «Краснодар» на месяц и несколько дней. Зачем вам это было нужно?
— Понимал, что в «Локомотиве» играть не буду. «Краснодару» был нужен второй вратарь. Позвонили Коченкову и честно сказали, что играть будет Синицын. Антон ответил, что не поедет. А мне было всё равно. Оставалось два месяца до конца контракта. Понимал, что и контракт с «Локо» не продлю, и играть не буду. Ну и смысл? Тут такая возможность, посмотреть «Краснодар» — команду, базу.

— В одно время Гильерме мог перейти в «Краснодар». Слышали об этом?
— Да. Разговоры велись серьёзные, он уже собрался уезжать. Я на тот момент был травмирован, только начинал тренироваться. Но я знаю, что Антон Коченков чуть ли не к игре готовился. Но в последний момент что-то переиграли.

— Вам не кажется странным, что у «Локо» сейчас столько вратарей?
— Конечно кажется. До сих пор мог бы там сидеть спокойно. Не знаю, зачем им три вратаря.

— Медведев стал усилением?
— Усилением стал бы игрок, который посадил бы Гильерме. А на скамейке и Коченков есть.

— Вас удивляет, что Гильерме теперь первый номер сборной России?
— Ну, сейчас играет стабильнее всего. Постоянно в составе, чемпионом стал. Может, в 2014-м меня и удивило бы.

— Правда, что золотую медаль за Кубок России 2017 года получили в отделе кадров?
— Да, вместе с трудовой книжкой. Помню, спросил: «Медаль-то мне дадите?». Отвечают: «А что, будешь брать?». Подумали, что я мог обидеться на что-то. Говорю: «Давайте, конечно, дома повешу».

— Так что, обиделись?
— Конечно, хотел остаться в «Локо». Неприятно, что мне не нашлось места в команде. Осадочек остался, но такова жизнь.

Карпин, конфликт

— С «Ростовом» тоже как-то обидно вышло?
— Там даже «до свидания» никто не сказал.

— Даже Карпин? У него вроде индивидуальный подход к футболистам.
— Ну, если человек играет, к нему нужен индивидуальный подход. Если не играет, значит, нет.

— В нашем футболе мало с кем тепло прощаются.
— Меня это не удивляет. Человек выполнил свою работу, всё — ты больше не нужен. До свидания! Но я понимал, что не останусь в «Ростове». Результат был неважный, а шансов не давали.

— Один из последних ваших матчей за «Ростов» — 0:5 с «Зенитом».
— Так я тогда после первого тайма ушёл, там было 0:0. Потом Серёга Айдаров играл, ему наколошматили. Я просто вовремя свинтил, ха-ха.

— У вас есть понимание, почему вас не оставили в «Ростове»?
— Не знаю, кому именно я не нравился, Карпину или президенту. Может, обоим. У нас были какие-то разговоры, но все сказали, что не они принимают решение. Президент говорил, что решает тренер. Карпин ответил, что по вратарям определяет не он. А тренер по вратарям заявил, что по мне всё уже давно решили.

— Когда поняли, что на вас не рассчитывают?
— На сборах. Серёга Песьяков травму получил, я один практически все сборы вытащил. Потом смотрю, даже намёка нет, что могу играть. Так же в чемпионате. Стало понятно, что на меня не рассчитывают.

— И всё же, есть версия, почему так случилось?
— Слышал, что из-за конфликта с тренером вратарей.

— Что произошло?
— Конфликта как такового не было. Просто я сказал, что не понимаю, почему я отыграл 11 игр, в шести из которых не пропустил, и перестал играть. Он ответил: «Отдохни». После этого стали с ним мало общаться.

— Кому-то было выгодно преподнести это как конфликт?
— Тренер вратарей пожаловался президенту и Карпину. Мол, я с ним мало разговариваю. Но я не часто спорил с тренерами в своей карьере. Да и тут не спорил. Он просто обиделся, что я перестал с ним общаться. Конфликта не было. Мы и сейчас не общаемся.

Бугаев, пулемёт

— Махачкала — самый адский период в вашей карьере?
— Самый тяжёлый в бытовом плане, хотя переезд был осознанным. Жили на базе. В первый год вообще катастрофа. Просыпаешься с утра — воду выключили на три дня. Кто первый до туалета добежал — тот и спустил. Другому за ведром с водой идти (смеётся). Бывало, три месяца зарплату не платили.

— Кормили нормально?
— Когда света не было, давали холодный рис с котлетами. В город выбирались редко, да и деньги кончались. Хотя у меня в кубышке всегда было, а ребятам тяжелее. А в самом Дагестане с едой порядок. Да и рестораны с доступными ценами. Осетрина, шашлыки…

— У вас часто занимали?
— Деньги особо не нужны были. Завтрак, обед и ужин были, если свет не вырубали. Особо тратить некуда. Когда живёшь далеко от дома — тяжело, развлечений особо нет. Первый год на море покупались, а потом приелось. Кто-то в картишки играл, в теннисбол, кто-то на компьютере. Депрессивная обстановка была.

— В Москву тянуло?
— В последний год было такое, что после утренней тренировки я улетал в Москву, ночью спал, а на следующий день прилетал на вечернюю. Было тяжело всем, поэтому там никто особо надолго не задерживался.

— Зачем столько летать, если можно в карты резаться?
— Карты не люблю. Насмотрелся, как в «Торпедо» люди напроигрывали. Были у нас там игрочки, оставляли за вечер в казино всю зарплату с премиальными. Потом занимали.

— Кто?
— Помните, был такой — Алексей Бугаев? Купил компьютер, приехали в казино. В «Метелице» был какой-то концерт, я кушал, а он играть ушёл. Через 15 минут прибегает довольный, говорит, что отыграл компьютер. Ещё через 20 минут снова возвращается: «Дай 100 долларов». А нам в этот день дали зарплаты и премиальные. Но он говорит, что прям надо ему. Ладно. Потом выходим из казино, а он берёт на эти 100 долларов лимузин и едет домой пустой. Тысяч 10 просадил.

— Понимаете, почему он загубил свою карьеру?
— Он моего года рождения, мы были вместе и в дубле, и в основе «Торпедо». Его много кто пытался вытащить. Петраков, например, который всегда хорошо к нему относился. Тяжело сказать, с ним так сложилось — у него было всё для того, чтобы играть. Очень давно его не видел. Не знаю, как он и где он сейчас.

— В Махачкале не было страшно за свою жизнь?
— Там есть посты, на которых стоят полицейские и омоновцы. Вот, стоял этот полицейский, а его на солнце разморило: бам — выстрелил случайно. Потом подошёл, гильзу подобрал и выкинул в кусты.

— Миленько.
— У нас играл сын президента, который ездил с охраной. Она всегда была и у самого президента. И вот один из охранников гуляет у поля, а в руках у него что-то типа автомата-пулемёта, как УЗИ. Ходит взад-вперёд прямо за моими воротами, и тут сзади вдруг: «Бах!». Я поворачиваюсь, а он оружие уронил, и оно выстрелило! Я в шоке. Мягкими словами кричу: «Ты идиот?!». Тут же прибежали другие охранники, отобрали у него автомат. Нормальный человек вообще? А если бы в меня прилетело?

— Насколько рядом с вами упал автомат?
— Прямо за воротами — в трёх метрах за моей спиной ходил и болтал автоматом! А ещё была ситуация, когда нашу базу обстреляли…

— Что, простите?
— При въезде к гостинице стояла будка. Там всё время было двое полицейских, которые охраняли местность. Ночью они уходили из будки — переходили улицу и садились в кустах. Бывшие одноклубники рассказывали: «Мы пошли покурить на балкон, смотрим — подъезжает машина, и оттуда как начинают палить по будке! Расстреляли её и уехали. А милиционеры на другой стороне дороге были». Потом смотрели — дырки в будке страшные.

— Неужели вам не было страшно?
— Неприятно. Я думал, что это происходит где-то далеко, а оказалось — под окнами.

— Любой европейский футболист сразу собрал бы вещи и уехал навсегда.
— Ну, мы как-то спокойно отнеслись.

— А местный народ привык?
— Эти теракты и стрельба были направлены только в сторону полиции, мирных жителей не касалось. Ребята говорили, как поехали в казино играть. Выходят — а всё перекрыто. По дому БТР стреляет! Они обошли этот дом, поймали такси да поехали на базу.

— А в плане религии и культуры сложностей не возникало?
— Как-то приехала жена. Мы с ней за руку шли по городу. И старенький дедушка начал кричать: «Не держитесь за руки!». Ну, мы перестали чуть, прошли дальше — опять взялись. К шортам там нормально относились, алкоголя — сколько хочешь, столько заводов!

— Правда, что вам отдавали долги 50-рублёвыми купюрами в коробках из-под обуви?
— Было такое. У владельца была сеть заправок, они собирали эти деньги, вот нам их и привозили. Кочубею дали огромную коробку по 50 рублей, он её верёвкой обвязал и поехал в аэропорт. Приходит, его на досмотре спрашивают: «Что там?». Он им говорит, что деньги. «Как деньги?!». Все прибежали смотреть. А сумма-то была не бешеная, просто все купюры по 50 рублей.

— Остались фотографии?
— Где-то была, что я разбросал деньги вокруг себя, типа босс. Помню, как пришёл в Сбербанк с огромным пакетом из магазина, а там эти 50-рублёвые купюры. Сдаю их, а женщина на кассе начала пересчитывать. Минут 30 простоял, бабушки сзади уже начали кричать, что я там такое принёс.

— С перелётами тоже было весело?
— Была такая компания — ДагАвиа. «Тушка» набивалась так, что 10-15 лишних пассажиров.

— Где они летели?
— Спереди и сзади в проходе. На чемоданах. Понятно, что не одноклубники, а другие люди. Видимо, за взятку им выносили посадочные. Потом прикрыли это дело, конечно, но я застал и было очень неприятно. Страшно лететь и думать — перегруз или нет.

— Наверное, про период в «Волге» спрашивать не имеет смысла. Там такой жести и близко не было?
— Не было тренировочной базы. Мы занимались на ужасном поле — стадион «Полёт» с убитыми раздевалками.

— Убитыми?
— Шкафчиков не было, только крючочки. Крыша протекала, старые скамейки, абсолютно не уровень РПЛ. Ну и без тренажёрного зала. Мы купили абонемент в World Class и туда ходили.

Лебеденко, дедовщина

— Вы всегда были первым по алфавиту?
— Да. Всё-таки начинается фамилия начинается на Аба, так что без шансов. Хотя я проверял, и одна фамилия нашлась, которая стояла до моей. Не помню, какая именно. А так всегда был первым в школе. Спрашивал учителей, почему я вечно начинал отвечать. Договаривались, чтобы с конца шли.

— Бывало, что вам случайно звонили, потому что вы первый в списке контактов?
— Постоянно и до сих пор. Особенно раньше в выходные. Регулярно ночью поднимал трубку, а там шум дискотеки. Я знал, кто из ребят тусуется. Ну, или бывало приходит 50 эсэмэсок подряд.

— Кто из известных людей звонил по ошибке?
— Владимир Леонченко одно время. Новый телефон у него был, что ли. Многие, когда только покупали кнопочный телефон, не сразу устанавливали блокировку кнопок. Я это знаю как никто другой.

— Были ли варианты продолжить карьеру где-то кроме «Чертаново» или хотелось вернуться к истокам?
— Хотелось иметь вариант с РПЛ. Разговоры были, но не конкретные.

— А из ФНЛ ещё с кем-то общались летом? Например, «Торпедо».
— Вариант с «Торпедо» тоже был.

— Вы считаете себя воспитанником «Чертаново» или «Торпедо»?
— Я воспитанник «Чертаново», но по клубной принадлежности — торпедовец.

— Мы слышали одну историю из тех времён. Якобы администратор «Торпедо» на просьбу дать майку ответил вам: «А что ты сделал для для клуба в свои годы?».
— Было не так. Петраков тогда был помощником Шевченко и крайне жёстко относился к молодым. Раньше ветераны иначе вели себя по отношению к молодёжи. Была дедовщина: мы таскали мячи, форму, манишки. Мне выдали куртку, а она не подошла. Я обратился к администратору Николаю, попросил поменять. Это услышал Петраков.

— И что?
— Начал кричать: «Да какой он тебе Коля, что ты для „Торпедо“ вообще сделал?». В общем, ерунду кричал какую-то. Не знаю, чего он сорвался. Воспитывал, наверное. Я тогда расстроился, думал: «Вот придурок!». А сейчас понимаю, что он сделал просто так. Напихать молодому — святое дело! Куртку, кстати, мне поменяли.

— Как ваша династия торпедовцев отреагировала на переход в «Локомотив»?
— Ни я, ни они толком не знали, что существует какой-то конфликт между клубами. Впервые мне об этом сказали ребята из пресс-службы, а я им: «Да что вы говорите? За десять лет в „Торпедо“ что-то не слышал ни разу». Болельщики «Локо» ко мне всегда отлично относились.

— Кто-то из друзей звал в «Торпедо»?
— Лебеденко звал.

— Его как раз болельщики не очень хорошо приняли.
— Они ему сказали, что он никуда не денется, им придётся так кричать. Но он нормально воспринимает. Игорь считает себя торпедовцем, но болельщиков тяжело переубедить.

— Почему отказались от «Торпедо»?
— Дело не в деньгах. Мне просто предложили такие условия… Это не вопрос денег, а статуса в команде, раз они берут игрока РПЛ. Вопрос в отношении. Сказали: «Вот, хочешь, у нас тут есть. Знаем, что хочешь».

— Больше, чем 50 тысяч за Сутормина?
— Чуть-чуть (смеётся).

— А сейчас в «Чертаново» у вас зарплата не больше 200 тысяч рублей?
— Не больше, чем у всех остальных.

— Держали в голове, что это красивая история «возвращения домой»?
— Конечно, мы много лет с Николаем Лариным знаем друг друга. Ещё с тех времён, когда я был в «Торпедо». Говорили уже, что после окончания карьеры могу остаться и на тренерской должности. Но я пришёл не поиграть и закончить. Может, зимой в РПЛ пригласят, если что — меня отпустят.

Беседовали: Максим Еремин, Андрей Панков, Максим Пахомов, Григорий Телингатер.

Логин	Пароль
запомнить меня только для этого IP	Забыли пароль? Зарегистрироваться

«Тренируюсь, а в двух метрах стреляет Узи...» Это интервью стоит вашего времени