«Сток»

— В России вас называли то Драман, то Драмани. Так как правильно?

— Драман. В моем имени сделали ошибку на чемпионате мира-2006. Исправить ее не получилось из-за каких-то проблем с ФИФА. Все дело в том, что в некоторых странах «-и» на конце произносится. В «Локомотиве», кроме меня, был и Драман Траоре, вы должны были о нем слышать, у него произошло то же самое. Сейчас меня никто «Драмани» не называет.

— Что вы имели в виду, когда называли свой переход в «Локомотив» отчасти вынужденным?

— Тогда «Генчлерберлиги» преуспевал: к концу сезона мы шли пятыми в таблице, нам предстояло впервые играть в Кубке УЕФА. Мной интересовались и во Франции, Испании, Англии… Тренер сказал президенту: благодаря мне вы купили Драмана за недорого, и у меня на него планы, даже не думай его продавать. Президент собрался сделать ровно обратное: ему нужны были деньги, чтобы купить игроков для нового сезона. Тогда тренер поставил условие: продаешь Драмана – я не еду на матч с «Антальяспором» (последний в том сезоне). Так он и не поехал. Мы победили (что-то вроде 2:0, я забил), президент больше не мог лгать «Локомотиву» и велел тренеру уходить, если ему так вздумалось, но меня он продаст.

В течение недели в «Генчлеберлиги» назначили нового тренера, и он подготовил список футболистов, которых он хочет оставить. Там был я. Президент сказал: эй, я продал этого парня, вычеркивай его. Тренер отказался – и тоже подал в отставку.

— За четыре года вы не провели за «Локомотив» и десяти матчей. Зачем вообще было вас покупать?

— Во мне не очень нуждались тренеры. Разговор о моем игровом времени был только один – с Юрием Семиным, перед чемпионатом мира-2010. По моей работе в предсезонке все игроки – Родолфо, мой хороший приятель Одемвинги – понимали: я в хорошей форме и должен выходить в старте. Я съездил на Кубок Африки в Анголу, – и первые шесть матчей чемпионата России смотрел со стороны.

«Я знаю, что вы отличный тренер и сделали себе имя, – говорю я Семину. – Но мне нужно на чемпионат мира. А значит, мне надо играть. У «Локомотива» без меня всего две победы». Экс-игрок «Локомотива» в возрасте, который стал тренером по фитнесу (в тренерский штаб Семина входили Владимир Маминов и Олег Пашинин — «Матч ТВ»), был тогда моим переводчиком. Семин через него сказал: «Драман, если честно, ты играешь очень хорошо». «Так почему тогда вы меня не ставите?» «Тебе нужно время». «Но у меня нет времени!» «Хорошо, я поставлю тебя, бла-бла-бла».

Но я так и не заиграл. И понял, что Семин думает только о своих любимчиках, а не о моих качествах, которые могут пригодиться команде.

— Что вам говорил Рашид Рахимов?

— Рахимов… Это имя вызывает у меня смех. Мне не хочется называть его по фамилии, слово «лицемер» подойдет лучше. Я впервые увидел его, когда только вернулся в «Локомотив» из сборной. Там, на Кубке Африки, я выходил в стартовом составе. Значит, как минимум заслуживал уважения и пары матчей, а уж если я был плох, тогда и надо было сажать меня в запас.

Рахимов не дал мне ни одной возможности, не говорил ни слова. Я отдавался на сто процентов на каждой тренировке. Его помощник из Австрии (с Рахимовым работали Герхард Хитцель и Альфред Татар — «Матч ТВ») говорил мне: «Ты со своим стилем игры не заслуживаешь играть в «Локомотиве». Рахимов никогда не даст тебе шанса. Найди возможность уйти, там будет лучше». Я знал, что если расскажу это хоть кому-то, Рахимова тут же уволят.

А помните эти предсезонные турниры, на которых «Локомотив» играл с «Миланом» и «Реалом»?

— Кубок РЖД, да.

— Когда Рахимов прочитает это, все вспомнит. Перед матчем с «Челси» я получил приглашение перейти в «Сток Сити». Мне сказали, что в Москву едут три человека из Англии. Когда они были на месте, то попросили моего агента поговорить с Рахимовым и передать ему: «Это не чемпионат, вы не обязаны тут побеждать. Драман должен сыграть, на него будут смотреть представители клуба, которые хотят его купить». Поверьте, Рахимову потребовалось пять часов, чтобы принять решение, выпускать меня или нет. Он не хотел, чтобы я сыграл с «Челси» (Драман провел на поле 79 минут, «Локомотив» победил в серии пенальти — «Матч ТВ»).

После матча мне прислали факс: «Сток» хотел согласовать сделку. Я съездил в Англию на медобследование, но Рахимов запретил мне переходить в «Сток». Мне пришлось пойти в его кабинет вместе с Одемвинги, чтобы поговорить. Я чуть ли не падал на колени, умоляя отпустить меня хотя бы на один сезон. Рахимов начал: Билялетдинов травмирован, другие игроки тоже, ты будешь играть… Я сказал: «Да я тебе не нужен! А раз так, зачем меня удерживать?»

Я не болтал об этом, поскольку уважал свой контракт с «Локомотивом», не стал ни с кем спорить и остался. Вернулся в команду, Рахимов выпустил меня в паре матчей, после чего усадил на лавку. Больше он во мне не нуждался. Я попросил его отпустить меня в аренду, и мне сказали ехать в «Кубань». Ни о чем я так не мечтал в «Кубани», как о матче против «Локомотива» и Рахимова, чтобы все ему доказать. Я забил победный мяч в добавленное время. В той игре я действовал на 150 процентов, не шучу ни секунды. Я играл не против «Локомотива», я играл против Рахимова.

По-моему, Рахимов типичный расист. Могу сказать ему это и напрямую.

— Рахимов вас оскорблял? Как?

— Я говорю о том, что я ему не нравился. Траоре-то, например, играл. Просто Рахимов не хотел, чтобы я вышел на поле и доказал свое право играть.

— Вы сталкивались с настоящими проявлениями расизма в России?

— Ни разу.

— Как Рахимов обращался с другими игроками «Локомотива»?

— Недавно «Локомотив» играл с «Фенербахче» в Лиге Европы, там играл один парень. Он был в «Динамо», сейчас он капитан «Локо». Назовете имя, и я тут же вспомню.

— Самедов.

— Да! Помню Самедова как отличного вингера. У него тоже были проблемы с Рахимовым, как и у меня: тренер его не любил. Самедов очень злился, я ему говорил: «У него свой план, злиться бесполезно. Только растрачивать себя. Не думай о Рахимове». Когда Рахимов стал относиться ко мне так же, я даже платил, чтобы дополнительно ходить в тренажерный зал. Одного «Локомотива» было мало: я знал, что без зала мне не видать никакой сборной.

Знаете, что хорошего в Семине? Он тоже не давал мне играть, но с ним я чувствовал: на меня рассчитывают, у меня есть перспективы. Когда я усердно работал на тренировках, Семин подходил ко мне и говорил: «Хамину, мне нравится то, что делаешь. Продолжай». У меня всегда было ощущение, что он думает обо мне. Однажды я восстанавливался от травмы, и Семин сказал другим игроком не идти в стык со мной. Семин часто шутил со мной, совсем не как Рахимов. А Рахимов был агрессивен.

Деньги

— Главное, чего вы так и не поняли в «Локомотве»?

— Как можно тратить столько денег на игроков. Например, на меня «Локомотив» спустил деньги впустую и не получил взамен ничего. Это дерьмо, а не бизнес. Когда с тобой подписывают контракт, а дальше всем все равно, что с тобой происходит. Так было до прихода президента-женщины, не знаю, что изменилось. Но когда в «Локомотиве играл я, мне платили мою зарплату – и на этом финиш. Как ты играл в предыдущем сезоне, рассчитывают ли на тебя в новом сезоне – неважно. «Локомотив» – слишком большой клуб, чтобы допускать такое.

Когда я играл в «Кубани», после каждого матча узнавал у тренера, что он думает о моей игре, что я сделал не так, как мне стать лучше. В «Локомотиве» закончилась игра, и ничего не имеет значения. Что происходит, почему мы проиграли, какие ошибки нам надо исправить, почему наш игрок побежал в эту зону и привез гол – ничего подобного. Все, о чем думают в «Локомотиве», – это как платить большие деньги. Самая большая зарплата в команде, кстати, была у Одемвинги. Все ищут хороших условий, конечно, но… Вы же знаете Гатагова? Хороший игрок?

— Можно и так сказать.

— Но посмотрите на мое резюме. Я сидел на лавке, а Гатагов играл. Можете такое представить? Не то чтобы Гатагов хуже меня, но деньги, которые «Локомотив» заплатил за мой переход… Люди там думали только о своих интересах, но не о будущем клуба.

А Гатагова я еще раз встретил здесь, в Эстонии. Бог мой, футбол – сплошное безумие. Перед игрой с «Левадией» наш тренер разбирал соперника и обратил внимание на игрока по фамилии Гатагов. «Окей, – думаю, – что-то знакомое. Гатагова я уже встречал». Но я не думал, что это тот же самый! Во время матча нам били штрафной, я встал в стенку и вижу парня у мяча. Черт, да я же его знаю! Чуть позже я спрашиваю у него на русском: «Гатагов, ты что здесь делаешь?» А он мне отвечает, тоже на русском: «А ты что здесь делаешь?!» Всю игру смеялись. После игры мы пересеклись, договорились поужинать вместе, когда дела наладятся. Его младший брат играл в дубле «Локомотива», я давал ему советы на правах старшего и говорил Алану, что брат мне очень нравился. Не знаю, где он сейчас.

— Одемвинги и Родолфо правда называли Билялетдинова физруком?

— Я помню эту ситуацию, они не ладили с тренером. У Семина командное собрание могло занять пять минут, а у Билялетдинова – почти час. Звездным игрокам это не нравилось. Состав на матч, стандарты, как обороняться против соперника и как его атаковать – все, им больше ничего не интересно. Перед игрой со «Спартаком» или ЦСКА Семин просто сказал нам: «Об этих парнях не надо ничего говорить, давайте просто пойдем и выиграем». И мы выигрывали! С Билялетдиновым все было наоборот.

— При вас в «Локомотиве» играло много странных легионеров: Обинна, Илич, Фалл, Фининьо… Вы задумывались о том, что они делают в команде?

— Главной проблемой в «Локомотиве» были тренеры, которые не привносили в команду никакой конкуренции. Я бы как тренер никогда не дал игроку понять: ты железно будешь играть до конца сезона.

Тот «Локомотив» был клубом, где всем на все плевать: мы получим свои деньги и уедем. Русские парни в «Локомотиве» сами прививали такую ментальность иностранцам: все расслаблены и не думают о том, что время уходит. Вот Сычев: вроде как один из лучших нападающих России. Но он был настолько расслаблен, и еще больше успокаивался, когда узнавал, что опять выйдет в составе. И когда игроки видели такого Сычева: «Какого черта? А о чем мне тогда волноваться?»

— Альберто Сапатер не волновался вообще ни о чем: годами получал в «Локомотиве» полтора миллиона евро в год, не играл и при этом никуда не уходил.

— Теперь вы понимаете все, о чем я говорю. После «Локомотива» я играл в «Арль-Авиньоне»: я должен был помочь им выйти в Лигу 1, правда, у нас не получилось. У меня была самая большая зарплата в команде. Я играл очень хорошо, но вы знаете, что президент сказал? «Драман, мы не сможем платить тебе так много, если мы не поднимемся наверх. Даю тебе несколько месяцев: если ничего не меняется, я снижаю тебе зарплату». И я согласился с этим. А в «Локомотиве» бонусы за победы могли доходить до 10-15 тысяч долларов! Люди во Франции столько в месяц не получают. Хотя там-то не выкладываться полностью не получится.

Франция вообще невероятно футбольная страна. Ты сидишь в ресторане, а тебя узнают, толкают в плечо и заводят разговор. Сейчас, впрочем, такое можно сказать и о России: звезд у вас достаточно. Но у меня однажды спросили: «Ты что, учишься в Москве?» Ответил, что учусь.

Полный ноль

— Как вам работалось с другими тренерами в России, помимо Рахимова?

— Был один в 2007 году, когда я только подписал контракт. Старше всех следующих.

— Анатолий Бышовец?

— Точно. Слышал, у него странная репутация в России.

— В некотором роде.

— Рад, что вы сами это говорите. Я мало что успел увидеть при нем, но одноклубники рассказывали о Бышовце. Допустим, Семин мог решить посадить Одемвинги или Билялетдинова в запас, ему было все равно. Бышовец не такой: он боится, что облажается, что эти игроки потом создадут ему проблемы. Такой у него был стиль работы. С тренерами вроде Бышовца нет будущего, с ними ничего не добьешься.

— Говорят, Бышовец брал деньги за место в составе. Сам он все опровергает.

— Это касается не только Бышовца. Может, ему и не платили, я многого о нем не знаю, но другие тренеры делали вещи хуже, чем Бышовец. Тренеры в «Локомотиве» настолько умны, что ты не поймаешь их за руку. За их спиной были люди, вроде мафии, – они и брали деньги.

— Что за тренеры этим занимались?

— Под запись я не буду называть имен. Но такие случаи были, я точно знаю. Марко Баша, мой хороший друг в «Локомотиве», сможет это подтвердить. Эти истории убивали клуб. «Локомотив» должен выигрывать чемпионат каждые два-три сезона. Посмотрите на стадион «Локомотива», на базу, на наши возможности, на то, сколько клуб платит за футболистов. Он не может быть ниже клубов вроде казанского «Рубина». Но грязные дела все портят. Обратный пример – женщина, которая стала президентом «Локомотива».

— Ольга Смородская.

— Прекрасный, очень сильный человек. Когда она только пришла, я не был уверен, понимает ли она что-то в футболе. Но эта женщина посетила первую же тренировку «Локомотива» и сказала мне, что хочет встретиться. Поверьте, я так ждал этого! Она сказала: «Я вижу, как ты работаешь, но почему ты не играешь?» Я ответил: «Госпожа президент, я очень рад, что вы задали этот вопрос». То есть женщина видела, что я должен играть, а тренер – нет.

В клуб тогда пришел новый тренер (Юрий Красножан — «Матч ТВ»), и он не хотел видеть меня в команде. У меня оставалось несколько недель до конца контракта. Женщина сказала мне: «Драман, останься, и я добавлю тебе еще половину твоей зарплаты. Мы не будем покупать никого вместо тебя, ты сможешь поиграть у нас еще сезон-два». Но тогда я уже решил уйти. Не знаю, что происходит в «Локомотиве» сейчас, но у меня сложилась уверенность: Смородская может изменить всю эту порочную ситуацию в «Локомотиве».

— До Смородской «Локомотивом» управлял Николай Наумов.

— Я его знаю. Он абсолютно ничего не понимает в футболе, только ездил за «Локомотивом» со своим портфелем. В Турции, когда мы заканчивали первый тайм с командами вроде «Бешикташа», «Фенербахче», «Галатасарая», «Трабзонспора» нулевой ничьей, президент часто заходил в раздевалку. И ни для кого это просто так не проходило. Президент выносил нам мозг.

А в «Локомотиве» мы могли дома проигрывать к перерыву 0:1 условной «Кубани», и Наумов выходил к нам без малейшего понятия о том, что происходит. По его мнению, все нормально. Едем на выезд, проигрываем, возвращаемся – у него опять все нормально. Я говорил Наумову: «Президент, вы должны указывать тренеру на его место. Не вы принимаете решения на поле, но ваше дело – спросить у тренера, почему мы проигрываем, почему тот или иной игрок не выходит». Не уверен, что Наумов знает, где лево, а где право. Полный ноль.

Малярия

— Ваш лучший день на чемпионате мира-2006?

— Я тогда проходил в состав сборной Ганы, но, честно говоря, не верил, что буду играть. В итоге даже забил сборной США! Но мне понравилась и своя игра против Бразилии. Аппиа, Менса, Эссьен – я не мог осознать, что выхожу на поле вместе с ними. После матча я фотографировался с Роналдиньо, Роберто Карлосом, Лусио.

— На ЧМ-2010 вы не попали из-за малярии – СМИ даже писали о вашей смерти. Все из-за того, что во время лечения во Франции вам запретили общение?

— Как раз вчера рассказывал кому-то эту историю. Не знаю, кто это запустил, но моя семья дико волновалась. Отцу даже пришлось приехать, чтобы удостовериться, что все нормально. А ведь тогда я уже был в Москве, пусть не тренировался. Янбаев и Одемвинги ржали надо мной.

Тренер сборной тогда сказал мне, что хочет взять меня на чемпионат мира, но у него оставалось всего четыре-пять часов, чтобы отослать заявку в ФИФА. Я сказал ему: примите уже решение, из-за лихорадки я ни тренироваться не могу, ни есть и к команде никак не присоединюсь. Федерация отправила меня на лечение. Это опять-таки про Семина и про то, каково было при нем работать. Он сказал мне: «Драман, езжай к семье в Гану, отдохни недели две и возвращайся». Мне это очень помогло.

— У вас есть объяснение поведению сборной Ганы на чемпионате мира-2014? Игроки отказывались тренироваться, пока им не привезут три с половиной миллиона долларов премиальных.

— Безумие, конечно, но федерация ни о чем не договорилась с командой до начала турнира. Вы знаете Аппиа? Это один из лучших капитанов в истории сборной Ганы, и при нем такого точно не случилось бы. А тогда игроки потеряли мотивацию, а их мотивация – это деньги. Когда ты работаешь и не понимаешь, ради чего, конечно, не покажешь себя лучшего.

Сам я грязи в сборной Ганы особенно не встречал. Любой хочет оказаться в сборной Ганы, это всегда здорово, если ты вне ее, чувствуешь, что теряешь многое.

— Позже вас занесло в «Шарлотт Индепенденс», команду третьего американского дивизиона. Что вы там делали?

— Там неплохой уровень, но футбол заканчивается сразу после матча. Сыграл – и больше ничего. Сами клубы там не платят больших денег, все зависит от бизнеса или от спонсоров. Подпишут тебя adidas или Nike – будут деньги. Ну а по-настоящему большие деньги были в МЛС, не в «Шарлотт». У меня там даже не было контракта, я был в США, просто чтобы восстановиться после аварии. В нее я попал в Гане после того, как вернулся туда из «Жил Висенте». В США я вылечился и получил возможность перейти в Эстонию.

— Сейчас вам не скучно в Эстонии?

— Если сравнить с Москвой, конечно, жизнь тут скучная, но с каждым днем я привыкаю все больше, так что все окей. А «Инфонет» – вообще отличный клуб. Ничего раньше об эстонском футболе я не слышал. Все оказалось не так плохо: лига нормального уровня, здесь играют в приличный футбол. А главное, в «Инфонете» лучший президент, которого только можно представить. «Инфонет» – небольшой клуб, здесь не платят больших денег, но Андрей всегда заботится о твоем комфорте и пытается поменять что-то в эстонском футболе.

Текст: Александр Муйжнек