Признаюсь, волновался. Я всегда делал интервью со спортсменами, а тут актёр – Иван Янковский, сыгравший главную роль в фильме «Чемпион мира». Давать интервью он не любит, о чём сам говорил не раз. И это при том, что теперь он – одна из главных звёзд в нашем кино. Недавно стал актёром года по версии GQ. В общем, были опасения, но хватило нескольких фраз, чтобы понять: наш человек.

– Вы же с «Чемпионата»? Читаю вас. Должно получиться топовое интервью, потому что я с детства со спортом.

– Прям с детства?
– Я хорошо играл в футбол и баскетбол. Когда не получалось с другими предметами и наказывали родители, мне было важно в тот день купить газету «Спорт-экспресс» или «Советский спорт» по пути в школу. Дома уже изучал статистику НБА, НХЛ, футбола… Ещё очень интересовал теннис. И до сих пор интересует. Считаю, что спорт граничит с моей профессией.

– В каком плане?
– Если я играю какую-то роль, то для меня это забег на длинную дистанцию. Олимпийская вершина, которую надо покорить. Такое мотивирует. Вообще моя ролевая модель – Коби Брайант, царство ему небесное. Для меня он один из отцов – по духу, по тому, как относится к делу.

– Давно начали следить за Коби?
– С начала 2000-х, когда впервые побывал в Лос-Анджелесе. Тогда «Лейкерс» боролся за очередную «гайку». Кажется, второй или третий титул, который они взяли с Шаком и Филом Джексоном. Когда с «Нью-Джерси» ещё играли. Я уже тогда начал внедряться в баскетбол, влюбляться в эту красоту. Люди просто играют в мяч, но насколько же это интересно и красочно. Движения – словно танец соединили с битвой.

– Удалось живьём увидеть матчи НБА?
– Один раз. Пару лет назад встречались «Бостон» и «Милуоки» в плей-офф. Я тогда был в Нью-Йорке, взял билет на автобус до Бостона за $ 15, увидел победу «Милуоки», а утром на этом же автобусе уехал обратно. Один сгонял, и это было одно из моих главных впечатлений.

– Что понравилось?
– Как там болеют, как вперемешку сидят и бостонцы, и поклонники «Милуоки». Подколы, трэш-токи… Кто-то хорошо играл, и один из болельщиков требовал, чтобы баскетболиста проверили на наркотики. У них же это drug test называется. Народ пил пиво, кричал, снимал видосы – атмосферно. А в России пока на баскетбол не ходил. Надо добраться, потому что стали подписывать классных игроков. Фарид приезжал из НБА.

– На другие виды спорта ходили?
– В детстве любил с дедом посещать Кубок Кремля. Застал время, когда играли Кафельников и Сафин. В прямом эфире видел, как Марат побеждал в Австралии. Сам занимался теннисом, и до сих пор играю. Однажды даже познакомился с Роддиком. Мне всегда нравилось, как он играет. Пускай даже он постоянно уступал Федереру. Интереснее сопереживать тому, кто слабее. Мне казалось: ещё немного – и он сможет встать рядом с Роджером, сможет победить его в финале Уимблдона, но не получилось.

– Футбол?
– Я – за «Локомотив». Хожу и на фанатские, и на центральные трибуны. Болею с чемпионского 2002 года. У меня дед был за «Спартак», а отец – за «Локо». Это же заразительно. Думал, раз папа болеет, то и я буду. Он же плохое не выберет. Помню, «Локомотиву» нужно было выиграть в два мяча, чтобы пройти в группу Лиги чемпионов – 3:1 закончили (ответный матч с донецким «Шахтёром» в третьем квалификационном раунде ЛЧ-2003/2004. — Прим. «Чемпионата»). Я был в восторге.

– Сейчас у «Локомотива» тяжёлый период.
– Да, огорчает. Немцы пришли и ушли, а команда начала разваливаться. Хотя поначалу идея мне казалась блестящей. Прям крутая. Рангник – это имя. Его клубы показывали атакующий футбол. Думал, что пришло правильное видение, но не сработало. Николич был намного стабильнее. С ним команда сплотилась, результат был. Зато «Динамо» радует. Я не болею за этот клуб, но приятно видеть, что растут молодые Тюкавин и Захарян.

«Мечтал работать у Мэджика Джонсона»

– Как вы вообще столько спорта поглощаете?
– У меня сын родился, так что мои ночи часто получаются бессонными. Могу зацепить поражение «Лейкерс» – просто по недоразумению уступают. Потом ещё больше не сплю. А интересных видов спорта много. UFC, например. Ещё на американский футбол подсел, а вот бейсбол не разгадал.

– Если карьера актёра надоест, приходите к нам работать.
– У меня была мечта: с саквояжем, как из мультиков, приехать в «Стейплс-центр», который уже давно переименован в «Crypto.com Arena». Просто дождаться Мэджика Джонсона и сказать ему: «Я готов у вас работать во фронт-офисе».

– Бесплатно?
– Сначала за 500 долларов в неделю, но с повышением. Я бы ходил с ним везде, смотрел бы на игроков, мотивировал, поддерживал. Делал бы, что мог, хотя бы чуть-чуть – на благо команды. Как у героя Джоны Хилла в фильме «Человек, который изменил всё». Или как тот же Джона Хилл в «Волке с Уолл-стрит». Когда он пришёл к Ди Каприо и спросил: «Чувак, сколько ты зарабатываешь? 70-80 тысяч? Всё, я звоню и говорю, что работаю на тебя». Вот и у меня была такая идея – просто всё бросить. Знаете игру NBA2K?

– Нет.
– Это на PlayStation. Там есть режим «моя лига». Мне нравится перестраивать команды. Могу трейдануть игроков, обменять кого-то, чтобы это дало результат, привело к титулу. Вот это мне интересно.

– Откуда у вас такая помешанность на спорте?
– Не знаю, не копался в себе. Вообще, я часто летом навещал бабушку и дедушку в США. Там впитал эту культуру. Июнь – финал НБА. Все ходят в форме, ждут игру, обсуждают её: «Сегодня матч, срочно надо идти домой». Родственники уже давно в США, и у них свои семьи – сидят, переживают, и я смотрел с ними. Прочувствовал там и перенёс сюда. Мне нравится за всем следить. Какой-то азарт. Так что я с особым удовольствием снимаюсь в фильмах, связанных со спортом. Сейчас вышел – о шахматах, теперь снимаюсь в роли футболиста.

– Вот здесь поподробнее.
– Проект называется «Домашнее поле». Сейчас популярна тема новой этики. Там по сюжету команда пробилась из ФНЛ в чемпионат России, а главный тренер – женщина.

– А теперь давайте про «Чемпиона мира». Вы ведь достаточно поздно попали в этот фильм?
– За три недели до съёмок. Хотя ещё в октябре 2019 года ходил на пробы, но понял, что главный герой – это не я. И только летом 2020 года мне снова предложили роль. А я уже снимался в сериале «Топи» в Беларуси. Играл ракового больного, и мне было абсолютно не до шахмат. Плюс началась пандемия, а я нахожусь в стране, где сами знаете, что творилось летом 2020 года.

– И как вы в такой обстановке готовились к новому фильму?
– Бессонными ночами один маниакально передвигал фигуры. Читал книги «100 великих шахматистов» и «В далёком Багио», написанную Анатолием Карповым. Параллельно проходил мастер-классы по шахматам и смотрел уроки Гарри Каспарова на английском. Ну и изучал документальные фильмы о Фишере, Тале, Морфи, Андерсоне, Алехине и о многих других.

– Вы ведь шахматами не интересовались раньше. Каково с таким объёмом справляться?
– Я не понимал аббревиатуры. 1.е2е4 – что это вообще? Потом как-то разобрался с клетками, начал врубаться, что это ходы фигур. Затягивало. Так вот снимался в сериале, а ночами изучал шахматы, пока за окном были народные волнения. Мы были в Минске, но не в центре. Атмосфера и у нас чувствовалась, столько всего видел своими глазами.

– К фильму вам помогал готовиться Даниил Дубов. Как это происходило?
– Он меня научил потрясающей вещи. Объяснил, что шахматист – тоже человек, что нужно проще ко всему относиться. Я думал, что шахматы – это усердное передвижение фигур, дикий внутренний зажим. Дубов развеял моё ощущение, что шахматы похожи на невидимый армрестлинг. Даниил сам по себе достаточно лёгкий. Видел его фотографию, где он сидел в Balenciaga. Глаза – инопланетные. Я решил, что этот человек мне поможет подготовиться.

– Кто вам организовал встречу?
– Я написал ему сообщение в «Инстаграме» что-то вроде: «Добрый день, Даниил. Я буду играть Анатолия Карпова. Не могли бы вы меня посвятить в ваше комьюнити...». В результате мы встретились в баре, он заказал себе офигенно красивый коктейль и много всего рассказал.

– А сами сыграли с Дубовым?
– Да. Он победил примерно за три секунды. Мы подружились, стали встречаться днём, а разъезжаться уже поздно на такси.

– Вы в курсе, что Дубов попал в главный шахматный скандал за последнее время?
– Вы про то, что он помогал Карлсену? Они ведь давно дружат. Дубов упоминал об этом, когда мы общались. Ну потренировались, и что? Просто людям нужно было за что-то зацепиться. Необоснованный гон, мне кажется. Тут лучше Дубова спрашивать, ну а мне он действительно помог. С нами был Михаил Тройник, который сыграл Балашова. Его ещё и Грищук консультировал. Плюс Дмитрий Олейник (куратор музея шахмат в Москве) объяснял мне, что такое закрытый вариант «испанки», а что такое – открытый, защита Алехина, агрессивная игра Морфи…

– Зачем было настолько погружаться?
– Интересно стало. Анатолий Карпов же всё это знал, и мне хотелось, чтобы не опозориться. Огромная ответственность играть человека, которого мы все знаем.

– Вы с ним виделись перед тем, как его сыграть?
– Да, встретились в офисе киностудии. Для меня было главным получить благословение, обняться с ним, подержать его за руки – почувствовать, что он в меня верит. После премьеры он был в восторге и сказал приятные слова. Подошла его жена и произнесла массу комплиментов. Мне было лестно.

– А какие он давал вам советы перед съёмкой?
– Объяснял, что для шахматиста важно сохранять внутренний стержень. Оставаться стеной, которую никакие факторы не сдвинут. Я за ним записывал. А ещё он мне показал движение, которым умел ладью толкнуть по флангу. Она скользила и сбивала фигуру, которую он забирал. Хотелось этот приём использовать в фильме, но у меня не получалось повторить настолько же изящно и обаятельно.

«Я был просто высосан морально. Было тяжело даже говорить, не то что играть кого-то»

– Гроссмейстеры за карьеру делают огромное количество ходов. Невозможно отточить движения за несколько недель.
– Много об этом думал. Я как раз хотел, чтобы, когда вы смотрели фильм, видели, что я играю в шахматы всю жизнь. У меня такое ощущение появлялось, когда я касался часов, не смотря на них, ел фигуры, записывал ходы… При этом коня брал так, пешку двигал иначе, а ферзём я ходил третьим движением. Карпов играл более нежно, а Корчной – резко. В этом плане очень агрессивным был Бобби Фишер. Видел одну передачу, как его попросили изобразить партию со Спасским. Бам! Бам!!! Фигуры просто разлетались.

– Вы говорили, что для вас было важно передать взгляд Карпова?
– Да. Я смотрел документальный фильм. У него такой холодный, отстранённый, рыбий взгляд. Там можно утонуть или заморозиться. Мне хотелось это передать – если я смотрю, то вам будет холодно и страшно. Я старался во время съёмки находиться в состоянии, будто отрезан от реальности и живу в мире 64 клеток. Скажете мне что-то не то – сразу этот взгляд. Холодный расчётливый убийца. Только не с ножом, а за доской. Да, в какой-то момент светлый, ранимый и добрый, но в то же время упрямый в плане спортивного интереса.

– Вы заболели ковидом во время съёмок.
– Пришлось их прервать. Мы к тому моменту отсняли всё, кроме самой игры. Я выбыл на пару недель. В тот момент как раз вышел сериал «Ход королевы», который я с удовольствием посмотрел. Плюс учил сами партии. В кино вошло далеко не всё. При этом у нас не было ни одного лишнего хода – всё строго по настоящим партиям. Например, первая игра длилась по 18 ходов с каждой стороны, и мы отсняли одним кадром. Когда было по 60 ходов, то запомнить столько уже, конечно, не получалось. А ходы от себя мы с Константином Юрьевичем делали, когда была перестановка.

– Вы просто так играли с Хабенским при паузах во время съёмки?
– Да. Он хорош в шахматах. Действует агрессивно – как раз в манере Корчного. Оба раза у меня выиграл, но в третий раз я был в хорошей форме и смог его обескуражить, забрал его ферзя, но нас прервали. Я видел, что он был недоволен.

– У вас случился нервный срыв по ходу съёмок. Из-за чего?
– Сложно сниматься сразу в двух картинах. Конечно, если это для тебя не просто какое-то времяпрепровождение: выучил текст, произнёс на камеру, а дальше кофеёк, сигаретка и ушёл болтать по телефону. Это не тот метод в профессии, который я для себя выбрал. Нельзя отвлекаться на вещи, которые тебя вытаскивают из процесса. Тем более когда такой разный материал. В «Топях» один человек, а на следующий день ты играешь абсолютно другого в «Чемпионе мира». Мышление захватывает, но важно его не переносить с площадки на площадку.

– В какой момент наступил нервный срыв?
– Во время одной из сцен с Виктором Сухоруковым. Я был просто высосан морально. Было тяжело даже говорить, не то что играть кого-то другого. Уже себя потерял в какой-то момент. Не понимал, я-то кто такой вообще? Ваня, ты где? Самокритично отношусь к своим работам, но в этом фильме доволен многими моментами, потому что не вижу там себя. Я через свои обстоятельства склеился с таким же нервным состоянием, которое было у Карпова во время матча.

– Удачно совпало.
– Знаете, что действительно совпало? Карпов подошёл ко мне после премьеры и сказал: «Иван, знаешь, я однажды подарил шахматы твоему деду...». Я его перебил и ответил: «Да! Эти самые шахматы мне передарила бабушка – на мой день рождения после окончания съёмок». Он был шокирован. Представляете, подарок Олегу Ивановичу ещё в 80-х или 90-х. Знаменитые шахматы-неваляшки мастерской Карпова. Там необычные фигуры, слоновая кость, тяжеленная доска – редкое коллекционное издание, словно картина в музее. И вот эти шахматы магическим образом перешли ко мне. Вот тогда я понял, что вообще всё сложилось.

Григорий Телингатер