Кровавой страницей вошла в историю нашей страны Великая Отечественная война. Война... Как много навзрыд говорит это слово. Война — страдание матерей, сотни погибших солдат, сотни сирот и семей без отцов, жуткие воспоминания людей. Сколько искалеченных, изломанных жизней. Сколько несостоявшихся счастий, сколько слез материнских, отцовских, вдовьих, детских было пролито. Страшно представить, сколько пришлось пережить каждому воевавшему. В настоящее время принято считать героями всех, кто прошёл жернова той злополучной пятилетки, но сами они, участники тех событий, более сдержанно оценивают свои действия. Пошли воевать, потому что считали это своим долгом. За честь почитали участвовать в защите Родины. Знали, что если не они, то кто же?! Гораздо позже потомки воздвигли монументы, написали тысячи исторических и художественных произведений, а защитники, уходя на фронт, не говорили громких фраз. Знали только слово «надо». Им пришлось отстаивать само право человека на жизнь, на существование свободы на земле. Мы не должны забывать их, отстоявших независимость многих народов, и обязаны не только помнить, а быть достойными их подвига. Об этом в окопах мечтали простые советские бойцы. Молодые ребята, чья жизненная спираль закрутилась в те годы очень круто.
Великая Отечественная война постучалась в каждый дом. В нашей стране нет семьи, которую бы это горе обошло стороной. Война оставила шрам на сердце каждого человека.

«Мой прадедушка, Гвоздков Илья Павлович, родился в 1906 или в 1910 году в Москве, в многодетной семье (данные разнятся, но исходя из записей личных дневников бабушки склоняемся больше к 1906 году; подобную информацию подтверждает и Центральный архив Министерства Обороны РФ).

На фото Илья Гвоздков

Братья — Алексей, Михаил, Сергей, Дмитрий и сестры — Ольга, Антонина, Надежда. Семья Гвоздковых жила в районе станции метро «Семеновская», около Воскресенской церкви. Отец Ильи, Павел Гвоздков, был настоящим главой семейства. Построил два дома и держал мастерскую, изготавливающую для соседних ткацких фабрик фурнитуру, иглы и прочие мелкие металлические изделия. В ней, совместно с отцом, работали и все сыновья, кроме Ильи, решившего уже в юном возрасте стать футболистом, что для того времени было в диковинку.

Все мужчины из рода Гвоздковых отличались высоким ростом (1,8 – 2 м), мощным телосложением, невероятной физической силой и выносливостью. Характер всех членов семьи также имел общие черты, в том числе и у последующих поколений. Гвоздковы были борцами за справедливость и всегда шли на помощь первыми, иногда во вред себе. Илья не стал исключением из этих правил.

В 30-е годы XX века соседи Гвоздковых, семья евреев, потеряла работу. Наша же семья решила им помочь и взяла их к себе в мастерскую. В то неспокойное время это было очень рискованно. Нельзя было брать на работу не членов семьи, за что Гвоздковы впоследствии и поплатились... Павла объявили эксплуататором, у семьи отняли оба дома и мастерскую, выселили в бараки в Калошино и Измайлово. Чудом не пострадали только Илья Гвоздков и его сестра Ольга, вступившие к этому времени в браки и считавшиеся уже отдельными сложившимися семьями. Ольга жила с мужем и дочерью на Ткацкой улице по соседству со знаменитой актрисой Риной Зеленой, а Илья с супругой Валентиной Ивановной в Мажоровом переулке, дом 8.

Из воспоминаний прабабушки, Илья всегда гонял мяч. Сначала за завод, потом за железную дорогу. За только что образовавшийся «Локомотив». Был чемпионом (прим. — обладателем Кубка СССР). Статный, крепкий, подтянутый и спортивный».

В 1930-ые гг., после пяти проведённых лет в команде завода «№ 24 им. М. В. Фрунзе», Илья Гвоздков в тандеме с Иваном Андреевым большинством специалистов признавался лучшей парой защитников в эпоху первых клубных чемпионатов СССР в составе новоиспеченного железнодорожного клуба.

На фото Илья Гвоздков (четвёртый слева) выходит на поле ленинградского стадиона «Динамо» в первом матче Чемпионатов СССР по футболу в составе футбольного клуба «Локомотив» Москва

В составе московского «Локомотива» удостаивается чести быть первым обладателем Кубка Советского Союза по футболу 1936 года.

В 1937-ом году Илья Гвоздков сыграет два матча против сборной Басконии в рамках её турне по СССР: за родной московский «Локомотив» и в качестве приглашённого игрока за киевское «Динамо». Против басков привыкшему к манере игры отечественных форвардов дуэту Андреев-Гвоздков пришлось непросто:

«Мяч у ворот «Локомотива». Гвоздков спокойно «прилаживается». Вдруг из-за его спины Лангара достаёт мяч и с хода бьет чуть выше ворот» — стенограмма матча.

1937 год. Илья Гвоздков (крайний слева) на обложке издания после игры с командой Басконии

Опыт игры против футболистов европейского класса заставил Гвоздкова стать осмотрительнее, и в начавшемся вскоре чемпионате защита «железнодорожников» вновь была одной из самых надёжных — меньше голов, чем «Локомотив», пропустил только московский «Спартак».

Тренер «Локомотива» того довоенного периода Михаил Павлович Сушков в своей автобиографической книге «Футбольный театр» вспоминал:

«Перед глазами у меня вдруг мелькнул один с виду незначительный, малозаметный эпизод. В последней игре (прим. — 1938 г.), в какой-то момент мяч оказался у Андреева. Его атаковали два нападающих противника. Неподалеку остановился Гвоздков, ожидая паса. Но Андреев мяча не передал, а пошел в дриблинг и в результате остался с носом. Гвоздков укоризненно глянул на капитана и что-то сказал. В ответ Андреев резко… даже не повернул – он буквально дернул головой и бросил что-то очень едкое, неуместное. Во всяком случае, напарник его презрительно усмехнулся, пожал плечами и, отбежав на несколько шагов, включился в игру.

Я запомнил глаза Гвоздкова. В них не было спонтанного возмущения неожиданной резкостью приятеля, своего человека, возмущения с оттенком тайного понимания, что товарищ просто вспылил, как бывает в минуту нервного напряжения, – глотать не стоит, но и делать серьезных выводов тоже не следует. Нет, это были холодные, презрительные глаза недруга, в них светилось скорее довольство, что Андреев сорвался».

Фотография футбольной команды «Локомотив» Москва 1938 г. на сборах в г. Ташкент. Тренер Сушков во втором ряду крайний слева. Гвоздков с Андреевым отстранены из-за неудовлетворительной дисциплины и на снимке отсутствуют

Позже Сушков в интервью газете «Красный спорт» (ныне «Советский спорт») скажет:

«Илья Гвоздков, левый бек команды мастеров «Локомотива», отличается большим спокойствием в игре. Его удары по мячу сильны и точны. Только изредка проявляемая грубость портит первоклассный стиль его игры. Гвоздков — несомненно растущий игрок. Уже сейчас он — один из лучших беков Союза».

Оба высказывания прославленного тренера не могут в полной мере отразить истинный характер игрока, как, впрочем, и до конца обрисовать человеческие качества футболиста. Стоит только догадываться о том, насколько по-спортивному злым, неуступчивым, не признающим авторитетов был на поле Гвоздков. Он не вглядывался в статус игрока в команде (Андреев в то время в «Локомотиве» капитанил). Илья мог высказывать свою точку зрения, если та была объективна и правдива, по любому вопросу, несмотря на мнения окружающих его людей. Прямой, честный и открытый.

А вот как описывал Гвоздкова лучший бомбардир «Локомотива» тех лет, Виктор Лавров, сравнивая Илью Павловича с Аполлоном и отдавая должное его мастерству в силовых единоборствах.

«Внешне он даже казался несколько грузноватым, но при этом обладал такой дистанционной скоростью, что даже самым быстрым форвардам редко удавалось убежать от него. Главными же качествами Гвоздкова были исключительная смелость, самоотверженность в игре. Помню случаи, когда в критический момент он головой ухитрялся снять мяч с ноги приготовившегося нанести удар форварда. В победном финале 1936 г. при счёте 2:0 на наши ворота обрушился настоящий шквал атак тбилисского «Динамо». Однако Гвоздков, как и его партнер Андреев, были в тот день в ударе, и лишь однажды выпустили Бориса Пайчадзе на ударную позицию».

Спустя много лет, сын Лаврова, Валентин Викторович, мне расскажет:

«Знаешь, отец дружил с Гвоздковым так же особенно, как и с Жуковым, Хлопотиным, Сердюковым, Киреевым... Ах, всю команду впору перечислить! Раньше вообще дружили все вместе, не то что нынче, разбиваясь как на танцах, прежде чем уйти в кусты — по парам».

Валентин Викторович Лавров, сын футболиста московского «Локомотива», забившего первый гол в чемпионатах СССР по футболу, в клубном музее железнодорожников

Так бы карьера великолепного защитника и развивалась по восходящей. Даже после расформирования московского «Локомотива» в 1941-ом году Илья Павлович был востребован среди команд первой группы. Как гром среди ясного неба в нашу страну вероломно ворвалась зловещая война… В Москве началась всеобщая мобилизация населения.

«В июне 1941-го года Гвоздков Илья Павлович был призван Сталинским районным военным комиссариатом города Москвы.

Ушёл на фронт в одном из первых добровольческих отрядов. Был шофером, возил военных. Осенью 1941 года машина попала под бомбёжку. Письменная связь с родными прекратилась с октября 1941 года. Признан пропавшим без вести в декабре 1941 года, но бабушке сказали, что под той бомбёжкой её молодой муж и остался… Про шофера рассказывала бабушка. О прекращении переписки информация подтверждена в документе ЦАМО», — вспоминает правнучка.

Детей у Ильи Павловича Гвоздкова не было. На фронт уходил в 35 лет…

«От Ильи Павловича нет продолжения рода. Он погиб в самом начале войны — осенью 1941-го. В квартире, где он жил, сейчас живут совсем другие люди — я пробовала найти следы через социальные службы — безрезультатно. По рассказам бабушки, у Ильи с женой были сложные отношения, собирались разводиться. Опять же по рассказам бабушки, жена Ильи после войны устроила свою жизнь и связь прекратилась…

Прямые потомки остались у старшего брата — Алексея. После победы, в 1945 году, он погиб, возвращаясь домой, в подорвавшемся на мосту поезде на территории Польши-Белоруссии. У него остался сын Константин. Это наш дед, который родил двух сыновей — Виктора (мой отец) и Владимира».

Виктор был игроком сборной молодежной команды ЦС ДСО «Локомотив», считался молодым дарованием. После армии собирался вернуться к футболу, но получил травму и футбольная карьера не сложилась.

Всю жизнь был верным болельщиком московского «Локомотива».

А что же хранит память о прославенном прадеде?

«Евгений, знаете… Несколько лет тому назад у сестры сгорел фотоархив на балконе — сверху бросили сигарету... Было несколько старых фото: у бараков, куда всех выселили, портретные фото членов семьи, несколько футбольных фотографий. Сейчас, к сожалению, ничего уже не осталось… Не знаю каким образом, но до наших дней сохранилось только одно зеркало — трофей с Первой мировой войны. Зеркало стояло еще в доме Павла, отца Ильи Гвоздкова. Потом оно оказалось у моего деда. А так, в семейном архиве только передаваемые из поколения в поколение истории… Возможно, когда-нибудь и найдется какая-то еще информация».

Последнее известное фото, на котором запечатлён Гвоздков в форме московского «Локомотива», 1940 год. Слева направо: Михаил Сушков (старший тренер), Николай Разумовский, Илья Гвоздков, Владимир Мошкаркин, Михаил Жуков, Иван Станкевич, Николай Ильин, Виктор Лавров, Виктор Лахонин, Василий Карцев, Петр Теренков, Василий Сердюков, Николай Честнов (начальник команды)

В жизни так иногда происходит… Где-то не успеваешь и в пропасть канут целые пласты истории футбольного клуба. Это как раз тот самый случай. Невероятно жаль, что до наших времён практически не сохранились кадры фотоснимков того великолепного молодого человека, без вести пропавшего в первые месяцы той страшной войны, но монумент у стадиона «Локомотив» в Черкизове всегда будет хранить память о самопожертвовании Ильи Павловича Гвоздкова во имя мира на земле и будущих поколений «железнодорожников», которые должны и обязаны помнить людей, благодаря которым мы можем с уверенностью дышать чистым и свободным воздухом.

«Когда за нами захлопнется дверь и тихо станет на земле, почаще вспоминайте: это мы, недоучившиеся, не успевшие изведать любви, не познавшие многих радостей в жизни, вытерпевшие такую неслыханную боль, такое невиданное страдание принесли мир на землю, уберегли её от кровожадных безумцев, и России подарили такую продолжительную безвоенную паузу, какой она, кажется, не знала за всю свою лохматую и кровавую историю. На благодарность не рассчитываем, но на справедливую честную память мы, битые войной и мятые послевоенной жизнью солдаты, надеяться имеем право. Хотя бы ее-то мы заслужили», — говорил писатель В. Астафьев.