– Сколько было на часах 31 января, когда вы поняли, что стали игроком «Локомотива»?

– Кажется, 5.30 вечера. Я приехал на стадион – у «Тоттенхэма» был матч чемпионата с «Уиганом». Но главный тренер мне сказал: «Можешь не готовиться, можешь ехать домой». Так я и понял, что все – продан.

– От кого за эти дни вам пришла самая смешная эсэмэска?

– Билялетдинов написал. Сказал, чтобы на матч со «Спартаком» готовил щитки с обеих сторон. Посмеялись.

– Сколько раз за последний год вас хотел купить «Анжи»?

– Наверное, ни разу. Потому что я об этом не знаю. Если бы была конкретика – наверняка бы знал. Тот клуб, который меня всегда хотел, – «Локомотив». Вот сегодня я и в «Локомотиве».

– С «Локомотивом» вы подписали контракт на 3,5 года. Вам по его окончании будет 34. Это значит, что в Европу вы больше не собираетесь?

– Ой, это ж футбол, тут не стоит так зарекаться. Но сейчас просто не вижу смысла об этом говорить. На данный момент все мои мысли – о «Локомотиве».

– Любой, кто играл в Европе, говорит: там настоящий футбол, а у нас – суррогат. И правда так?

– В Европе люди по-другому относятся к футболу, даже сравнивать нельзя. Например, в России нельзя представить, чтобы на стадион пришли бабушка и дедушка, которым лет по 80. А в Англии – можно. Когда я увидел, как они встали и начали петь гимн клуба, я был тронут. До того старенькие, что им стоять тяжело. Но они встают все равно и поют так же, как и все. У нас такого нет.

– Почему?

– Потому что там люди любят своих игроков. Они их уважают. Можно даже сказать, считают своими детьми. Даже если у игрока что-то не получается, его никто не оскорбляет – только поддерживают. А у нас могут и послать игрока, и гадость в его сторону сказать. Понятно, что я говорю сейчас не о массах, а о единицах, но в Англии с таким отношением в принципе невозможно столкнуться.

– В последние дни трансферного окна все обсуждали, что ваша супруга Лариса очень не хочет уезжать из Англии.

– Она, конечно, не хочет. У нас маленькая дочь, она только язык выучила, начала в школу ходить – ее срывать с места жалко. Ну и в Лондоне жизнь другая, климат, суеты нет. Понятно, что Лариса не очень хотела уезжать.

– Так вы действительно могли из-за этого остаться?

– Мы вместе разговаривали, принимали решение. Но в футбольной семье на первом месте все-таки стоят карьерные перспективы мужа, а не бытовые удобства.

- Самый памятный разговор с тренером «Тоттенхэма» Харри Реднаппом?

– Да мы с ним в основном по работе… Хотя как-то раз я приехал в Москву и тут журналисты меня стали спрашивать про лицо Харри. «Он что, выпивает?» – спросили. «Я не знаю, – ответил. – Может быть». Когда вернулся, Реднапп ко мне подошел и сказал: «Роман, я вообще не выпиваю».

– В «Тоттенхэме» были футболисты, которые не говорят по-английски?

– Были.

– Кто?

– Не буду говорить. Но были те, кто еще до моего приезда, несколько лет находились в команде, но английского не знали. Но почему-то Реднапп только про меня одного говорил, что проблемы с языком. Но на самом деле хватало тех, у кого проблемы были еще серьезнее.

– Объясните, почему же вы его так и не выучили?

– Потому что все общение было по большей части на русском. Друзья – русские, телевидение – русское, речь слышал в основном русскую. Если бы этого не было, может, я бы уже и говорил.

– А вы не считаете, что незнание языка – единственная штука, которая не позволила вам превратиться в звезду «Тоттенхэма»?

– Это, конечно, играет большую роль, это серьезная проблема.

– Так почему не выучили? Забили бы 20 голов за сезон, перешли бы в «Челси» и играли бы сейчас там.

– Футбольный язык – он одинаковый. Главное – играть в футбол и забивать голы. Можно вспомнить много примеров даже в России, когда легионеры после нескольких лет игры у нас и десять слов по-русски не могли сказать, но это не мешало им феерить на поле.

– Юрий Жирков сказал, что пока его жене не давали визу в Англию, он почти жил в одном из лондонских магазинов Dolce&Gabbana. Как часто там бывали вы?

– Бывал. Но не жил.

– Свой знаменитый костюм, над которым шутили в раздевалке «Тоттенхэма», вы купили там?

– Да, по-моему, там. Но та шутка не единственная. У нас в раздевалке шутили постоянно. Кто приходит в чем-то ярком – это подвешивают, надевают на себя, еще что-нибудь делают. Судьба костюма? Он по-прежнему у меня. Но на базу после того случая я его ни разу не одевал.

– Когда я был на базе «Тоттенхэма», видел там только «Феррари», «Бентли» и «Астон Мартины»; «Мерседес» Реднаппа был самой скромной машиной. Вы, когда там впервые оказались, тоже офигели?

– Да нет. На базах российских клубов тоже хорошие машины. Хотя необычные в «Тоттенхэме» были. Был у нас такой Зокора. У него был джип, у которого весь салон был отделан в Gucci. И крыша, и сидения, и все-все-все было в символику этой фирмы.

– Хочется верить, что в этом году кто-нибудь из российских футболистов тоже соберется в Англию. Какой совет вы ему дадите?

– Совет? Если вернуться на три года назад, в тот период, когда я переходил в «Тоттенхэм», наверное, я основательно занялся бы языком. Он все-таки необходим.

автор: Юрий Дудь